Такие разные половинки. Настоящее - Алена Викторовна Медведева

Я ожидал монстра, какое-то неведомое миру чудовище. А получил… крохотный и совершенно беззащитный комочек. Он весь умещался на ладонях двух рук, дрожал и трепыхался, словно сердце. В той жизни, что уже стала казаться забытым сном, я немало вырвал их из еще живых тел врагов. И всякий раз я как истинный воин уверенно сжимал кулак, обрывая последний всплеск жизни.

Но почувствовав тепло крошечного, еще покрытого кровью и слизью тельца, вдохнув удивительно особенный и чем-то похожий на Дейнари аромат, рассмотрев беззащитное сморщенное личико с закрытыми глазками, застыл не в силах шевельнуться. Я так и стоял, затаив дыхание и не имея сил оторваться от этого впервые увиденного в жизни чуда, пока миротка не ткнула меня локтем, напомнив, что матери малышки еще нужна помощь.

В тот миг мой мир изменился. И понял я это просто – вдруг почувствовал, где именно в груди находится мое собственное сердце. Его защемило от невероятной силы чувства умиления, восторга и… обожания. Взгляд скользнул ниже, позволяя мне увериться, что это девочка. Дочь!

Частичка меня и Дейнари. Единственно общее, что возникло между нами за все эти годы. Что будет связывать нас до самой смерти, что бы не встало между нами.

«Ей нет места в моем мире! Она не должна была появиться», - передавая наполнившую мою душу незнакомую прежде нежность и жажду защищать, привычно заставил себя думать на перспективу.

Кто не думает – не выживает в метхских реалиях. И я немедленно понял, что сейчас, увидев в новорожденной не монстра, которого намеревался уничтожить немедленно, а существо, заслуживающее своего шанса, прошел точку невозврата. Соли переродила меня окончательно, превратив из идущего путем силы в выбирающего компромисс. Это стало моим новым жизненным вектором: учитывать не только свои интересы, не считаясь со средствами ради них. Отныне появились еще двое, чьи интересы я учитывал, и как показало время, смог даже предпочесть своим.

Наверное, пора признаться себе, что еще там, склонившись к Дейнари и поворачивая ее обессиленное родами тело на бок согласно инструкциям миротки, я уже знал, что наступит день, когда мне придется отпустить их – своих девочек. Ведь в моем мире у них нет шансов.

- Мне тоже… нравилось, - слегка одеревеневшим тоном признался пристально рассматривающей меня Соли – я кожей ощущал это внимание. И собравшись с духом, поднял на нее взгляд, готовый прочесть в нем свой приговор. Смирюсь ли я, если им станет презрение?.. – Воспоминания о том времени, когда ты и мама были рядом – самые счастливые в моей жизни.

- И у меня… - сиреневые как у матери глаза арианки растерянно распахнулись шире. – Тогда зачем мы расстались? Почему мы с мамой живем с Нарином, а не с тобой? Это из-за того, что ты – метх? Даже если ты не такой как все они?..

Я вздохнул, в душе досадуя, что эта тема возникла так рано. Но я чувствовал, что дочь сейчас настроена верить каждому моему слову. А значит, не имел права обманывать ее. Ложь неизбежно когда-то вскроется, и это навсегда встанет между нами.

- Соли, к сожалению, детские воспоминания тем хороши, что часто однобоки. Не надо много сил, чтобы завоевать доверие ребенка, тем более, если искренне желаешь ему добра. А я всегда стремился к этому. Чтобы ты не услышала обо мне – плохое или очень плохое, все это никогда не касалось тебя. – Тряхнув головой, бросил на внимательно слушающую дочь пристальный взгляд. – Понимаю, сложно поверить в эти слова, если ты отец, который не видел своего ребенка долгие годы. Но я могу поклясться тебе, что отдалился от вас ради… общего блага. Твоего и твоей матери. Со мной ей было… плохо. И боюсь, тебе с взрослением стало бы тоже.

- Из-за порядков метхов?

Мне очень бы хотелось возложить груз ответственности за долгую разлуку на разность наших устоев, но…

- Не только. Думаю, будь причина только в невозможности для вас вести полноценную жизнь в окружении моих собратьев, я бы со временем поселился там, где этой проблемы не стояло. Но куда более важным поводом стали… противоречия между мной и твоей мамой.

Испытывая гнетущий стыд за свое прошлое, отвел взгляд, уставившись на сжавшиеся в кулаки ладони первой пары рук. И поспешно признался, пока малодушно не решил промолчать.

- Вина полностью моя. Не осуждай свою маму. Ей было невыносимо тяжело рядом со мной. Так больше продолжаться не могло. Неизбежно наши проблемы сказались бы и на тебе. Поэтому я и решил, что ты должна покинуть меня тоже. Пока… не начала понимать, что происходит вокруг.

- А вот маму я совсем не помню в детстве… - неожиданно призналась дочь.

Нервным, чуть резковатым движением я коснулся лба и отрывисто признался:

- Ты мало видела ее в то время. В основном я заботился о тебе тогда. – И тут же испугался того, как Соли поймет эту фразу. - Но это не потому, что твоя мама не хотела находиться рядом. Просто Дейнари… она болела. Но я абсолютно достоверно знаю, что ты уже тогда была ее маленьким счастьем. Уверен, твоя мать любит тебя и сейчас.

- Знаешь? Откуда?

И снова вопрос, который вынуждает меня вернуться в прошлое. Почувствовать то, что я запретил себе вспоминать. И это оказалось мучительно больно – опять словно бы по-живому отрезать частичку себя. Я снова оказался в том дне, когда родилась Соли. Услышал ее требовательный плач, заставлявший все в моей душе вздрагивать, и робкие пояснения миротки: малышку необходимо покормить.

Но Дейнари пребывала в состоянии аморфной комы. Пусть глаза ее были открыты, а черты лица не искажены муками боли, она никак не реагировала на новорожденную дочь. И на мои призывы. Просто лежала, безучастная ко всему. Даже к жизни и потребностям совсем недавно произведенного ею на свет ребенка.

- Приложи ее к груди матери, - наставляла моя помощница, страшась приблизиться, – реакция моей арианки в последнее время на нее была угрожающей.

Мне этот совет показался немыслимым. Что мог воин знать о кормлении? Об уходе за младенцем? Сам процесс соприкосновения ребенка и материнской груди казался мне странным.

- И держи осторожно! Чуть подпирая голову. Следи, чтобы она была всегда немного выше туловища – иначе ребенок может подавиться и умереть.

«Умереть», - взвинченный нескончаемым криком Соли, потрясенный пониманием ее зависимости от моих усилий, я вздрогнул