Лорд Системы 23 - Саша Токсик

что никогда не был безупречным Лордом. Впрочем, кто может претендовать на такое звание? Каждый Лорд — лишь человек, обречённый на ошибки: незначительные, существенные, а порой и непоправимые.

Когда же он допустил тот роковой просчёт, что превратил его из повелителя в узника собственных подчинённых?

Может, это произошло в момент назначения Бенедикта главой Совета Мадрида? Или когда он согласился с предложением поставить Каспера вместо потерпевшего неудачу Адмирала Клея? А возможно, корни его падения уходят ещё глубже?

В этой скучной и полностью изолированной камере, отрезанный от мира, Энрике может только размышлять, анализируя прошлые события, выискивая упущенные шансы и роковые просчеты. Только так его разум мог выдержать удушливое одиночество и не сойти с ума.

Хотя, справедливости ради стоит отметить, что порой ему казалось, что у него уже съехала крыша.

Энрике стали посещать видения. Он так часто мысленно общался с персонажами из своего прошлого, что они стали обретать вполне зримый облик. Он беседовал с Бенедиктом, требовал отчета от Каспера и, как всегда спорил с упрямым адмиралом Клеем.

В отчаянной попытке прогнать муки голода Энрике даже пробовал соскребать со стен и есть тускло светящийся голубоватый мох — единственный источник света в его мрачной обители.

Возможно, именно он и вызывал галлюцинации.

А скорее всего, Энрике просто чокнулся.

И вот теперь, в то время, когда бывший всемогущий правитель был погружен в собственные мысли, перед ним появилась новая галлюцинация.

К своему изумлению, он увидел не кого-то из своих советников или подданных и даже не призрак из прежней жизни на Старой Земле, о которой у него ещё теплилась редкие, но не менее дорогие ему фрагменты памяти.

— Кто ты такой? — прошептал Энрике, разглядывая мужчину в простой одежде рядового матроса. — Почему из всех возможных видений мой угасающий разум породил именно тебя?

— Быть может, потому что другие просто не смогли до тебя добраться? — усмехнулась галлюцинация, окидывая взглядом мрачное пространство камеры. — Да, неважные у тебя тут хоромы. Вряд ли гости бегут наперегонки.

— Какие уж есть, — фыркнул Энрике, пытаясь найти более удобное положение у холодной каменной стены. — Так кто же ты, незваный гость из ниоткуда?

— Раз ты меня не узнаешь, то это значит, что слухи на улицах Мадрида, далеки от истины, — задумчиво незнакомец.

Энрике изумлённо вскинул брови. Галлюцинация с собственными мыслями и воспоминаниями, отличными от его собственных? Это что-то новое, даже для его измученного сознания.

— И что же рассказывают на улицах столицы?

— Ничего особенного, — беспечно отмахнулас гость. — Говорят, что благородного Энрике коварно отравили поганые спартанцы, а одного из отравителей доблестная стража схватила и заточила в самые тёмные глубины темницы. Я и пришёл взглянуть на этого «спартанского диверсанта», но, по всей видимости, им ты точно не являешься.

— С чего такая уверенность? — коснулся пальцами своей железной маски Энрике. — Ты даже лица моего не видел.

— Зато ты видишь моё, — с лёгкой улыбкой ответил глюк. — И будь ты действительно из Спарты, то непременно бы меня узнал.

— Кто же ты?

— Я твой король! — незнакомец принял горделивую позу, а затем расхохотался, — если ты житель Спарты, конечно.

Тяжёлая тишина окутывает камеру.

— Тот самый Король Спарты? — осторожно уточнй Энрике, словно боясь спугнуть собственное безумие.

— Он самый, — кивнул глюк.

Энрике испустил протяжный вздох. Теперь он окончательно убедился — экспериментировать с тем светящимся мхом определённо не стоило. Ой как не стоило!

* * *

— Так кем будешь, раз тебя заточили в столь глубокие подземелья и обеспечили такими «роскошными» условиями? — присаживаюсь я напротив узника в железной маске.

Проникнуть в мадридскую тюрьму оказалось удивительно просто. И это неудивительно — столичную темницу расположили на самом краю отвесного утёса, где возвышается величественный маяк. Часть этой цитадели даже нависает над бездной, где морские волны с яростью разбиваются о скалистнй.

В подобную крепость можно проникнуть только через парадный вход — никак иначе. А потому и работали местные стражники откровенно из вон рук плохо. Ведь в самом деле, кто к ним вообще осмелится проникнуть? Главные ворота надёжно охраняются, со стороны моря подход невозможен из-за неистовствующей стихии, а преодолеть отвесную скалу, влажную от соленых брызг — это ещё надо постараться найти столь изощрённый способ самоубийства.

Поэтому стражники внутри темницы откровенно бездельничают и едва ли не дрыхнуть на своих постах. Иначе кто-нибудь из них уже давно заметил бы, что их драгоценный заключенный беседует с неизвестным посетителем. А что, если я использую магический артефакт или специальное заклинание, чтобы помочь пленнику бежать?

Это же мир Системы, Карл! Тут может случиться вообще всё что угодно!

Но сейчас не об этом.

— Я — Энрике, правитель Мадрида и всего Пятиморья. Хотя теперь, вероятно, уже бывший правитель, — с достоинством представляется узник, чем изрядно удивляет меня.

Он? Тот самый Энрике? Впрочем, теперь многие загадки обретают смысл — почему так называемого «спартанца» заточили в самую надёжную камеру, почему он доведён до истощения, и отчего новая власть столь уверенно проводит кадровые перестановки в столице.

Для подобного государственного переворота необходимо обладать влиянием, превосходящим власть законного Лорда, что кажется маловероятным. Ведь Энрике пользуется искренней любовью и уважением простых жителей Пятиморья — по крайней мере, такое впечатление складывается из многочисленных разговоров с местными.

Открытых восстаний против него никто никогда не затевал.

Большинство недовольства направлено исключительно против Совета Мадрида, который, по всеобщему мнению, «отравляет разум» Энрике, препятствует его мудрому правлению и представляет собой истинный корень всех бедствий, с которыми сталкивается Пятиморье.

Да, я не зря провёл время в плаванье и наслушался достаточно разных историй от моряков на судне контрабандистов. Кому еще знать все слухи и сплетни, как не морякам, которые вечно кочуют от одного порта к другому? Вот и я успел выяснить обстановку, и узнал что Энрике пользуется поддержкой в народе.

Существует и другое объяснение столь решительных действий «временного правительства» — возможно, заговорщики просто осознают, что дни их законного правителя сочтены. Организовав тщательно спланированный дворцовый переворот, они изолировали его в самой неприступной камере столичной тюрьмы и теперь бесцеремонно пользуются выкраденным временем.

Они терпеливо ждут, когда Энрике исчезнет, а точнее, уйдет на перерождение, и в верхушке фракции разразится полномасштабный хаос борьбы за власть.

Но заговорщики будут во всеоружии! Они уже сейчас методично готовятся к этому моменту! Когда Энрике испустит последний вздох в этой богом забытой