Вечный - Александра Кармазина

где-то в глухой чаще, дочь управляющего жила в блаженном неведении. Она не помнила, что с ней случилось в лесу, не помнила того, что было за день до этого, за два, за неделю… Алисьента не помнила абсолютно ничего из того, что происходило в крепости последнее время. Но самым странным было даже не это, а то, что полностью исчезли все последствия встречи с оязом. Алисьента была практически здорова, если не считать не большого переохлаждения и нескольких царапин на лице и руках.

Камиль был рад этому. Пусть она никогда не вспомнит, что случилось в Сумеречных лесах. Возможно, это поможет ей забыть и о любви к нему…

Глава 8

Житель Полых равнин

Осторожно ступая по опавшим листьям, Марвис оглянулся. Ему постоянно казалось, что за ним кто-то идет. Лес смущал слух долла Лерма мелкими шорохами, треском валежника, криками ночных птиц — все говорило о том, что он не один. Впрочем, как раз это было вполне логично и нормально. Мир Синих сумерек не умер — его всего лишь окутали Мертвые чары. Пусть это случилось много сотен лет назад, но все же… В очередной раз обернувшись, Марвис остановился, прислушиваясь.

В стороне мелькнула тень. Похоже, интуиция не подвела советника денра де Карда. В тени раскидистого дерева действительно кто-то прятался.

— Выходи, — едва слышно проговорил долл Лерм.

Преследователь не стал долго таиться и сделал шаг вперед, ступая в полосу лунного света. Высокий, широкий в плечах, облаченный в длинный темный плащ мужчина.

— Дариус, — в эффектном брюнете Марвис узнал своего давнего знакомого.

— Здравствуй, долл, — голос собеседника Лерма был тихим и приглушенным, словно он говорил сквозь слой плотной ткани.

— Ты следишь за мной? — поинтересовался советник денра. — Смотри, а то я подумаю, что у тебя ко мне личный интерес.

Долл Лерм не зря выразился подобным образом. Он уже несколько ночей ощущал чье-то незримое присутствие. Куда бы не пошел, чем бы не занимался — чужой взгляд следовал за ним повсюду. И если раньше Марвис мог лишь догадываться, кому он принадлежал, то теперь знал точно.

— Не нужно иронии, — предупредил тот. — Я не понимаю шуток, юмора у меня тоже нет.

Марвис сделал шаг назад, зная, что его визави не отличается выдержкой, и усмехнулся, отдавая должное самокритичности собеседника. Относительно чувства юмора он был абсолютно прав, поскольку вместо него у Дариуса — круглый ноль. Вспыльчивый и жесткий житель давно исчезнувших даже со страниц самых древних манускриптов Полых равнин — это был именно он — создатель той, к кому направлялся в этот час долл Лерм. Когда-то родина Дариуса находилась на территории нынешних Зачарованных холмов, включая в себя немалую часть Мертвых пустошей. Необъятные территории, населенные немногочисленным воинственным народом, от которого теперь осталось лишь огромное количество легенд, преданий и… Дариус.

— Во что ты опять втянул ее? — прошипел тот, кто преследовал Марвиса.

— Я прошу тебя, давай поговорим спокойно, — попросил долл Лерм.

Беседа повернула в не самое приятное русло, но уже ничего не изменить. Когда-то это должно было случиться. Честно признаться, Марвис ожидал этого разговора намного раньше. Странно, что Дариус вмешался так поздно.

— Лучше бы ты следил за своим смертным господином, — процедил сквозь зубы брюнет. — Хотя, в последнем я уже сомневаюсь.

— Мы контролируем происходящее.

— Неужели? — скривился Дариус. — То, что де Кард начал убивать, ты тоже контролируешь?

— Именно поэтому я иду к Исмене, — ответил Марвис. — Хочу поговорить с ней об этом.

— Во-от, — протянул его собеседник, указывая на него пальцем. — Вот о чем я и говорю. Ты совсем не понимаешь, чем может все это закончиться. Мало того, ты поощряешь ее безумные идеи.

Долл Лерм тяжело вздохнул. Он понимал, что имел в виду Дариус. Однако, в отличие от него, не считал затею Исмены такой уж безумной. Напротив, Марвис верил в ее правоту.

— Оставь свои старые взгляды и…

— Я сам решу, что мне с ними делать! — перебил его собеседник. — Я только недавно проснулся и в дурном расположении духа, Марвис. В очень дурном!

Исмена говорила, что Дариус был одним из долгожителей, самым старым крэмвиллом, какого только мог помнить этот мир. Он прожил так долго, что сам потерял счет своим годам, которые сделали его лишь сильнее, вытравив почти все, что в нем было от человека. Впрочем, человеческую сторону Дариус тоже почти полностью утратил. Он был самым приближенным к крэмвиллу, насколько это возможно.

Долл Лерм не питал особых надежд, что создатель Исмены уступит, но не мог поступить иначе. Марвис не хотел и не мог драться с ним. Дариус был слишком силен.

— Она должна спать уже несколько лет. Почему Исмена все еще бодрствует? Как ее Союзник, ты должен следить за этим. Разве нет?

— Дариус, ты лучше меня знаешь, что ее трудно заставить сделать что-либо.

— Ты был создан для того, чтобы заботиться о ней, — не уступал тот, — после того, как она отречется от меня.

— Это я уже понял, — поднял руки долл Лерм. — Может, ты все же уберешь стилет, и мы поговорим спокойно?

Дариус сделал шаг назад, но кинжал не спрятал. На его бледном лице все еще читались гнев и раздражение. Создатель Исмены славился дурным характером. Марвис встречался с ним не так часто, но хорошо усвоил то, о чем не раз она говорила ему: никогда и ни при каких обстоятельствах не вступать в конфликт с темпераментным жителем Полых равнин. Дариус был непредсказуем. Даже Исмена не знала, что он может сделать в тот или иной момент. Известно было лишь то, что времени и слов ни на чьи объяснения Дариус никогда не тратил. Он просто убивал неугодных.

Несмотря на скверный характер Дариуса, Марвис понимал недовольство создателя Исмены. У него были веские причины не одобрять ее дружбу с новым Союзником. Будучи одним из самых могущественных существ в мире Синих сумерек, Дариус смертельно боялся потерять этот статус. Именно поэтому он делал все возможное, чтобы этого не произошло, ведь чем теснее связывались друг с другом Исмена и Марвис, тем больше была вероятность того, что она отречется от него. Рано или поздно это происходило всегда — тандем неизбежно распадался. Случись подобное, Дариус рисковал навсегда лишиться сущности крэмвилла, ибо отречение Союзника равносильно смерти