Как звери - Виолен Беро

к другу, — девочка устроилась у живота осла. Его ноздри оказались ровно над ней, словно чтобы согревать дыханием. С нашего места открывался отличный обзор. Решив, что перед нами чудо природы, мы наблюдали, записывали, делали зарисовки. Просто спрятались, чтобы не спугнуть и не быть замеченными, и спокойно сидели. Ну, мы так думали.

Да, после его появления у нас поубавилось пыла, это точно. Он довольно неприятно удивил. Такая сила природы, причем не поддающаяся контролю. Он появился сверху. Мы не ожидали, что кто-то окажется у нас за спиной — там одни лишь скалы, очень крутой склон и ни одной тропинки. Он в буквальном смысле выпрыгнул из ниоткуда. Рычал как медведь. Мы и вправду подумали, что на нас напал хищник: он точно так же тихо передвигался, был ловок, резок и огромен. Мы еще никогда не испытывали такого страха. Понимали, что это не медведь, но не могли не паниковать. Тут же помчались, как ужаленные, вниз по склону, а он за нами. Голову даю на отсечение, что если бы он захотел, убил бы нас. Или как минимум ранил. Но, надо думать, такой задачи у него не было. Он просто хотел нас напугать и прогнать, чтобы мы больше не возвращались.

Нет, мы туда больше не ходили. Нам дважды повторять не надо — второго шанса не будет.

Да, с тем туристом наверняка произошло ровно то же, что и с нами. Увидел девочку с ослом, захотел подойти поближе, и появился Медведь.

Почему мы не обратились в полицию? А с чего вдруг жаловаться? Каждый живет своей жизнью. Если турист решил тут же пойти к вам — это его дело. Мы поступили по-другому. Понятно, он очень напугался, мы то же самое пережили. Но зачем жаловаться на беднягу, у которого не все дома? Мы были наслышаны о Медведе, первый сложный контакт состоялся тогда, в грозу. Наблюдая за девочкой, которая находится под его защитой, мы снова вторглись на его территорию, были неправы, и убираться надо было именно нам. Мы поступили так, словно встретились с диким зверем, защищающим своего малыша. Мы же не можем обвинять животных, что те ведо́мы инстинктами.

Да, мы подумали, что она его дочь. Казалось очевидным, если посмотреть, с каким рвением он ее защищал. Животные оберегают так только своих детенышей. То, что она его дочь, логично. Мы до сих пор так считаем.

Нет, мы не знали, что поблизости есть грот. Даже когда он нас напугал и погнал прочь, мы и не думали, что он выскочил из грота в скале. Мы понятия не имели о его существовании. Ни на одной карте он не отмечен. Только потом мы услышали о гроте от охотников.

Мы вернулись туда, после того как вы вмешались. Видели осла. Он выглядел встревоженным, а ведь казался таким спокойным рядом с малышкой. Еще мы заметили коз чуть выше на крутых склонах. Они, как и осел, были настороже. Глядя в бинокль, мы подумали, что они как будто наблюдают за нами. Словно все животные в округе глубоко потрясены шумихой последних дней и опасаются людей. Может, они в смятении из-за исчезновения Медведя и девочки. Но мы отчетливо прочувствовали эту особенную атмосферу, новую и напряженную.

Мы

феи

просим великанов.

Просим

великанов

стать матерями.

Великанов

потому что мы

феи

не

матери.

Мы

феи

умеем лишь качать на руках

детей

великанов.

10

Я живу не в Урдуше. Я из Сен-Марселя.

Да, мы с ней порой пересекались на рынке.

Нет, мы не разговаривали. До того случая мы и словом не обмолвились. Просто улыбались, махали рукой. Здоровались издалека.

Я спортсмен. Бегаю по горам. Иногда забредаю в те места по тропинке от хутора Жусс до их дома. Я срезаю через лес, не добегая до амбара. Там животные все протоптали, можно пробраться. Я не приближаюсь к их двери. Не понимаю, зачем мне бегать прямо у них под носом, когда можно обойти стороной. Я не вмешиваюсь. Это базовое правило при беге по горам. Не беспокоить людей.

Да, оттуда сверху, случалось, я его видел. На рынке нет. Никогда.

Если они меня замечали, я махал рукой — вот и все. Они привыкли и отвечали тем же.

Да, он тоже.

Нет, я никогда не забирался по тому склону, где грот. Я лишь бегаю, не занимаюсь скалолазанием.

Да, с девочкой я тоже пересекался.

Чаще всего с ослом. Либо со старшим ребенком Мариэтты.

Как обычно, махал рукой, здоровался и бежал дальше.

Говорю же, я там был, потому что тренируюсь. Мариэтта с сыном меня уже знают, они привыкли. С малышкой то же самое.

Почему он меня не боится? Понятия не имею. Я не знал, что его пугают люди. Между нами все довольно просто. Всегда так было.

Нет, ситуация не показалась странной. Девочка играла. Осел и парень за ней присматривали. С чего вдруг мне вмешиваться?

Когда я в первый раз увидел малышку? Наверное, года два-три назад.

Под отвесной скалой в траве. Они дремали втроем: девочка, здоровый парень и осел. Осел ко мне уже привык. В тот раз, когда я пробегал в стороне, он лишь приподнял голову и не стал будить остальных, а я тихонько прошел мимо.

Да, после этого я часто их встречал.

Да, я знал, что они бывают в гроте.

Потому что я видел, как они поднимаются и спускаются.

Да, они перемещались у меня на глазах.

Как они это делают? Вы имеете в виду, как они забираются так высоко?

Они знают наизусть, за что ухватиться. Они гибкие, в отличной форме. Глядя на них, можно подумать, будто взобраться на двадцать метров по отвесной скале — это игра. Они поднимаются, спускаются, словно склон немногим круче обычной тропинки.

Да, девочка тоже.

Я довольно часто наблюдал, как они туда добираются.

Потому что был впечатлен. Я аплодировал. Они любят, когда я хлопаю в ладоши.

Да, я так и сказал, для них это игра: забираться вверх под мои аплодисменты.

Да, для нее тоже.

Ей нравится заставать меня врасплох, смотреть, как глаза на лоб лезут. Она заливается смехом.

Да, заливается смехом.

Нет, я никогда не слышал, чтобы девочка разговаривала. Ну то есть словами, как мы с вами.

Конечно, я с ними общался.

Да, я практически уверен, что они меня понимали.

Не знаю. Например, у