Манюня - Наринэ Абгарян

-Прелестно,- процедила сквозь зубы,- волос всклокочен, на носу толстый слой крема. И я ещё ухитряюсь в таком виде кому-то нравится!

-Ба-а,- погладила её по плечу Гаянэ,- Ба!

-Чего?

-Я хочу какать.

-То есть как это какать?- ужаснулась Ба,- а на кого я все эти вещи оставлю? Мы сейчас не можем отойти! Потерпи, пока мама с папой вернутся.

-Я потерпеть могу, а вот какашки не могут,- расплакалась Гаянэ.

-Горе моё, что же нам делать?- всполошилась Ба.

Акт II. Папа учит маму плавать или как надо правильно топить свою жену

Папа рьяно взялся за дело. Сначала он завёл маму по грудь в воду и взял её на руки.

-Ложись на воду… вот так… не задирай колени… ну что ты, как жираф, вытянула шею? Расслабься. Я сейчас тебя отпущу, а ты попробуй продержаться на поверхности.

-Хорошо,- сказала мама и моментально ушла под воду.

Папа вытащил её на поверхность.

-Я утону, у меня ничего не получится,- еле отдышалась мама.

-Ну что ты так боишься,- рассердился папа,- я же рядом!

-Не знаю,- у мамы зуб на зуб от страха не попадал,- боюсь и всё.

Папа собственноручно затянул мамины длинные густые волосы в конский хвост, чтобы не мешали. Взял её снова на руки.

-Юра, у нас четверо детей,- взмолилась мама.

-А то я об этом не помню,- отозвался папа,- мать четверых детей должна уметь плавать, как рыба! Держись за руку… ладно, не хочешь за руку, держись за шею… отпускаю… не души меня… говорю – недшмня… кха-кха-кха…

«Плюх!»- и мама снова ушла под воду. Папа пошарил рукой и вытащил её на поверхность.

-Аааа,- отдышалась мама,- никогда больше не поеду на море!

-Пап,- нам стало жалко маму,- не надо её плавать учить, а если она утонет?

-Да не утонет она,- вскипел папа,- это нормально – человеку тридцать четыре года, а она плавать не умеет!?

-Но мы её и без «плавать умеет» любим,- заверили мы его.

-Не хочу я плавать уметь,- жалобно расплакалась мама.

-Боишься?

-Боюсь.

-Ладно, чёрт с вами,- махнул рукой папа,- пойдем, прогуляемся хоть по пирсу, полюбуемся на тех, кто ныряет в воду.

-Спасибо тебе большое,- чмокнула его в щёчку мама,- вот по пирсу прогуляюсь с удовольствием!

И мы пошли гулять по пирсу. На людей посмотреть и себя показать.

-Не забывай о французской осанке,- напомнила мне Маня.

Мы втянули животы и расправили плечи, отклячили попы и пошли, вихляя тощими бёдрами.

-Во дают!- присвистнул какой-то мальчик.

-Ща как дам в глаз,- успокоила его Каринка.

Мы шли за родителями и любовались маминой фигурой.

-Мам, ты у нас такая красавица,- выдохнула я,- никто не скажет, что у тебя четыре дочки! Ты худенькая, и попа у тебя совсем не большая.

-Спасибо,- зарделась мама,- у меня просто гены хорошие.

-А у нас какие простогены?

-Не простогены, а гены. У вас тоже хорошие гены.

-Ура! У нас хорошие гены,- захлопали мы в ладоши.

-А у меня лучше всех!- прыгала вокруг нас Манька.

Потом мы принялись болеть за тех, кто ныряет в море. Долго любовались тоненькой девушкой в бирюзовом купальнике. Она какое-то время простояла на краешке пирса, потом в профессиональном прыжке прямой стрелой ушла в воду.

-Браво,- захлопали зрители.

Девушка вынырнула и помахала всем рукой.

-Надя, последняя попытка, давай я тебя сейчас с пирса столкну. Инстинкт – великое дело, ты мигом вынырнешь, и больше не будешь бояться воды. А я следом прыгну, буду тебя подстраховывать,- сказал папа.

И, не дожидаясь ответа, столкнул маму в воду.

-Ааааааа,- кричала мама, пока летела к воде.

-Ааааааа,- орали мы ей сверху.

-Бултых,- спрыгнул за мамой в воду папа.

-Бултых-бултых-бултых,- спрыгнули за папой ещё несколько человек.

Какое-то время на поверхности вообще никого не было, потом один из ныряющих вытащили маму.

-Развожусь,- выдохнула мама, как только отдышалась.

-Ааааааа,- орали мы сверху,- а где же папа???

Папа не выныривал. Кто-то вытащил маму на берег, и она тут же начала бегать вдоль кромки воды, рвать на себе волосы и орать «спасите моего мужа». Про развод она больше не заикалась.

Через минуту подоспели спасатели. Еще несколько томительных секунд – и они вытащили на поверхность совершенно бледного отца.

-Он живой?- кричали мы сверху и обливались горючими слезами. Громче всех орала Манюня:

-Дядяюрочка, ну хоть что-нибудь скажи, хоть головоооой пошевелииии!!!!

-Он живой?- кричала мама с берега и норовила пуститься вплавь к мужу.

-Живой,- успокоили нас спасатели,- в обмороке, воды наглотался.

Потом оказалось, что когда папа в спешке прыгнул в воду, он как-то неправильно нырнул и от резкого перепада давления потерял сознание. И пошёл ко дну.

Дядя Миша подоспел тогда, когда спасатели втащили папу на катер и делали ему искусственное дыхание.

Сначала папу рвало водой, а далее он пришёл в себя и стал тут же отшучиваться, мол, всё это специально придумал, чтобы крепкие мужики ему искусственное дыхание сделали.

-Всё,- говорил он,- пошёл я по кривой дорожке, обратного пути мне нет.

Потом папу торжественно доставили на берег и они с мамой обнимались, и мама говорила «ну какой же ты у меня дурачок», а папа говорил «жена ты безнадёжна, плаваешь как булыжник». А мы прыгали вокруг и орали «ура-ура, все живы - здоровы».

И снова акт I. Как нужно покакать на пляже, когда нет никакой возможности отойти

-Баааа,- рыдала Гаянэ,- сейчас уже совсем терпеть не могууууу.

-Да что же это за наказание такое,- ругалась Ба,- деточка, давай подумаем о чём-нибудь отвлечённом, давай камушков наберём красивых.

-Неееет,- плакала Гаянэ и норовила стянуть с себя трусики,- я прямо здесь покакаю!!!

Времени на раздумья не оставалось. Ба пошарила в сумке и достала стопочку картонных стаканчиков из-под мороженого. Огляделась. Недалеко возвышались три пальмы, а под ними даже росла какая-то чахлая трава.

-Вот тебе стаканчик,- сказала она,- беги туда в деревья и покакай прямо в него. Смотри не промахнись. А потом закопаешь его в песок.

-А я так дырочку в попе не найду,- пуще прежнего зарыдала Гаянэ.

-Так. Сними трусы. Наклонись. Хо-ро-шооо.

Ба примерилась, приставили стаканчик к попе Гаянэ.

-Придерживай вот тут вот. Побежала!

И Гаянэ рванула с места, семафоря всем своей толстенькой попой. Бежала чуть нагнувшись, придерживая у "выхода" стаканчик руками.

-Лопаточку забыла,- крикнула ей вслед Ба.

-Потом вернусь за ней!

-Фух,- протёрла пот со лба Ба,- ну что, Сонечка, тебе покакать не хочется?

-Неть,- Сонечка увлечённо терзала затычку красного матраса,- я уже сдеяла ка-ка.

-Остаётся ещё мне тут покакать, и сегодняшнюю миссию можно считать выполненной!- выдохнула Ба.

-Простите?- наклонился к ней внук Гольданской.

-Фух, как вы вовремя,- обрадовалась Ба,- посмотрите за ребёнком, а я сбегаю туда в кусты.

-Здесь недалеко есть общественный туалет. Правда, ужасно загаженный, и очередь к нему большая, но всё же это лучше, чем в кусты ходить, вам не кажется?- неосторожно спросил Евгений Петрович.

Ба смерила его таким взглядом, что вся морская влага мигом выпарилась с тела Евгения Петровича.

-Там у меня внучка какает!- прогрохотала она на весь пляж,- а вы себе шуточки идиотские позволяете!

-О, простите меня, Роза Исааковна…

-Иосифовна! И я думаю, что у вашей бабушки таки были шрамы на лице,- выдохнула огнём Ба, подняла с песка лопаточку и пошла к пальмам.

Либидо Евгения Петровича было растоптано на веки вечные!

За время нашего отдыха в Адлере случилось ещё много чего интересного. Как-то:

• Сонечка умудрилась поймать и съесть пчелу. Пчела ужалила её в нижнюю губу, и все потом прыгали вокруг Сонечки, чтобы она не плакала и не расчёсывала до крови губу. Когда Гоги брал её на руки, она хваталась ручками за его уши и тёрлась зудящей губой о пышные усы.

«Уертихуостка»,- смеялся Гоги.

• Манюня нашла в саду черепаху и решила забрать её с собой домой. Рассказать взрослым об этом мы побоялись, и просто спрятали черепаху в Манин чемодан. На третий день Ба за чем-то полезла туда, и вопль, который она испустила, услышали на том берегу Чёрного моря. Далее, сыпля проклятиями, она кинулась нас разыскивать, но Гоги её опередил, заперся с нами в чулан и шёпотом говорил «ни разу в жизни не уидел чтобы черепаха так быстро улепётИуала».

• Каринка покалечила соседского мальчика, и его родители пришли разбираться с Гоги и Натэлой.

-Как можно пускать к себе таких неблагонадёжных жильцов,- ругались они.

-Сергей Максимович, не о том беспокоишься,- говорила Натэла,- переживать надо за то, что твой двенадцатилетний сын пять лет занимается борьбой, а его восьмилетняя девочка в два приёма уложила.