Боевые маршруты - Фёдор Полынин

Беда Китая состояла в том, что в политическом и военном руководстве страны стояли люди, которые свои эгоистические интересы ставили выше национальных. В армии процветали взяточничество, казнокрадство, бюрократизм, продажность, прямая измена.

Командующего китайскими ВВС генерала Чжоу Чженчжоу ничуть не беспокоило плачевное состояние авиации. Он всячески покровительствовал жуликам и проходимцам, наживавшимся на закупках заведомо негодных самолетов, так как имел от того немалую выгоду для себя. Взятки он брал без зазрения совести. Об этом хорошо знал через китайских представителей наш авиационный советник П. Ф. Жигарев. Он-то и настоял перед китайским командованием, чтобы снять Чжоу Чжен-чжоу с занимаемого поста.

Ясно, что в такой обстановке нельзя было всерьез говорить о становлении китайских ВВС, организации отпора японским агрессорам. Китайская авиация, как боевая сила, к концу 1937 года утратила свою роль. Японские бомбардировщики разбойничали в небе Китая, по существу, безнаказанно.

От бомбардировок особенно страдали крупные города. Скученность там была ужасная, от зажигательных бомб возникали многочисленные пожары, и люди в огне гибли тысячами. Японская авиация буквально деморализовала население и войска на поле боя, а защитить их с воздуха было нечем. Эти жертвы в ходе войны могли быть больше, если бы Советский Союз не протянул по-братски своему дальневосточному соседу руку помощи. Советские летчики-добровольцы, прибывшие в Китай в конце 1937 года, резко изменили положение. У китайского народа появился в воздухе не только надежный щит, но и разящий меч.

Помимо этого Советское правительство оказало Китаю огромную материальную и моральную помощь, предоставив без всяких политических условий кредит, вооружение и т. д. Достаточно сказать, что только в первые годы войны Китай получил из Советского Союза 885 самолетов.

"Помощь Советского Союза Китаю, - как отмечал маршал Фэн Юйсян, - не ограничилась только материальной и моральной сторонами. Советский Союз помогал нам кровью и жизнью своих людей".

Тот факт, что Советский Союз помогал Китаю в борьбе с врагом кровью и жизнью своих людей, лучше всего можем подтвердить мы, летчики-добровольцы.

В парке "Освобождение" в г. Ухань был сооружен обелиск в честь советских летчиков-добровольцев, спасших этот многомиллионный город от полного разрушения. на обелиске была высечена надпись: "Память о советских летчиках будет вечно жить в сердцах китайского парода. Пусть этот благодатный дух пролетарского интернационализма, присущий рабочему классу, всегда развивает и укрепляет братскую нерушимую дружбу китайского и советского народов".

Не знаю, сохранили ли нынешние пекинские руководители этот памятник, но в то время он напоминал китайцам о бескорыстии советских людей, пришедших им на помощь в тяжелую годину.

Первая группа советских летчиков-добровольцев, как я уже говорил, прибыла в Китай на своих самолетах в ноябре 1937 года. Истребители И-16 в составе 23 машин под командованием капитана Г. М. Прокофьева обосновались на нанкинских аэродромах. Здесь же приземлились 20 бомбардировщиков типа "СБ", возглавляемые Кидалинским. А чуть позже на аэродроме Ханькоу приземлился отряд в составе 31 бомбардировщика, которым довелось командовать мне. Наша помощь авиацией Китаю все время наращивалась. Несколько позже привел более тридцати самолетов-истребителей участник боев в Испании Георгий Захаров, за ним прилетели со своими группами Большаков и Зингаев.

Летчикам-истребителям, приземлившимся первыми на аэродромах Нанкина, довелось с ходу вступить в бой с японскими бомбардировщиками. Это как раз совпало со временем, когда они намеревались бомбить город. В том бою отличились многие наши товарищи. Нам рассказывали о них. Это Шубин, Ковригин, Самонин, Музыкин, Беспалов и другие. В первом же воздушном бою советские летчики сбили один японский истребитель И-96, а чуть позже еще трех воздушных разведчиков.

Наши потери тогда тоже оказались немалыми. Мы недосчитались трех самолетов. Понять это не трудно. Советские летчики боевого опыта пока не имели, тактику врага не знали, с обстановкой освоиться не успели.

На следующий день налет повторился, только удар свой японцы нацелили уже на наш аэродром. На этот раз бомбардировщики шли на высоте 5 тысяч метров, зная, что им будет оказано противодействие. Бомбы они сбросили, но те, упав в болото, никакого ущерба аэродрому не причинили. В бою японцы потеряли два самолета, три наших машины получили повреждения от осколков.

Японцы усиленно осаждали нанкинский аэродром. Советским летчикам-истребителям нередко приходилось подниматься по тревоге три-четыре раза в день. Чтобы избежать лишних потерь, китайское командование предложило нам перевести истребительную группу на запасной аэродром, находившийся западнее города. И вот только наши самолеты приземлились на новом месте вдруг налет. Эскадрилья японских истребителей появилась на малой высоте и, не встречая сопротивления, начала обстреливать из пулеметов самолетные стоянки.

Но налет особого ущерба не принес. Незначительные повреждения получили только два самолета. Невольно напрашивался вывод: видимо, японские летчики не умели вести огонь по наземным целям.

Первые бои с японской авиацией послужили для советских летчиков хорошей школой. Выяснилось, в частности, что наши летчики, не зная тактических возможностей японского истребителя И-96, пытались вести с ним бой на виражах, не в меру применяя такую пилотажную фигуру, как переворот. Маневр осуществлялся на малых высотах.

Кое-кто из летчиков использовал даже петлю, чем подставлял себя под удар противника. Не было отработано и взаимодействие. Ведомый, строго выдерживая дистанцию и интервал, держался очень близко к ведущему и забывал следить за задней полусферой. Японцы этим пользовались, подходили иной раз незамеченными и сзади открывали по нашим самолетам огонь.

Неотработанной оказалась у нас и взаимная поддержка в бою. Каждый истребитель дрался с врагом в одиночку, мало думая о том, что исход любого боя зависит прежде всего от дружных, согласованных коллективных усилий.

Все эти просчеты, которые имели место на первых порах, понять нетрудно. Советские летчики только-только начинали "примеряться" к противнику и не могли за несколько дней приобрести нужные боевые навыки.

Когда на аэродромах Наньчана и Ханькоу обосновалась советская бомбардировочная авиация, истребителей перебросили для прикрытия этих баз с воздуха. С того времени и истребителям, и бомбардировщикам вместе жить, как говорится, стало веселее.

В дневных налетах противник терял от огня наших истребителей немало самолетов. Это-то и вынудило японцев летать в основном ночью. Наше командование в связи с этим приняло соответствующие меры. С наступлением темноты самолеты отводились за 100-150 метров от границы аэродрома и размещались не ближе, чем в двухстах метрах друг от друга. Это для того, чтобы одной бомбой не могли быть выведены из строя сразу два самолета. А на рассвете боевые машины снова занимали такие места, откуда удобнее было взлетать. Китайцы помогли соорудить капониры, обложив места стоянок самолетов мешками с песком.