Абордаж (СИ) - Чук Павел

— Вот и хорошо, выходите первая. Как переоденетесь, не уходите. Мне надо с вами поговорить.

В ответ Соня кивнула. Света, что помогала ей снимать хирургический халат, постоянно что-то говорила, но Соня погрузилась в свои мысли и только когда переоделась, услышала вопрос:

— Так и не ответила, как всё прошло?

— Нормально. Приступили к операции, — с трудом выдавила из себя Соня.

Ей предстоял серьёзный разговор, и она готовилась к нему. Выбирала вариант поведения: стать капризной, с амбициями сучкой или вести себя по-деловому холодно и расчётливо, или выбрать выжидательный вариант, а потом уже строить своё поведение. С такими мыслями она вышла из купе-операционной и остановилась, смотря в окна вагона. Состав двигался на приличной скорости, но движение не ощущалось. Не так, как в вагоне, где ей определили место. Темнота с редкими яркими вспышками одиноких фонарей мелькали за окном. Каждая такая вспышка — отсечка километра. Эту информацию она почерпнула, делая краткий перевод на анторский язык. Восьмая… девятая… четырнадцатая вспышка. Считая километры, она привела нервы в порядок и успокоилась.

— Извините, что заставил долго ждать, но так получилось, — раздался сзади голос офицера. Благодаря отличному слуху и памяти Соня отлично запоминала голоса людей и не оборачиваясь поняла, что с ней говорит тот самый офицер, что находился в операционной. Сейчас он выглядел более подобающе. Военно-полевая форма со знаками различия «майор» на нём сидела как влитая, не то что мешкообразный хирургический халат. Впрочем, Соня догадалась, что и сама выглядела неловко в непривычной одежде — в глазах офицера мелькнуло удивление. И это Соню обрадовало. Значит не такой холодный и неприступный этот офицер.

— Ничего страшного, — поворачиваясь к собеседнику, спокойно ответила девушка.

— Пойдёмте, нам надо поговорить.

Идти далеко не пришлось. Они вошли в первое купе.

— Присаживайтесь. Как понимаю, вы и есть Софья Викторовна Нефёдова, воспитанница спецучреждения, при удочерении сменившая отчество и принявшая фамилию приёмных родителей.

После таких слов у Софьи участилось сердцебиение, она почувствовала, как лицо заливается краской, а руки непроизвольно сжимаются в кулаки.

«Чёрт! — про себя выругалась Соня, — блашинг синдром 2 казалось удалось победить, но вот опять!». Рефлекторно она напряглась, но через доли секунды расслабилась, стала дышать ровно, размеренно.

— Правильно, успокойтесь. Я осведомлён о вашей подготовке и поверьте, ей не уступаю, — усаживаясь напротив, спокойно произнёс офицер, — и знаете, я именно за вами прибыл в эту ветку метро.

Соня молчала, ожидая продолжения монолога. Отвечать она не спешила. Слишком мало информации. Может это очередная проверка. А что подготовка майора не хуже её, она убедилась в операционной, как он быстро и без лишних движений обезвредил впавшего в безумие азиата. Не каждый способен на такое, а особенно не в тепличных — тренировочных условиях, а в максимально неудобных, когда приходится не только действовать быстро и решительно, но и аккуратно, не подвергнув опасности окружающих.

— Скажу сразу, я не знаю кодовой фразы и соответственно отзыва на пароль. Все документы по… — тут офицер ненадолго запнулся, — скажем так, прошедшей спецподготовку группе детей — уничтожены, а в связи с последними событиями и лица, курировавшие проект, считаются или погибшими, или пропавшими без вести. Но кое-какие данные всё-таки отыскать удалось, и я уполномочен довести до вас личный приказ Президента, а соответственно и министра обороны — товарища Шевцова…

— Откуда у вас информация о детях, если, как вы сказали, все архивы уничтожены? — перебила Соня говорившего. Вопрос она задала таким образом, что при анализе диалога, ответ ей даст больше информации, чем заданный вопрос.

— Я отвечу, но сначала представлюсь, вряд ли мой позывной, а тем более полное имя что-то скажет, но так нам будет проще общаться. Мой позывной Кречет, зовут Михаил Васильевич. Я — подполковник ФСБ.

— Софья Александровна Новикова, — в ответ произнесла Соня.

«Теперь у тебя другая жизнь, другое имя, другое прошлое и… будущее», — именно так, изо дня в день, вспомнила она, говорили, вдалбливая, заставляя запомнить её приёмные родители. Но вот инструкций на случай, если будет отсутствовать куратор, или тот, кто знает подкреплённую жестом кодовую фразу, у неё не было. И она стала выжидать. Поверить, что все документы, относящиеся к проекту уничтожены, она могла, но то, что погибли или сгинули все, кто являлся более-менее осведомлён о нём, ей верилось с большим трудом.

— Хм, не думал, что будет так трудно. Но может это и к лучшему. Хорошо вас обучили, правда никто не знает для чего.

Майор Кречет откинулся на спинку и непродолжительное время, изучающе смотрел на собеседницу. Соня взгляд не отвела — привыкла, что на неё мужчины смотрят оценивающе, мысленно раздевая, но во взоре офицера читалось что-то другое.

— У меня имелся план, как заставить поверить моим словам, но видимо он не сработает. Психологи советовали рассказать о приёмных родителях, но по тебе вижу, что ты понимаешь, что они погибли. И не сильно…

— Матушка умерла за год до… — перебила Соня, — тогда я находилась в командировке и долго сожалела, что не смогла попрощаться, — ход мыслей майора, но скорее всего офицер не соврал и действительно подполковник одной из специальных структур, оказался ей понятен, ну, и психологи не подвели. Реакция на сведения о гибели постороннего человека и близком, очень разнится, вот Соня и проявила эмоции. — А отец… он тяжело болел — у него обнаружили рак лёгких, четвёртая стадия. Смерть ему стала избавлением от мук.

— Вы холоднокровный человек, Софья ноль семьдесят один.

На последнюю произнесённую фразу с номером, присвоенном ей в интернате Соня не отреагировала, продолжая спокойно сидеть, но в мыслях промелькнуло, что всё-таки некоторая информация тем, кого представляет подполковник известна.

— Ладно, время идёт, не буду ходить вокруг да около. Вас, тех, кто обучался в интернате сейчас ищут по всем веткам «Метро-4000». Вы оказались самыми подготовленными к той войне, которая началась с инопланетянами. И мне необходимо выполнить приказ и сопроводить вас в «Ямантау-2», — следя за реакцией девушки, с нажимом произнёс последнее предложение подполковник. Он ожидал от неё чего угодно. Психологи, составлявшие портрет предполагаемых объектов поиска, не ошиблись, дав заключение, что без опознавания, ключевой фразы или иного материального пароля вряд ли они поверят словам. И он ожидал агрессии со стороны девушки. Его смерть ничего не решит, но может у них такой приказ — ликвидировать того, кто приблизился слишком близко к их тайне, но не подтвердил полномочия, и, когда сидевшая напротив него девушка подалась вперёд, подполковник приготовился подать условный сигнал и тогда в купе пустят усыпляющий газ и его смерть будет ненапрасной, а что Соня именно та, которую ищут он перестал сомневаться после произнесения имени и номера. Она едва заметно дёрнула уголками губ и этого оказалось достаточно, чтобы он понял, что не ошибся.

— Кого ещё отыскали? Они живы? — смотря прямо в глаза, спокойно спросила Соня. Она понимала, что этим вопросом точно убедила офицера в том, что это именно она — Соня ноль семьдесят один, воспитанница спецучреждения, но ситуация и вправду вышла из-под контроля. Куратора нет в живых, а в том хаосе, что бушевал буквально полгода назад неудивительно, что все документы, все лица, которые владели информацией уничтожены или погибли и тогда она решилась задала вопрос в лоб, от которого зависело, что она предпримет дальше. Согласно инструкции, ликвидирует провалившего процедуру опознания и тем самым подпишет себе смертный приговор или всё-таки те, кто их ищет, обладают информацией, которая просто так в чужие руки попасть не может.

— Сержант Бес, — быстро ответил подполковник, но тут же добавил, — Геннадий Провоторов. Гена семь ноль…