Счастливчик - Майкл Джей Фокс

свой мощный интеллект. К тому же у него было кое-что, чего Ральф Крамден был лишен — семья, наличие которой, уверен, делало отца намного более богатым, чем он мог себе представить.

На кассете было несколько ключевых эпизодов, которые настолько сильно оживляли передо мной отца, что я готов был расплакаться. Все эпизоды были сняты в разные годы, но очень похожи друг на друга, а в кадре не было ни одного человека, включая самого отца.

Вот как это выглядело: картинка медленно старательно движется слева направо, показывая светящуюся рождественскую ель, стоящую в темноте комнаты, с упором на подарки, лежащие на полу в тени ветвей.

Канун Рождества, все улеглись по своим кроватям. Рука отца держит камеру. Он сидит в своём любимом кресле. Бутылка пива, стоящая рядом с ним, по его уверениям предназначлась Санте вместо молока и печенья. Это был ежегодный и очень личный ритуал. Я знаю, потому что на многие сочельники я украдкой спускался вниз по лестнице в своей пижаме и молча наблюдал за ним. Однажды я прямо там и заснул на своём посту перед лестницей и, когда папа поднял меня, чтобы отнести обратно в кровать, я зашевелился. Я спросил его, не Санту ли он ждал. Он улыбнулся и сказал «да».

— На всякий случай: если Святому Нику[22] понадобилось бы что-нибудь подкрутить, то он мог бы одолжить у меня гаечный ключ.

Отцовские дежурства возле ёлки продолжались вплоть до моего совершеннолетия, когда однажды я, возвращаясь домой на праздники из штатов, наткнулся на старых школьных приятелей, а после них присоединился к нему для финального аккорда. Говорил он немного, не делился своими мыслями, да ему это было и незачем. Я и так знал, о чём он думал.

Во время Депрессии отец моего отца (тоже Билл) изо всех сил старался обеспечить свою семью в пригороде Ванкувера, Бернаби. Эта битва была обречена на поражение. Они потеряли даже то немногое, что у них было. С началом войны Билл-старший, нуждавшийся в работе, был направлен в армию. Там его посчитали слишком старым для боевой службы и определили охранником в военную тюрьму в Альберте. Это означало, что все заботы по воспитанию моего отца, его старшей сестры Эдит, младшего брата Дуга и младшей сестры Леонор ложились на плечи их матери Долли. Но матерью её можно было назвать с натяжкой. В отсутствие мужа Долли не смогла вынести трудностей матери-одиночки с четырьмя детьми на руках; она искала утешение в пивнушках по всей Гастингс-стрит и ночных клубах Восточного Ванкувера. Отец и Эди взяли на себя обязанности по воспитанию младшего брата и сестры. Они оба рано бросили школу, чтобы устроиться на работу. Какое-то время отец проработал в универмаге Спенсера. Особенно дружен отец был с Дуги, который был младше его на два года. Они часто бродили вместе в поисках приключений по окрестному району, где жил рабочий класс, дабы отвлечь себя от чувства голода. На расстоянии полумили от дома, к западу от Гастингс-стрит, центральной улицы Северного Бернаби, располагалась ярмарка и крупнейший в Западной Канаде выставочный парк, на территории которого круглый год проходили скачки. Они обожали наблюдать за ними, часы напролёт стоя возле решётчатых ограждений. Им нравилось смотреть, как участники занимают стартовые позиции перед началом гонки и как до этого по утрам конюхи намывают коней, и на работу дрессировщиков. Будучи парнями не робкого десятка, они быстро оказались по ту сторону ограждения и вскоре окунулись в волшебный мир скачек.

В итоге молодые братья получили низко оплачиваемую работу по выгулу лошадей. В то время отец был ростом пять футов и шесть дюймов, худым, как рельс, поэтому его определили, по выражению моей мамы, как «потенциальный жокейский материал» и всерьёз занялись его обучением. К шестнадцати годам он уже принял участие в нескольких заездах. Окрылённые таким поворотом событий в одну прекрасную ночь браться Фокс напились и отправились по тату-салонам в суровый прибрежный район Ванкувера. С тех пор на правом отцовском бицепсе красовался профиль породистого скакуна с накинутым на шею венком из роз в форме подковы.

Но война закончилась, и вместе с этим пришёл конец мечтам отца сделать карьеру в скачках. Военнослужащие возвращались домой из-за границы, захлестнув рынок труда. Вскоре папа понял, что у него не так-то много преимуществ, чтобы тягаться с ними. Он провёл достаточно времени среди ипподромных зазывал, профессиональных игроков и тотализаторов, чтобы понять: армейская жизнь — это самый безопасный путь. Вскоре после того как отец завербовался в армию, его младшего брат Дуга, его лучшего друга поразил спинной менингит, от которого он умер, не дожив до семнадцати лет. Из Альберты вернулся Билл-старший, а через год или около того от него ушла Долли. Больше никто из семьи ничего о ней не слышал.

Но всё-таки в тот период случилось и нечто позитивное — событие, способное изменить жизнь, которое стало спасением для отца. Будучи уже зачисленным в армейские ряды и проживая в казарме в Ладнере, на местной танцевальной площадке он встретил симпатичную и энергичную рыжеволосую девушку. В Филлис Пайпер он увидел того человека, рядом с которым почувствовал себя нужным. И одновременно с этим она обладала независимым и стойким характером, вызывавшим уважение. Он понял, если они вдруг поженятся, поселятся в своём доме и нарожают детей, Филлис никогда не станет тем человеком, который способен оставить свою семью и детей.

Вот так из года в год отец сидел перед ёлкой, разглядывая россыпь подарков под ней, размышляя над тем, как много всего он достиг в жизни. Несомненно, подарки говорили о материальной обеспеченности, но за этим стояла и отцовская любовь, воплощённая в нерушимых семейных узах. При всех трудностях Биллу Фоксу удалось добиться успеха. Вместе с мамой они создали семью, о которой заботились и которую оберегали. Желать большего означало накликать беду. По крайней мере, такими я представлял мысли отца, крутящиеся в его голове в те тёплые душевные вечера, что он проводил в одиночестве.

Не сводя глаз с рождественской ёлки, отец сел обратно в свое кресло, медленно потягивая пиво Санты, — своё пиво — и улыбаясь.

НЕ БЕСПОКОЙТЕСЬ О МАЙКЛЕ

Бернаби, Британская Колумбия (БК), 1971–1972.

В 1968 году неожиданно для отца, его снова перевели. На этот раз путь лежал через всю страну в Норт-Бей, Онтарио. Он подумывал уйти в отставку в 1971 году по истечении контракта, и этот перевод только укрепил его решимость. После трёх лет на побережье он с семьёй переехал обратно в БК. Для