Перевод с особого - Евгения Михайлова

Допустим, Вера обменялась с ним телефонами, мало ли по какому поводу. Но зачем такая конспирация? У Марины тоже есть телефон матери Эда, но контакт так и называется «мама Эда». Та однажды позвонила ей вечером и спросила, не у Марины ли ее сын. Это был единственный их разговор, но Марина сохранила номер на всякий случай. А что могло заставить Веру звонить парню дочери на рассвете? Если бы случилось что-то еще серьезное для семьи или даже просто ее блажь, она бы набрала дочь. Марина даже допустила, что мать по какой-то причине не смогла до нее дозвониться. Но она же не знала, что Эдуард ночует тут. Как можно звонить ночью почти незнакомому человеку…

Марина точно помнила, когда в первый и, как ей казалось, единственный раз Эдуард встретился с ее матерью. Было это около полугода назад. Марина обустраивала свою новую квартиру и решила съездить к матери за какими-то своими вещами и книгами. В это время позвонил Эд и вызвался ее отвезти. Они вошли в квартиру Веры, Марина представила матери своего парня. Они остались в прихожей, а она пошла в свою бывшую комнату и довольно быстро вернулась с вещами. Они с Эдуардом попрощались с Верой и уехали.

Марина опустилась в кресло рядом со столиком в холле и напряженно размышляла. Что за ерунда творится? Мать могла тогда попросить у Эда его номер и оставить свой? Конечно, могла, она все может. Но зачем? Чтобы контролировать дочь? Чтобы как-то ей вредить? Чтобы выуживать у Эда какую-то информацию о Марине? Да что угодно. Но почему он попытался зашифровать этот контакт? Почему никогда не упоминал, что она ему звонит? И такие совпадения: беда с папой, Эд приехал практически без предупреждения, а мать звонит ему ночью. Спросить у нее прямо сейчас, раз ей не спится, потребовать ответа? Абсолютно бесполезно. Вера способна только солгать. Даже без нужды. Спросить у него? Он может отшутиться, как всегда. Не признается же, что, к примеру, обещал Вере что-то узнавать у Марины и сообщать ей…

Марина вспомнила, как после той единственной встречи втроем Эдуард сказал в машине:

– А вы похожи внешне, хотя вроде совсем разные типажи. Интересно, это она вытравленная добела брюнетка или ты – светлая блондинка, перекрасившая волосы в иссиня-черный цвет? А глаза одинаковые: светло-голубые.

– Обе крашеные, – ответила Марина. – Мы от природы светло-русые. Но мать всю жизнь кидает то в платину, то в золотистый блонд. А я именно поэтому выбрала иссиня-черный еще в школе. Она меня чуть не убила, увидев такой в первый раз.

– Поняла, что ты хочешь быть ее противоположностью?

– Я не хочу, я просто ее противоположность во всем. И в черном цвете мне уютнее и безопаснее на фоне ее фальшивой белокурости.

– У вас проблемные отношения? Извини, это не вопрос. Не стоит развивать. Просто вырвалось. А тебе очень идут черные волосы, как многим женщинам со светлой кожей и голубыми глазами. Это делает тебя яркой и необычной. Но не исключаю того, что ты хорошо бы выглядела и со своими светло-русыми, которые от природы.

Вот и все, что Марина знает о знакомстве Эдуарда с Верой. Она никогда не забывает: где мать, там ложь. Но ей до сих пор даже в голову не приходило, как много тайн может скрывать от нее ее первый и единственный возлюбленный, у которого так хорошо получается роль искреннего и открытого человека.

Часть вторая

Встречи

Малина со сливками

– Денис, – тихо произнесла медсестра Нина совсем рядом, – вы не спите?

– Нет, Нина, конечно, не сплю. Просто смотреть немного больно, да и не на что.

– Это, к сожалению, неизбежное следствие и травмы, и операции. Со временем пройдет. Но консультация офтальмолога обязательно будет. Денис, к вам пришли посетители. Они не настаивают, чтобы их к вам пустили. Просто хотят узнать, как ваше самочувствие. Виктор Петрович сказал, на ваше усмотрение. То есть он разрешает.

– Кто пришел? – напряженно спросил Денис, не открывая глаз.

– Женщина представилась вашей знакомой Анастасией. Она с ребенком. Оба рыжие. – Денис по голосу понял, что Нина улыбается. – Они принесли малину со сливками. Мальчик держит ее в вазочке перед собой. Он сказал, что это очень важно для того, чтобы вы поправились.

– Да. Так и есть, – серьезно произнес Денис. – Но сначала, Нина, пожалуйста, посмотри, как я выгляжу. В смысле, чего-то отвратительного, отталкивающего. Это чувствительные и ранимые люди.

– Обижаете, Денис. Мы с вами утром наводили красоту не меньше часа. Могу принести зеркало. Гематомы на лице почти рассосались, отеков вообще нет. Я вас побрила и даже подстригла лучше любого парикмахера. Не в моих правилах льстить людям и выдавать желаемое за действительное, но вы на самом деле очень интересный мужчина. А раны заживают, кости срастаются. – Нина немного помолчала, а затем добавила: – А душу даже Волгин не лечит… Извините, но я вижу, что вас что-то сильно угнетает, кроме физического дискомфорта. Не хочу лезть не в свое дело, но я бы приняла рыжих гостей. От них даже в коридоре посветлело.

– Спасибо, Нина, за такие добрые слова. Я очень ценю ваше внимание, умелость и такую совершенно мной не заслуженную заботу. Разумеется, я очень хочу увидеть Настю и Артема, просто волнуюсь. Только зеркало мне не показывайте. И еще: пора нам переходить на «ты». Мы в таких отношениях, каких вообще не бывает между чужими людьми вне подобных стен.

Нина помогла Денису сесть, подсунув под спину подушку. Еще раз по-хозяйски осмотрела все вокруг, поставила у кровати два стула и открыла дверь палаты:

– Где тут наши гости с малиной? Вас ждут с нетерпением. Проходите, устраивайтесь на стульях. Если что-то понадобится, нажмите кнопку рядом с кроватью пациента. Денис покажет. Я тут же приду.

Денис смотрел на видение, возникшее на пороге, в потрясенном изумлении. Здесь, в больнице, напряженно пытаясь что-то вспоминать, он временами сомневался в том, что они действительно были в том нашествии грозового мрака, который его раздавил. Не мог поверить, что это не горячечный сон, – люди, которые открыли ему дверь в спасение. Эта женщина, похожая на девочку с яркой картинки детской книжки. Этот мальчик, как оранжевый цветок календулы, – нежный и упрямый. А они не просто были, они сейчас его сами нашли. А должны были, наверное, постараться забыть такое знакомство, как ночной кошмар.

– Здравствуй, Денис, – нерешительно произнесла Настя. – Ничего, что