Колыбель молчания - Алексей Кирсанов

Большой красный круг снаружи, утыканный схематичными фигурками с пустыми лицами – угроза.

Рядом – грубая спираль, перечеркнутая жирной чертой. Не поддаваться. Она бормотала себе под нос обрывки слов: «Частота… код… Пилигрим… понять…»

Элиас Вернер: сидел на полу, прислонившись к криостазу. Перед ним – разбитый планшет и листы бумаги, испещренные каракулями, которые когда-то были записями. Он пытался писать углем на чистом листе – получались лишь дрожащие зигзаги и петли. Он стирал их рукавом, оставляя грязные разводы, и пробовал снова. Его лицо было маской отчаяния. Знания… теряются… как вода… Он поднял голову, увидел Джулиана, копошащегося у коммуникатора. «Связь… – хрипло выдавил он. – Надо… сказать… им…»

Джулиан Картер: подключил портативный коммуникатор к резервному энергоразъему, обошел искажающие экраны. Его пальцы дрожали, набирая знакомый код частоты орбитального корабля «Пилигрим». Он знал – шансы ничтожны. Но это был последний рубеж перед полной немотой. «Пилигрим, это база „Заря“, прием! Пилигрим, ответьте! Код бедствия: Омега-Черный-Ноль! Любой, кто слышит, прием!» В динамике – только шипение космической статики и… странный, ритмичный фон. Не помехи. Такт. Знакомый, проклятый такт Колыбели, но исходящий сверху.

Лео Коста: Биолог, худой и нервный, прижал ухо к стене модуля. «Вибрация… – прошептал он. – Сильнее. Идет… сверху? Снизу? Везде.» Он достал из кармана комбинезона маленькую пробирку с образцом серебристой пыли. «Она… везде. В системах вентиляции корабля? Если команда дышала…» Он не закончил. Все поняли. «Пилигрим» не молчал. Он, возможно, транслировал тот же ритм. Был частью сети.

Джулиан повторил вызов. Статика сменилась. В динамике прозвучал голос. Но не командира «Пилигрима». Это был голос младшего инженера, знакомый, но… пустой, растянутый, с жуткими паузами, заполненными тем же гулом:

«З-з-здесь… Пи-ли-грим… Все… хо-ро-шо… Ба-за… до-ло-ж-и-те… ста-тус…»

Затем голос сорвался в гортанное бормотание, сливающееся с нарастающим в динамике ритмом: «Гм-мм-мм-мм… так-так-пауза… так-так-пауза…»

Джулиан выключил передатчик, как от ожога. Его лицо было пепельным. Орбитальный корабль был потерян. Заражен. Стал ретранслятором болезни или ее частью. Надежда на спасение сверху рухнула.

Удар в гермодверь прозвучал как пушечный выстрел. Еще один. И еще. Не хаотичный стук – ритмичный. Тук. Тук. Пауза. Тук. Тук. В такт гулу планеты и шипению в только что отключенном динамике.

За дверью послышались голоса. Вернее, звуки:

Хриплое, нечеловеческое мычание.

Короткие, отрывистые вопли без слов.

Монотонное постукивание по металлу в нескольких точках сразу – тук-тук-тук-тук.

И один голос, возвышающийся над какофонией. Голос Кассандры Блэйк. Но не командирский, а плоский, лишенный интонаций, как робот:

«Открой… те. При… каз. Открой… те. Мя… теж. Лик… ви… ди… ро… вать.»

Джекс метнулся к смотровому глазку (маленькое, толстое стекло, усиленное). Он ахнул. Снаружи, в слабом свете аварийных фонарей, стояли десятки колонистов. Их лица были искажены немой яростью или пустотой. Они били кулаками, ломиками, даже головами в дверь, в стены модуля. Их движения были ужасающе синхронны – взмах, удар, пауза. Как единый организм. Впереди – Кассандра. Ее комбинезон был порван, в волосах – грязь. Она не била дверь. Она стояла, указывая на нее вытянутой рукой, как генерал, ведущий армию автоматонов. Ее рот открывался и закрывался, выдавая те же бессвязные звуки и обрывки приказов:

«Открой… те. Раз…ру…шить. По… рядок. Ритм.»

«Она… ведет их, – прошептал Джекс, отходя от глазка. – Как… к долине… центр… ведет.» Его мысль споткнулась. Куда? Зачем? Он показал жестами: Много. Сильные. Дверь… держит?

Удар снова сотряс дверь. С потолка посыпалась пыль. Фильтры рециркуляции захрипели, пытаясь справиться с наплывом серебристой взвеси, поднятой топотом и ударами снаружи.

Джулиан бросился к аптечке, доставая седативы, адреналин – все, что могло помочь в случае прорыва или паники внутри. Его руки тряслись.

Элиас вцепился в стену, пытаясь встать. Его глаза безумно метались. «Данные… – забормотал он. – Надо… передать… Земле… Сигнал… SOS…»

Майя прижала ладони к ушам, пытаясь заглушить грохот и бессмысленные крики. Она смотрела на свои списки на стене. Круги с инициалами. Последние имена. Последние роли. Она обвела их все одним большим кругом. Мы. Потом нарисовала стрелку к знаку антенны и вопросительному знаку. Куда?

Лео прильнул к микроскопу, тыча пальцем в образец пыли. «Структура… активнее… – бормотал он. – От вибрации… резонирует…»

Джекс взял тяжелый гаечный ключ. Встал спиной к двери. Его взгляд упал на сварочный аппарат. Последнее оружие. Он показал на него техникам, затем на дверь у замка. Готовить. Они кивнули, лица серые от страха, но руки сжимали монтировки.

Грохот усиливался. Стеклышко в глазке треснуло. В щели уплотнителя двери просочилась тонкая струйка серебристой пыли, закручиваясь в миниатюрную спираль в луче света. Кассандра снаружи завыла, протяжно и безумно. Ее армия немых подхватила – вой слился с гулом, с ударами, заполняя мир до краев.

Лабораторный модуль стал тюрьмой и крепостью. Ковчегом, запертым изнутри и осажденным снаружи безумием. Последний островок связной мысли в океане ритма и распада. Они могли только ждать. Ждать прорыва. Ждать конца. Или ждать чуда, которое уже не умели назвать по имени. За дверью ревел Рай, превратившийся в Ад, и он требовал их тишины.

Глава 14: Сигнал бедствия

Воздух в лаборатории-бункере был спертым, пропитанным запахом пота, страха и едким химическим следом от фильтров, работающих на пределе. Серебристая пыль просачивалась сквозь микротрещины, оседая на лицах, оборудовании, мерцая в свете аварийных фонарей. За дверью бушевал ад. Ритмичные удары по бронированной гермодвери слились в сплошной грохот – БАМ-БАМ-БАМ-БАМ – неумолимый, как сердцебиение гигантского зверя. Крики осаждающих превратились в протяжный, немыслимый вой, сливающийся с усилившимся гулом самой Колыбели. Вибрация сотрясала стены, сыпалась штукатурка, дребезжали пробирки на полках. Кассандра Блэйк больше не отдавала приказы. Она выла, одна длинная, леденящая душу нота, подхватываемая десятками глоток.

Джекс Риггс прижался лбом к холодному металлу коммуникационной стойки. Его сознание было болотом. Мысли распадались, слова тонули. Сигнал… SOS… Земля… Обрывки цеплялись за знакомые панели, провода, мигающие индикаторы. Он видел искаженные спиралями экраны, но здесь, в аналоговой сердцевине резервного передатчика, еще теплилась жизнь. Его пальцы, толстые и неуклюжие от дрожи, двигались почти сами собой, по мышечной памяти инженера. Отключил поврежденный главный процессор. Переключил питание на аварийные батареи. Вручную подключил антенный кабель к низкочастотному резервному излучателю – менее точному, но более мощному, способному пробить помехи.

«Ча… стота…» – прохрипел он, глотая ком пыли. Майя Сен тут же подсунула ему листок. На нем углем было написано: «ПИЛИГРИМ: 7.834 ГГц / ЗЕМЛЯ: 5.225 ГГц (ЭМЕРГ)». Цифры держались пока, но буквы расплывались. Джекс кивнул, крутя ручку настройки. Статика в наушниках сменилась жутким, искаженным гудением – ритм Колыбели, усиленный и огрубленный. Где-то там, на орбите, «Пилигрим» был мертв и транслировал агонию. Джекс вырубил прием. Только передача. Только крик в пустоту.

Элиас Вернер сидел на корточках, дрожащей рукой выводя углем на оборотной стороне схемы Джекса текст. Буквы прыгали, превращаясь в каракули. Он стирал, рычал от ярости, пробовал снова. Джулиан Картер придерживал бумагу, его лицо было напряженным, он диктовал медленно, разбивая сложные понятия на слоги:

«ВНИ… МА… НИЕ… ЗЕМ… ЛЯ… КОЛЫ… БЕЛЬ… БИО… ЛОГИ… ЧЕСКАЯ… УГРО… ЗА… КАТЕ… ГОРИЯ… ОМЕГА…»

«Не… не пишется…» – Элиас сглотнул слезы бессилия. «Ка… тастро… фа…»

«СИН… ДРОМ… НЕ… ОБРА… ТИМ…» – продолжил Джулиан, игнорируя его. «ПЛАНЕ… ТА… АКТИВ… НА… СЕТЬ… РАЗУМ… УНИЧТО… ЖАЕТ… НЕ… ВЫ… САЖИ… ВАТЬСЯ… ЭВАКУ… ИРУЙ… ТЕ… СИСТЕМ… Ы… КОРАБ… ЛЯ… ЗА… РАЖЕ… НЫ…»

Текст был обрывком ужаса. Ни объяснений, ни деталей. Только предупреждение и мольба. Элиас дописал последние корявые буквы: «ЭТО НЕ РАЙ. ЭТО МОГИЛА. СПАСИТЕСЬ.» Он сунул листок Джексу. Тот, не глядя, прикрепил его к мини-сканеру, подключенному к передатчику. Картинка и текст – сжатые до нескольких