Нэпман 1. Красный олигарх - Алим Онербекович Тыналин

стену сейф с массивной бронзовой ручкой. На дверце красовался вензель «Ф. Р. Санъ-Галли».

— Придется вскрывать, — я провел пальцами по холодному металлу. — Семен Артурович, найдите слесаря Митрича. Он вроде раньше в медвежатниках ходил…

Через полчаса Митрич, сухонький старичок с хитрым прищуром, уже колдовал над замком, орудуя какими-то инструментами. От его промасленной спецовки пахло керосином и металлической пылью.

— Хороший замок, — бормотал он, прикладывая к дверце стетоскоп в потертой резиновой трубке. — Немецкий механизм, «Цейс» ставил. До войны такие делали…

Наконец что-то щелкнуло, и тяжелая дверца медленно открылась. Внутри, на полках, обитых зеленым сукном, лежали папки и конторские книги.

— Так-так, что тут у нас? — я начал просматривать документы. Большинство оказалось обычной заводской документацией: накладные, счета, деловая переписка.

Но одна папка, перевязанная бечевкой, привлекла мое внимание. Плотная кожаная обложка, тисненная готическим шрифтом надпись «Krupp Stahlwerke». Развязав бечевку, я открыл первую страницу.

Это оказалась техническая документация на немецком языке: чертежи, спецификации, описания технологических процессов. Бумага пожелтела от времени, но типографская печать оставалась четкой. На титульном листе стояла дата — 1912 год.

— Василий Андреевич, — позвал я главбуха, — а вы не знаете, у нас до войны были связи с немецкими заводами?

Котов оживился:

— Еще какие! Ваш батюшка, Иван Михайлович, тесно сотрудничал с немцами. Почти все оборудование у нас было крупповское. И специалисты их часто приезжали. А что вы нашли?

Я продолжал перебирать бумаги. Под технической документацией обнаружилась деловая переписка: письма на бланках различных германских фирм, коммерческие предложения, контракты. И, что особенно заинтересовало, список контактных лиц с адресами.

— Любопытно, — пробормотал я, разглядывая печати и подписи. В голове уже складывался план. — Очень любопытно…

Некоторые из этих фирм я знал по своей прошлой жизни. Они пережили обе мировые войны и успешно работали даже в девяностые.

А значит, можно попробовать восстановить старые связи. Тем более что сейчас, в 1928 году, после Рапалльского договора, торговля с Германией активно развивалась.

— Семен Артурович, — я повернулся к секретарю, — свяжитесь с торгпредством. Узнайте, кто сейчас курирует металлургическую промышленность. Нам нужно организовать несколько встреч.

Пока Головачев записывал поручение в свой блокнот, я продолжал изучать документы. За годы революции и Гражданской войны многое было утрачено, но главное сохранилось — технологии и контакты. А это уже немало для начала большой игры.

Старый сейф преподнес неожиданный подарок. Теперь предстояло им правильно распорядиться.

К вечеру я перебрался в свой кабинет в правом крыле заводоуправления. За окнами с тяжелыми бархатными портьерами цвета бордо мягко падал снег. В большой голландской печи, облицованной белым кафелем «Товарищества Гельдвейн-Ваулин», потрескивали березовые дрова. На стене размеренно тикали напольные часы в высоком дубовом корпусе, еще одно наследство от прежних времен.

Я устроился за массивным письменным столом красного дерева, на котором под зеленым сукном была разложена найденная в сейфе Никольского документация. Лампа под зеленым плафоном «Мосэлектрик» отбрасывала мягкий свет на страницы.

Рядом стояла чашка крепкого чая из старого севрского фарфора, Агафья Петровна считала, что в такой посуде чай вкуснее. Это она заботливо отправила сюда посуду через Степана.

Первым делом я взялся за толстую папку в потертом кожаном переплете с тиснением «Korrespondenz mit deutschen Partnern, 1912–1914». Внутри обнаружилась обширная переписка с немецкими заводами, написанная на плотной бумаге с водяными знаками.

— Может быть, вызвать переводчика? — осторожно спросил Головачев, пристраивая на край стола конторские счеты. В его пенсне отражалось пламя керосиновой лампы, которую он предусмотрительно принес на случай перебоев с электричеством.

— Не нужно, — я покачал головой, разбирая готический шрифт. — Справлюсь сам.

Глава 6

Далекие планы

В прошлой жизни я часто имел дело с немецкой технической документацией — в девяностые годы половина оборудования для металлургических заводов шла из Германии. Язык почти не изменился за эти годы, разве что термины стали чуть архаичнее.

В письмах то и дело мелькало имя «Herr Wilhelm Schmidt». Это оказался технический директор завода Круппа в Эссене.

Судя по тону переписки, с заводом Красновых у него сложились особые отношения. Помимо чисто деловых вопросов в письмах обсуждались охота, семейные дела, взаимные визиты.

Каталог завода Круппа за 1914 год оказался роскошным изданием в кожаном переплете с тиснением. Иллюстрации выполнены в технике глубокой печати, каждый чертеж сопровождался подробными спецификациями. Листая страницы, я отметил, что многие технические решения актуальны до сих пор.

— Семен Артурович, — я оторвался от документов, — найдите мне всю современную информацию по этим фирмам. Особенно интересуют их нынешние представительства.

Головачев кивнул и направился к шкафу с недавней перепиской. Через несколько минут он вернулся с папкой, на которой значилось: «Переписка с торгпредством, 1925–1927».

— Вот, Леонид Иванович, любопытное совпадение, — он протянул мне лист с официальным бланком торгпредства. — Помните того герра Шмидта из довоенных писем? Так вот, его сын Курт сейчас возглавляет представительство «Объединенной торговой компании» в Риге. Они как раз занимаются поставками промышленного оборудования.

Я почувствовал, как учащается пульс. В девяностых мы тоже часто использовали прибалтийские страны как мост между Россией и Западом. А тут такая удачная зацепка, сын старого партнера.

В коридоре послышались шаги — это вернулся Котов, главный бухгалтер. Его морщинистое лицо раскраснелось от мороза, пенсне запотело.

— Нашел еще кое-что интересное, Леонид Иванович, — он положил на стол пожелтевшую папку с сургучными печатями. — В старом архиве обнаружил. Документы по финансовым схемам с немецкими банками. Через Ригу работали, очень хитро придумано.

Я развязал тесемки на папке. Внутри лежали копии аккредитивов, биржевые сводки, телеграммы с закодированными сообщениями.

Довоенная схема работы с немецкими партнерами, элегантная в своей простоте. Официальные платежи шли через российские банки, а реальные деньги — через рижских посредников.

— Василий Андреевич, — я протянул бухгалтеру пожелтевший бланк векселя со штампом «Русско-Азиатского банка», — как думаете, подобная схема может работать сейчас? Через Общество взаимного кредита?

Котов близоруко всмотрелся в документ, поправляя пенсне на крючковатом носу:

— В принципе… — он достал потертую записную книжку в клеенчатом переплете. — У нас есть выход на латвийский банк. Если правильно оформить как оплату за консультационные услуги…

Советская власть нуждается в модернизации, размышлял я, разглядывая схему регенеративной системы мартеновской печи в каталоге Круппа. Сталин это понимает. А значит, тот, кто предложит работающий механизм получения западных технологий, станет необходимым для системы.

В голове постепенно складывался план. Опыт девяностых подсказывал: в такие