Карточная игра в России. Конец XVI – начало XX века. История игры и история общества - Вячеслав Вениаминович Шевцов

как правило, находился в государевом кабаке, в котором проводили немалое время служилые, промышленные и прочих чинов люди. «Держать» здесь карты и зернь было чрезвычайно выгодным делом: благодаря играющим значительно повышалось потребление спиртных напитков, игра привлекала торговых людей, а следовательно, росли кабацкие и таможенные сборы. Поэтому государственные должностные лица – верные (то есть приведенные к присяге) кабацкие и таможенные головы и целовальники – заводили «на кабаках зерни великие», доход с которых шел не только в местную государеву казну, но и им самим.

Вообще, для Московского государства были характерны подобные противоречия между законодательными мерами и их реальным воплощением. В начале XVII века московский патриарх осудил «богомерзкое» курение табака, царские указы и Соборное уложение также запрещали курить табак и торговать им под угрозой штрафа и ссылки в Сибирь. Однако само же правительство закупало табак большими партиями у иностранных купцов и перепродавало его в отдельные районы страны.

В 1639, 1648 и 1667 годах государство попыталось запретить откупа азартных игр. Так, в 1668 году березовскому воеводе предписывалось проделать следующую операцию: «…как к тебе ся наша великого государя грамота придет, а на Березове будет, по тобольским отпискам… зернь и карты отданы на откуп: и ты бы зернь и карты на Березове велел отставить, и откуп с зерни и с карт из окладу выложить… а впредь заказ учинить крепкой, как у тебя о том в наказе написано»[103]. Однако это приводило к уменьшению кабацких и таможенных сборов, о чем сообщали местная администрация и откупщики.

В 1649 году двинский голова отписывал в Новгородскую четь, что в прежние годы «на твоих государевых двинских кабаках зернью и карты играли и питухов было много, и потому твоя государева таможенная пошлина и кабацкая прибыль собиралась немалая». В 1668 году тюменцы говорили в распросе тобольскому воеводе: «…а в кое де время бывала на Тюмени с зернью и картами выимка, и в то де время бьют челом кружечного двора и с квасной целовальники – как де зерни и карт не будет, и государева де питья никто без того пить не станет, и после де целовальничья челобитья живет зернь и карты повольно, и в то же время и питья живет больше»[104]. Поэтому во многих городах, и особенно в Сибири, откупа продолжали существовать и в XVIII веке, поскольку государство опасалось, что «с отменой откупа азартные игры не прекратятся, казна лишится дохода, а воеводы сами станут пользоваться дурными страстями населения в своих выгодах»[105].

В 1717 году Петр I запретил в своем государстве «всякую игру в деньги»[106]. Этот указ не был собственно специализированным указом – запрещалось носить «пряденное и волоченное золото и серебро, покупать оное и играть в деньги», то есть третий пункт был тесно взаимосвязан с первыми двумя, направленными на концентрацию в руках казны материальных средств в условиях войны. Указ не содержал самого упоминания карточной игры и представлял собой очень общее узаконение – «объявить для настоящей войны, чтобы никто в деньги не играл, под тройным штрафом обретающихся денег в игре».

Для военнослужащих наказание за азартные игры было более суровым, поскольку они расшатывали армейскую дисциплину. Согласно Артикулу воинскому 1715 года, проигравший свой мундир или ружье «имеет в первые и вдругоредь жестоко шпицрутенами, и заплатою утра ченнаго наказан, а в третие розстрелян быть»[107]. Морской устав 1720 года запрещал «играть в карты, в кости и в прочия игры на деньги под штрафом; ежели офицер, под платежом денежным, а рядовым за первое и второе преступление, биением у машты, а за третие спускать с райны»[108]. Эти скупые строки резко контрастируют с последующими специализированными указами, делающими акцент на запрещение именно карточной игры среди других азартных игр (до середины XVIII века)[109] и только карточной игры (со второй половины XVIII века)[110]. Общим местом стало упоминание о разорительном влиянии карточных игр (с перечислением их названий) на дворянские фамилии.

Анна Иоанновна в 1733 году подтвердила указ Петра I о запрещении карточной игры, поскольку «по тому указу такая богомерзкая игра не пресеклась», а напротив, «многие компаниями и в партикулярных домах, как в карты, так и в кости и в другие игры про-игрывают деньги и пожитки, людей и деревни свои, от чего не только в крайнее убожество и разорение приходят, но и в самый тяжкий грех впадают и души свои в конечную погибель приводят». Система наказаний за такие «богомерзкие и вредительные игры» основывалась на рецидивах. Уличенного впервые, как и по указу 1717 года, ожидал тройной штраф «обретающихся денег в игре», за второе преступление, «сверх онаго взятья, офицеров и прочих знатных людей сажать в тюрьму на месяц, а подлых бить батоги нещадно», попавшимся в третий раз это наказание удваивалось. А если кто «уже за тем пойман будет, с таковыми поступать жесточае, смотря по важности дела». Чтобы указ работал более эффективно, доносчику полагалась треть штрафа[111].

Запрещение играть в карты повторялось в 1743, 1747 и 1757 годах[112]. В 1761 году Елизавета Петровна законодательным путем легализовала карточные игры, разделив их на дозволенные коммерческие и недозволенные азартные. Дозволенными считались такие, в которых результат зависел не только от случая, но и от умственных способностей и мастерства играющего (ломбер, пикет, памфил и тако далее), играть в них разрешалось «в знатных дворянских домах», но «на самыя малыя суммы денег, не для выигрышу, но единственно для препровождения времени». К азартным играм причислялись те, результат которых определялся только случаем и удачей играющего (фаро, квинтич и так далее), и играть в них категорически запрещалось, «исключая во дворцах Ея Императорского Величества апартаменты», где, собственно, и проистекала та большая и разорительная игра не только для самих дворян, но и для всего Российского государства. Такое частичное снятие запрета не вносило ясности в определение отношения верховной власти к «богомерзким» играм «на деньги» и создавало прецедент для остального дворянства.

Вне императорского дворца военных, уличенных в карточной игре, по указу 1761 года предписывалось в «производстве и награждении в чины с воздержными не равнять», а из бывших в игре денег доносителю предназначалась уже половина. Дворян лишали кредита – все дворянские заемные крепости, векселя и заклады конфисковывались государственной казной, так же поступали и с купцами, которые «такие в играх употребляемые вексели на имена свои брать и переводить будут». Но тем не менее наказание за азартные игры для привилегированного сословия было значительно смягчено –