Скандальная наследница - Кейтлин Крюс

Когда его дыхание восстановилось, он отстранился, посмотрел на ее лицо и в очередной раз попытался понять, какие чувства прячутся за этой совершенной маской. Ее кожа порозовела, руки были раскинуты в стороны.

Боже, как же она прекрасна!

Его снова охватило сильное желание, как будто он еще не овладел ею. Это заставило его хотеть того, что он почувствовал рядом с ней пять лет назад. С тех пор как она ушла от него, он отчаянно убеждал себя в том, что ничто из этого никогда не было настоящим.

Но она настоящая, и сейчас она принадлежит ему. Пусть всего на короткое время.

Он сказал себе, что причина неприятных ощущений под ложечкой — напряжение перед новой близостью. Ничего больше.

Выпрямившись, Джек застегнул свои джинсы и поправил трусики Лариссы. Она пошевелилась, но глаза ее остались закрытыми. Она выглядела такой мягкой, такой ранимой. Его охватило то же странное чувство, что и пять лет назад, и он поспешно загнал его вглубь себя, подхватил Лариссу на руки и покинул кухню.

Он уже поднялся до середины лестницы, когда ее глаза цвета морской волны открылись и уставились на него.

— Не спорь, — хрипло произнес он и поразился собственным словам.

Он ожидал, что она начнет возражать? Хотел этого? Или, может, боялся?

— Ты остаешься.

Ларисса закусила нижнюю губу. Взгляд ее стал настороженным, но она ничего не сказала.

Тогда он отнес ее в свою спальню, из окон которой открывался вид на океан и огоньки материка вдали, и опустил на середину огромной кровати с кованой спинкой.

Ларисса, похоже, ни о чем не жалела. Она даже никак не отреагировала на то, что на втором этаже было холоднее, чем внизу. Ее глаза снова закрылись, и она довольно растянулась на старом стеганом одеяле.

«Моя», — подумал Джек, но не позволил себе думать о том, что это могло означать. Сев на край кровати, он выдвинул ящик старинного комода, где хранились разные памятные вещи, и достал оттуда наручники. В одной из школьных постановок он играл полицейского, и они были частью костюма. Он, наверное, давно бы их выбросил, если бы мать не похвалила его за то, как он исполнил свою роль.

«Кто бы мог подумать, что они когда-нибудь пригодятся?» — усмехнулся он про себя, приковывая ими руки Лариссы к чугунной спинке кровати.

Она медленно открыла глаза. В них не было ни капли страха, только женское лукавство.

— Это для того, чтобы ты от меня не сбежала, как в прошлый раз, — пояснил Джек.

— Некоторым мужчинам бывает достаточно просто попросить, — дерзко улыбнулась она, подергав рукой.

— Я не «некоторые мужчины», — ответил он, проводя кончиком пальца по ложбинке на ее груди. — А ты определенно не «некоторые женщины», Ларисса.

Она вдруг посерьезнела, в ее взгляде появилась печаль.

— И что же я, по-твоему, за женщина? — прошептала она, и у него возникло ощущение, что, хотя она ведет себя так, словно быть прикованной к кровати наручниками для нее дело привычное, ей было страшно задавать этот вопрос.

Потому что его ответ имел для нее большое значение.

Джек запретил себе об этом думать. Он сделает так, как хочет его дед. Женится на покорной женщине из хорошей семьи, построит с ней спокойную, размеренную жизнь, полную взаимного уважения. В ней не будет места вихрю страстей, который кружит его сейчас. Он сказал себе, что именно такое будущее хочет для себя.

Но сейчас долг перед семьей казался ему чем-то далеким и абстрактным. Сейчас для него существовала только эта женщина, растянувшаяся перед ним на кровати и готовая снова ему отдаться.

— В данный момент, — тихо произнес Джек, не заботясь о том, что это звучит как обещание, которое он не собирается выполнять, — ты моя женщина.

Глава 7

«Джеку не нужны наручники, чтобы удерживать меня рядом с собой», — подумала Ларисса много дней спустя. Она все еще находилась с Джеком в его доме на острове. Похоже, его чары не так просто разрушить.

Наутро после их первой близости на острове она чувствовала себя разбитой, причем не в физическом смысле. Напротив, ее тело было как никогда полно энергии. Оно словно говорило ей, для чего предназначено. Ее боль носила эмоциональный характер. Ей хотелось вернуться в свой крошечный номер в гостинице, залезть в горячую ванну с пеной и постараться не думать о своих чувствах.

С этой мыслью Ларисса выбралась из-под тяжелого тела Джека и, сев на край кровати, уставилась на капли дождя, стучащие по стеклу. Узкая полоска света над горизонтом говорила о том, что ночь кончилась. Она сказала себе, что дрожит от холода и ей нужно пройти на кухню за своей одеждой.

Но прежде чем она успела подняться, сильная рука Джека обхватила ее за талию и она оказалась в ловушке. Почему-то ей совсем не хотелось сопротивляться. Она с трудом сдержала довольный вздох.

Ее удивила собственная слабость. Больше всего на свете ей сейчас хотелось снова прижаться к Джеку, раствориться в нем. Когда он был рядом, все остальное переставало иметь значение. Очевидно, их встреча в баре гостиницы изменила ее.

Она дала себе слово, что обдумает произошедшее позже. Когда буря утихнет. Когда огонь страсти погаснет. Когда к ней вернется здравый смысл.

— Мне снова приковать тебя к кровати? — сонно пробормотал Джек.

— Ты на этот раз просишь разрешения? — поддразнила его Ларисса.

Он потянул ее на себя, и у нее не осталось выбора, кроме как подчиниться. Его губы принялись покрывать легкими поцелуями ее ухо и шею, сильные руки прижали ее к нему, и она почувствовала, что он снова возбудился.

«Ну почему мне так хорошо с ним?» — подумала она с некоторым отчаянием. Ради собственной безопасности ей следовало оттолкнуть его и уйти. Но вместо этого она повернула голову и поцеловала его в губы.

— Останься, — пробормотал он, накрыв ладонью ее грудь, — на завтрак.

— Я не завтракаю, — ответила она, дрожа от возбуждения.

Тогда Джек раздвинул ей бедра и вошел в нее мощным рывком.

Ей не следовало испытывать наслаждение, но разве могла она приказывать своему телу?

— В таком случае нам придется заняться чем-то другим, — сказал он, набирая ритм, и все мысли вылетели из ее головы.

Прошло несколько дней, а Джек так и не заговорил с Лариссой о ее отъезде.

Это случилось после их короткой прогулки в лесу, которая скорее была жалкой попыткой выбраться из дома. Джек прижал ее к дереву и овладел ею, после чего усадил ее, запыхавшуюся, в свой внедорожник и, не сказав ни слова, поехал в поселок. Все еще подрагивая после головокружительного экстаза, она время от времени посматривала на Джека. Тот был полностью сосредоточен на дороге.