Я спереди! - Мари Секстон

на дорогу, и мне пришлось нажать на тормоза, чтобы не врезаться в машину передо мной.

— Дерьмо! — Я выругался, когда колеса фургона со скрежетом остановились на асфальте. — Господи, Дом. Возьми себя в руки. — Вонючий или нет, но выхода теперь не было, и разгром фургона по дороге в среднюю школу делу не поможет.

Тем не менее, я, покрытый жиром и, возможно, воняющий, как чертов як, был не совсем таким, каким я представлял наше воссоединение. И да, я представлял себе эту встречу столько раз, что и не сосчитать за все эти годы. Я придумал сотню разных сценариев. Он даже забредал в наш гараж или вызывал эвакуатор.

Но это не означало, что я был готов к этому сейчас.

Перед тем как выехать из гаража, я написал Наоми, что буду ждать ее у южного входа в школу, если она захочет, чтобы я ее подвез. Оказавшись на месте, я сделал то, что всегда делал, встречая клиентов: вышел и прислонился к борту грузовика.

И ждал.

Мне не пришлось долго ждать.

Он выглядел именно так, как я всегда себе представлял, то есть не так уж сильно отличался от того, каким был, когда нам было по семнадцать. Может быть, немного выше, но не сильно. Шире в плечах и толще в талии. У него было гораздо меньше растрепанных волос. Но это определенно был он, выглядевший так же опрятно и типично, как и тогда, когда забирался на заднее сиденье моего GTO.

Сначала он меня не заметил. Он в основном смотрел себе под ноги, пока шел, увлеченный разговором с чернокожей женщиной. Когда они дошли до конца дорожки, остановившись менее чем в пяти ярдах от меня, она попрощалась, и он, наконец, оглянулся в поисках попутчика.

Я боялся, что он меня не узнает, и мне придется принимать непростое решение, раскрывать свою личность или нет, но мои сомнения рассеялись в мгновение ока. У него отвисла челюсть. Его портфель с грохотом упал на тротуар.

— Доминик?

Я не мог вымолвить ни слова. Какое-то время я стоял и улыбался, как идиот, а потом, к моему крайнему удивлению, он обнял меня за шею и крепко прижал к себе.

— Черт возьми, я не могу поверить, что это ты.

Это было странно, но не неприятно. Я поймал себя на том, что смеюсь, когда обнял его в ответ, и все же заметил, что он не смеется. Он был серьезен, как будто это были похороны, и мы оба были в трауре. Я почувствовал, что он дрожит.

— Прости меня, — прошептал он.

— За что?

Он отстранился, не совсем от меня, но достаточно, чтобы увеличить расстояние между нами. Достаточно, чтобы посмотреть мне в глаза. Его макушка была едва выше моего подбородка. Его щеки покраснели, но впервые с тех пор, как он вышел из дверей школы, он улыбнулся, хотя это была неуверенная улыбка.

— Я ведь на самом деле даже не знаю тебя, не так ли? Но эта неделя была просто ужасной, и...

— Да? — подтолкнул я его.

Его улыбка стала шире.

— Приятно видеть дружелюбное лицо.

Это рассмешило меня. Я погладил его по щеке тыльной стороной ладони.

— Я тоже рад тебя видеть.

И какое-то мгновение мы просто стояли, улыбаясь и глядя друг другу в глаза.

Вспоминая.

Почти в каждом сценарии, который я когда-либо представлял, это был бы момент, когда я поцеловал бы его. Так или иначе, в этих фантазиях никогда не присутствовало дюжины учителей и бог знает скольких учеников, слоняющихся вокруг. В этих фантазиях этот факт, никогда не был проблемой. И в этих фантазиях глаза Ламара не так быстро подернулись тенью, как сейчас, когда он повернулся, чтобы взять свой портфель.

Да, те первые несколько мгновений казались идеальными. Но теперь...

Теперь я не имел ни малейшего представления, что сказать. К счастью, меня спасла Наоми, которая выскочила из-за угла, как может только тринадцатилетняя девочка, выглядя так, словно у нее были только волосы и локти, а огромный рюкзак подпрыгивал и лязгал у нее за плечами, когда она бежала.

— Папа!

— Привет, Снежинка. Ты получила мое сообщение?

Она едва удержалась, чтобы не закатить глаза, но, насколько я мог заметить, едва сдержалась.

— Да. Кого подвезти? — Она посмотрела на Ламара, наблюдавшего за нами с ошеломленным выражением лица. — Мистер Франклин, это вы! Что-то не так с вашей машиной? Это мой папа. — Затем, не дожидаясь его ответа, она повернулась ко мне: — Мистер Франклин — мой учитель английского. — Она сделала акцент на словах. Перевод: это тот, о ком я тебе рассказывала.

Это поставило все, что произошло между мной и Ламаром, в новый контекст.

— Приятно познакомиться, — сказал я, официально поклонившись Ламару, который, казалось, не понял, что я шучу.

— О, да. Мне тоже.

Наоми не обращала на меня внимания. Она уже говорила со скоростью мили в минуту.

— Папа, я собиралась прогуляться с Эбби и Аннабель до тети Джен, а потом мы сделаем домашнее задание, а потом тетя Джен поведет нас в кино, хорошо?

На самом деле это означало, что она и ее двоюродные сестры собирались идти домой пешком, вероятно, остановившись по пути в «Седьмом уровне», чтобы купить замороженную газировку и шоколадные батончики. Потом они поболтают, хихикая и сплетничая, и посмотрят телевизор, пока не придет домой ее тетя, после чего они пристанут к ней, чтобы она рассказала им от А до Я о том, какое шоу показывали за ужином на этой неделе. Когда Наоми, наконец, войдет в нашу парадную дверь, через пять минут после наступления комендантского часа, у нее будет сделано ровно ноль процентов домашней работы, поэтому она не ляжет спать до одиннадцати или до полуночи, попеременно делая уроки, болтая по телефону с друзьями и двоюродными братьями и сестрами и слушая музыку в наушниках.

Что угодно. Она не была круглой отличницей, но успевала лучше, чем я когда-либо. И были способы, которыми она могла проводить свои дни и похуже, чем тусоваться со своими двоюродными братьями и сестрой Елены.

— Хорошо, — согласился я. Она убежала прежде, чем я успел произнести эти два слога. — Будь дома к девяти! — Она подняла руку, показывая, что услышала, и исчезла.

Я обернулся и увидел, что Ламар все еще наблюдает за мной, его взгляд был гораздо более настороженным, чем раньше. Я почувствовал укол грусти, как будто мы упустили какую-то прекрасную возможность, но с этим уже ничего нельзя было поделать. Я открыл пассажирскую дверь бесплатного фургона.

— Ваша карета ждет.