Как звери - Виолен Беро

он сделал исключение. Я не знаю наверняка, что произошло с беднягой, но сын не хотел оставлять его у Альберта. Точнее, думаю, сыну была невыносима мысль, что хозяин заберет осла. Он почувствовал что-то плохое. Это единственный раз, когда он отказался вернуть вверенное ему животное. Альберт тут же мне все рассказал, сообщил, что сын не хочет отдавать осла. Категорически отказывается. Мы решили заплатить за животное, потому что сын противился изо всех сил. Ни Альберт, ни я не могли и близко подойти к ослу.

Нет, он никогда не был жесток со мной. Он может раздражаться, когда я не понимаю или не согласна. Но нападать — нет. А вот настаивать, это да, он умеет. По поводу осла он твердо стоял на своем, пока я не сдалась.

Нет, он не украл осла! Говорю же, мы выкупили его у прошлого хозяина! Никто никого не воровал.

Вы сами понимаете, что говорите? Как, по-вашему, он мог похитить девочку? Где? У кого? Он ходил только к Альберту — и никуда больше! Ни с кем не общался, кроме меня и Альберта! Вы уже опросили людей из долины? Наверняка вам сказали, что никто из них никогда не пересекался с моим сыном, разве что Люк, который занимается бегом. Как бы мой мальчик украл ребенка? Вы воображаете, будто он спустился в Сен-Марсель, вошел во двор детского сада и просто сбежал, сунув девочку под мышку? Вы так себе это представляете?

Ну конечно, я раздражаюсь!

Да. Простите. Я сейчас успокоюсь. Вот уже. Видите? Все хорошо. Можем продолжить.

Да, тут я согласна с вами. Где-то же он должен был ее найти. Да. Конечно.

Если бы я была в курсе, что речь о ребенке. Да, я уже говорила и повторяю еще раз: я практически уверена, что если бы я достоверно знала, то вмешалась бы. Но я понятия не имела — в этом я уже признавалась. Да, вынуждена согласиться, наверное, надо было его спросить. Но я хотела доверять ему полностью. Поступать так, как всегда поступала. Если бы я ему понадобилась, он бы сам пришел. А так мой сын неплохо справлялся один. Он гораздо одареннее меня и любого другого по части заботы о ком-то в беде. Я ему доверяла.

Конечно, то, что он сделал, с точки зрения нашего общества очень серьезно. Конечно, это преступление. Конечно, никто не должен заботиться о чужом ребенке и скрывать, где он находится. Нельзя оставлять девочку ночевать в гроте или под присмотром осла. Конечно. Но, приняв все во внимание, разве это самое важное сегодня? Разве то, как эта девочка вообще попала к нему, — это не главный вопрос? Кто доверил ему ребенка? Почему никто за ней не пришел? Он не украл малышку, в этом я абсолютно уверена. Повторяю: он выходил из дома только в горы или к Альберту. Ни с кем не виделся. У кого бы он ее украл? Значит, кто-то сам отдал ребенка. Или оставил на дороге, чтобы мой сын потом нашел. Кто-то хотел, чтобы он заботился о ней, как о животных. И доверил моему мальчику, потому что не мог поступить иначе. Я глубоко в этом уверена. Я убеждена, что это основная версия, которой вы должны придерживаться при расследовании.

Да нет, я не учу вас! Я пытаюсь помочь. Стараюсь изо всех сил. Я тоже хочу разобраться в происходящем. У меня есть над вами огромное преимущество, о котором вы, кажется, забыли: я знаю своего сына. Именно поэтому я могу утверждать, что если он так долго заботился о ребенке, сохранял все в тайне и не говорил о ней даже со мной, значит, кто-то доверил ему девочку — ему и только ему, с особой миссией.

Ну конечно, он способен позаботиться о ребенке! О младенце или постарше! Конечно! Что вы себе воображаете? Что из-за огромного роста и перекошенного лица он тупой? Вы действительно так думаете?

Неужели вы допускаете, что я не буду беситься, когда о моем сыне говорят подобную чушь?

Простите.

Да, я устала.

Нет, не надо останавливаться. Продолжим. Я спокойна. Обещаю, я буду сохранять самообладание. Можем говорить дальше. Я вас слушаю.

Да, вполне возможно, что она попала к нему еще младенцем. Лет пять-шесть назад наступил переломный момент — он стал часто уходить. Но здесь надо кое-что уточнить: я уверена, тут дело в феях. Послушайте, это очень важно: у него всегда была очень сильная связь с феями. Все из-за легенды. Про фей, про грот. Нет, дайте мне договорить и выслушайте. Как-то раз в школе один ученик рассказал эту легенду, и сын вернулся домой в невероятном возбуждении. Еще малышом он подолгу искал грот, а когда нашел, стал часто туда наведываться. Он мне не рассказывал, но я сразу понимала по его улыбке, что он вернулся оттуда. Он тогда был маленький, я рассказываю о периоде, когда он еще ходил в школу. А грот стал чем-то вроде убежища, местом, где он чувствовал себя защищенным от всего, что его пугало: от цивилизации, шума, машин и других детей, собиравшихся в компании. У него выстроились особые отношения с феями. Что-то вроде обожания. Конечно, у вас это вызывает улыбку, вы считаете это бредом. Вы сейчас думаете, что я такая же помешанная, как и мой сын. Конечно, утверждая, будто у моего ребенка особая связь с феями, я вряд ли ему помогу. Или себе. Но я настаиваю. Я уверена, что все дело в феях. Вы можете думать о них что угодно, однако то состояние равновесия, в котором он пребывает с подросткового возраста, как-то с ними связано. Не сомневаюсь, вам нужно что-то более существенное. А уж фей существенным никак не назовешь. Но есть эта девочка. И я убеждена: причины ее появления нужно искать у фей.

Да, конечно же, этот ребенок не свалился с неба. Но я ничего не могу сказать о его происхождении. Все, что я могу утверждать и повторять, связано с одержимостью моего сына этой легендой о феях. Местные говорят, будто они крадут детей. Он мне объяснил, что это неправда: феи не похищают, а, наоборот, защищают. Он переписал легенду. Неслучайно он прятал девочку именно в том гроте. Он полагался на фей и верил в свою версию истории. Ему нужно было защитить ребенка от опасностей, поэтому логично, на мой взгляд, что он поручил заботу о ней феям.

Нет, это не россказни! Все это звучит как полный бред лишь для людей непреклонных, не верящих ни во