Сумрак - Пенелопа Дуглас

ночь", — сказала я девушке, просовывая смятую десятку через маленькое отверстие.

Я не буду здесь всю ночь, но я могу быть здесь столько, сколько захочу, по крайней мере.

Схватив свой билет, я поспешила внутрь и, миновав киоск, направилась наверх, к третьему кинотеатру.

Быстро шагая, я открыла двери, оглядываясь по сторонам на случай, если брат узнает, что я ушла, и последует за мной, а затем, соскользнув с сумки, направилась по проходу. На экране закричало какое-то животное, и я быстро опустилась на сиденье, оглядываясь вокруг, чтобы убедиться, что я в безопасности.

Я не только была в безопасности, но и была одна. Здесь не было никого, кроме меня.

Я немного расслабилась.

Это был будний день и школьный вечер. Логично, что место будет пустым. Хотя было странно, что они все еще показывают фильм, даже если никто не купил билет.

Я поставила сумку на пол, залезла внутрь, поблагодарив, что содержимое было сухим, и достала телефон, чтобы еще раз проверить, как там бабушка.

Она все еще лежала в темноте на своей кровати, монитор в комнате непрерывно пищал и не вызывал никаких тревог. Иногда я беспокоилась о том, чтобы оставить ее наедине с Мартином, но ему действительно не хотелось возиться с ней больше, чем нужно.

Я сжала телефон в руке и откинулась на сиденье, морщась от боли, о которой забыла, когда подняла глаза на экран и увидела Годзиллу.

Маленькая улыбка появилась в уголках моих губ.

Мне нравится Годзилла.

И не успела я опомниться, как съела попкорн и сидела, уставившись на экран, приковав взгляд к каждому кадру, пока мой брат исчезал, школа исчезала, Уилл Грейсон исчезал, а класс литры исчезал.

Потому что "Годзилла" была великолепна.

А от "Лолиты" у меня болела голова.

ГЛАВА 3

Эмери

Настоящее

"Уилл?" Я поднялась на руки и колени, поглаживая каменный пол и чувствуя грязь под ладонями.

Куда он меня забрал?

Я моргала в темноте, пытаясь разглядеть, но все было таким черным. Я потрогала свое лицо. Где, черт возьми, были мои очки?

Черт.

Я могла нормально видеть без них или без контактных линз, которыми иногда пользовалась, но не в темноте, когда это было еще сложнее. Я поднялась с земли, неровные камни под моими ботинками впивались в подошвы.

Я огляделась, откинув волосы за ухо. Ничто не пронзало темноту. Ни малейшего проблеска света. Ни луны. Ни лампы. Ничего.

Я боролась, билась, колотила, и следующее, что я помню: мы прошли через дверь, спустились по лестнице, повернули за угол, и все внезапно погрузилось во тьму.

Уилл, Боже мой. Прошли годы с тех пор, как он вышел из тюрьмы. Почему он ждал до сих пор?

Я вдохнула холодный воздух, пропитанный запахом земли и воды, и повернулась.

Он изменился. Он выглядел точно так же и в то же время совершенно по-другому.

Его глаза…

Неужели он собирался позволить чему-то случиться со мной?

"Я же говорил тебе, что не лгу", — сказал кто-то, и я напряглась.

В комнате раздался голос Тейлора Динеску, но я никого и ничего не видела.

"Я знал, что ты не лжешь", — сказал другой мужчина по другую сторону от меня. "Девушки пахнут по-другому. Она была по всему дому, когда мы вошли".

Я повернулась лицом к новому голосу.

Но тут слева от меня заговорил другой. "Я говорю, пусть бежит", — насмехался он. "Она все равно умрет там".

Я повернулась к нему, тяжело дыша и протягивая руки. Где они были?

Где они, черт возьми, были?!

"Не успели мы познакомиться, Рори?" — спросил другой, которого я не знала. "Да ладно. Мне скучно. Она может остаться, насколько я понимаю. А тебе не скучно?"

"Нет", — ответил Рори отрывистым тоном. "Мне нравится все так, как есть".

Смех эхом прокатился по комнате, Тейлор пошутил: "Может, у тебя здесь и есть все, что тебе нужно, но у меня точно нет".

"Где мои очки?" крикнула я. "Включи гребаный свет!"

"Ты понял". Тот, кто не был Тейлором, Рори или Уиллом, сказал. "Вот."

В нескольких футах от меня внезапно вспыхнуло сияние, и я несколько раз моргнул, приспосабливаясь к свету, когда темная фигура зажгла свечу. Впереди показались кирпичные стены, и кто-то стоял передо мной, протягивая что-то.

Я попятилась назад, задыхаясь, но потом заметила в его руке свои очки и схватила их. "Отойди от меня", — сказала я, отодвигаясь.

"Расслабься, детка", — ворковал он. "Мы просто боялись, что ты их разобьешь. Не хотим, чтобы ты этого не видела".

Где-то раздалось фырканье, и я надела очки, покачивая головой вправо-влево и рассматривая все вокруг.

Потолки из дерева висели низко, вода стекала вниз, смачивая кирпич на стенах, деревянные бочки стояли вокруг комнаты, а пустые винные стеллажи, более высокие, чем я, заполняли все остальное пространство. Лестница вела наверх к двери в потолке позади меня, а в углу топилась печь. Мы были в подвале. В этом доме их может быть несколько.

Я посмотрела на двери.

"Майка". Парень, который дал мне очки, снова подошел ко мне и протянул руку. "Моро".

Я быстро отступила назад, переводя взгляд с его руки на него.

Майка Моро? Я рассмотрела его лохматые черные волосы, свисающие по шее и вокруг ушей, пронзительные голубые глаза и ямочку на левой щеке, когда он улыбался. Возможно, около двадцати лет.

Моро, Моро…

"Как Сталинц Моро?" спросила я, не в силах перевести дыхание.

Это был его отец?

Он лишь натянуто улыбнулся и пожал плечами.

Черт. Насколько плохим должен быть ребенок, чтобы карьерный преступник даже не смог вынести собственного сына?

Он указал позади себя на долговязого блондина с впалыми щеками