Библейские фразеологизмы в русской и европейской культуре - Кира Дубровина

Именно эта библейская история привела к образованию в русском языке фразеологических оборотов хамов сын, хамово отродье (племя), хамовы дети (‘бранное прозвище лакеев, холопов и слуг, вообще людей низкого происхождения; невоспитанные, грубые люди’). Например: ♦ – Что ж вы стоите, Хамовы дети? Иль мне самому за него приняться, что ли? (И.С. Тургенев. Три портрета).

От имени собственного Хам образовалось также нарицательное существительное хам (хамка, ж.р., хамы, мн.ч.) с теми же значениями, что и у вышеназванных оборотов:

1. Устар. Презрительное название крепостного крестьянина, слуги, лакея; вообще человека, принадлежащего к низшим слоям общества.

♦ Ещё прадед мой… был мценским мещанином. Невысокое звание, но всё ж таки не хам (А.И. Эртель. Гарденины). ♦ В третьем классе дозволяется ехать одним только мужикам, то есть хамам (А.П. Чехов. Гусев).

2. Разг. Грубый, наглый человек. ♦ [Репетилов: ] Секретари его все хамы, все продажны, / Людишки, пишущая тварь, / Все вышли в знать (А.С. Грибоедов. Горе от ума).

Употребляется также как бранное слово:

♦ – Хам! – крикнула она и плюнула через решётчатую калитку в лицо парню. – Как ты смеешь оскорблять офицера императорской армии? (К.Г. Паустовский. Далёкие годы).

Библеизмы, «замешанные» на фольклоре

Коль скоро мы заговорили о своих («домашних») библейских оборотах, то, наверное, стоит обратиться и к фольклорным выражениям, среди которых найдётся достаточно этих самых «домашних заготовок».

Не мудрствуя лукаво, поищем нужные нам обороты в словарях замечательного русского лексикографа В.И. Даля. В его «Толковом словаре живого великорусского языка» (1-е изд. т. 1–4, 1863–1866) собран столь обширный и разнообразный материал, что этот труд стал универсальным лингвистическим и энциклопедическим словарём, в котором получило разностороннее отражение всё богатство и многообразие русского языка. Не обошёл В.И. Даль стороной и библейские фразеологизмы, в его словаре их насчитывается более 700.

Значительная часть этого материала представлена и в отдельном сборнике – «Пословицы русского народа» (1861–1862). Он создавался В.И. Далем на протяжении трёх с половиной десятилетий и включает в себя 30 с лишним тысяч пословиц, поговорок, присказок, прибауток, загадок и т. п.

В «Напутном слове» к сборнику Даль пишет, что в подавляющем большинстве своём пословицы взяты им «из частных записок и собраны по на слуху, в устной беседе» (Даль, 1993, т. 1, с. 7) и только примерно около пятой части всего материала взято из книг (сборников пословиц Княжевича, Снегирёва и некоторых других). Отвечая на упрёки своих критиков по поводу включения в сборник заимствованных, переводных оборотов, в том числе и из Библии, Даль приводит следующие возражения: «Есть у меня и переводные – что замечено было в виде упрёка, – но я их не переводил, а принял, потому что они говорятся; есть искажённые, переиначенные, но я их не искажал, а слышал или получил в этом виде; есть речения из Св. писания, и они даже большею частию переиначены, но они взяты мною не оттуда и переделаны не мною, а так они говорятся» (там же, с. 19).

Среди библейских изречений, включённых в сборник Даля, есть не только обороты пословичного типа, т. е. предложения (Дающего рука не оскудеет; Всякое даяние благо; Кто другому яму роет, сам в неё валится; Толцыте и отверзется; просите и дастся и др.), но и единицы номинативного характера, т. е. словосочетания (древо познания добра и зла; египетская работа; притча во языцех; Фома неверующий; петь Лазаря; умыть руки и др.).

С точки зрения соответствия или несоответствия изречений с библейской тематикой из сборника Даля библейским оборотам, зафиксированным общими (толковыми) и частными (фразеологическими) словарями русского литературного языка, их можно условно разделить на три группы.

К первой группе относятся полные эквиваленты общеупотребительных библейских фразеологизмов, отмеченных в других словарях и используемых в тех или иных функциональных стилях речи. Например: Рука дающего не оскудевает; Бог даст день, даст и пищу; Люби ближнего, как себя; Суета сует и всяческая суета; У людей в глазу сучок видишь, а у себя и бревна не видишь; Перед свиньями бисера не мечут; Двум господам не служат; Волк в овечьей шубе (шкуре) и др.

Некоторые БФ этой группы в сборнике Даля выступают в несколько иной форме по сравнению с общепринятой. Однако поскольку эта вариативность не приводит к изменению семантики фразеологических единиц, они вполне соответствуют критериям эквивалентности. Например: волк в овчине; ср.: волк в овечьей шкуре; Не осуждай, да не осуждён будешь; ср.: Не судите, да не судимы будете.

Заметим сразу, что искать уникальные, национально-своеобразные обороты в этой группе не стоит. Напротив, скорее всего именно здесь можно найти много интернациональных библейских фразеологизмов.

Ко второй группе можно отнести БФ с более существенными расхождениями с общепринятыми оборотами. При этом всегда можно узнать известное изречение, соответствующее приведённому в сборнике Даля, однако расхождения в форме приводят к расхождениям и в семантике. Так, например, если приведённые выше варианты БФ волк в овечьей шубе и волк в овчине имеют то же значение, что и более употребительный общеизвестный вариант волк в овечьей шкуре, а именно ‘человек, прикрывающий свои дурные намерения, действия маской добродетели’, то в двух других вариантах из сборника Даля – Волк и в овечьей шкуре не укроется; Знать волка в овечьей шубе (шкуре) (Даль, 1993, т. 1, с. 84) – акцент делается на разоблачение лицемерной сущности такого человека. При этом данные варианты приобретают и определённые оттенки значения: во втором варианте говорится о необходимости этого разоблачения, а в первом – о его неизбежности.

Иногда к известному библейскому фразеологизму добавляется синонимичный оборот, который может быть связан с Библией, но может и не иметь к ней никакого отношения. Например: Своя своих не познаша. Севастьян не узнал своих крестьян (там же, т. 2, с. 338).

Первая часть этого оборота восходит к Библии и говорится тогда, когда кто-либо своего сторонника принимает по недоразумению за противника. Употребляется также в карточной игре, когда играющий по ошибке перекрывает взятку своего партнёра.

Выражение восходит к Евангелию от Иоанна, где говорится о первом пришествии Христа, Который был не узнан и не принят своими: «…Мир Его не познал. Пришёл к своим и свои Его не приняли» (Иоан. 1:10–11). Об отвержении Мессии говорится также в пророчестве Исаии: «Он был презрен и умалён пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лицо своё; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его. Но Он взял на Себя наши немощи, и понёс наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижён Богом» (Ис. 53:3–4).

Оборот вошёл в русский язык в церк. – слав. варианте. Своя – форма мн.ч., познаша — форма 3-го л. мн. ч. аориста (прошедшего времени) от глагола познати.

В другом изречении, приведённом у Даля, объединяются два фразеологизма, из которых только первый имеет отношение к Библии: хоть Лазаря пой, хоть волком вой (Даль, 1993, т. 1, с. 275). Первая часть данного оборота связана с БФ петь Лазаря — ‘прикидываясь несчастным, стараясь разжалобить, плакаться, жаловаться на свою судьбу, участь’. Вторая часть выражает отчаяние, бессилие, невозможность что-либо предпринять, чтобы выйти из затруднительного, тяжёлого или безвыходного положения. Объединение двух этих оборотов повторяющимся союзом хоть усиливает в семантике изречения компонент ‘безысходность’.

Библейские пословицы и поговорки имеют, как правило, назидательное, нравственно-дидактическое содержание. Однако русский народ, как отмечает В.И. Даль в своём «Напутном слове», нередко переделывает известные обороты, переиначивает их, причём делает это весьма выразительно.

Например: Где Господь пшеницу сеет, там чёрт – плевелы (там же, с. 229) – ‘среди хорошего, полезного появляется и плохое, вредное; в жизни добро и зло переплетены’. Ср.: отделять плевелы от пшеницы – ‘отделять вредное от полезного, плохое от хорошего’ (Ашукины, 1955, с. 405–406). Дающего рука не отболит, берущего не отсохнет – ‘ни дающему, ни берущему ничто плохое не грозит’; ср.: Рука дающего не оскудевает / не оскудеет – ‘к человеку щедрому, делающему добро, судьба благосклонна, и ему воздастся сторицею’ (Николаюк, 1998, с. 362).

Неистребимая в народе склонность к юмору, к шутке приводит к созданию на основе библейских изречений новых оборотов, метких и хлёстких. При этом в первой части выражения используется известная библейская цитата, которая совершенно неожиданно заканчивается словами, не имеющими никакого отношения к Библии. Возникает комический эффект на основе стилистического приёма обманутого ожидания (см. Дубровина 2005, с. 104–105).