Манюня - Наринэ Абгарян

-Сза-ди так сза-диии,- прогундосила Каринка и высыпала на дядимишины плавки новое ведёрко песка.

-Деточка,- обернулся к ней дядя Миша,- неужели тебя во мне ничего, кроме плавок, не привлекает?

-Да я первым делом хочу срам прикрыть,- объяснила Каринка,- попу там или писюн…

-Спасите меня,- взмолился дядя Миша,- она мне ни днём, ни ночью спать не даёт!

-Дети, идите сюда, мы сейчас пойдём маму плавать учить,- позвал нас папа.

-Ура,- запрыгали мы,- пойдём учить маму плавать.

-Не хочу,- упиралась мама,- не умею и не хочу!!!

-Надо,- внушал папа.

-Юрик, ну что ты к ней пристал,- вмешалась Ба,- не хочет учиться плавать – не надо, я вот тоже не умею плавать, и ничего.

-И тебя научим, Роза, не переживай,- не дрогнул отец.

Папа был единственным человеком, который осмеливался возражать Ба. Такая беспрецедентная храбрость объяснялась его профессией. Когда ежедневно через твой кабинет проходит десяток женщин, каждая из которых готова скончаться в стоматологическом кресле, но не открывать своего рта, то это, конечно, сильно тренирует волю.

Одна обезумевшая от страха монументальная тётенька, увидев в папиных руках шприц с обезболивающим, вырвалась из кресла, схватила лоток со стерилизованными инструментами, и, прикрываясь им, как щитом, выбежала на улицу. А вечером муж этой тётеньки вернул папе лоток, наполненный доверху… пирожками с мясом.

-Жена напекла,- виновато дёргал он острым кадыком,- доктор, можно ей завтра прийти, а то зуб как болел, так и продолжает болеть?

-Можно, если она обещает больше не трогать инструменты,- смилостивился папа.

А другая тётенька, когда папа навис над ней со шприцем в руках, вцепилась ему в карман халата и вырвала его с мясом. Чем вогнала отца в ступор. И пока он из этого ступора выходил, тётеньки и след простыл.

-Через два дня пришлось лечить ей зуб вживую. Десна загноилась, и анестезия уже почти не действовала, понятно?- рассказывал нам папа и для пущей убедительности грозно шевелил бровями.

-Понятно,- пискнули мы и побежали чистить зубы. По двенадцать раз с каждой стороны вдоль и поперёк.

Вот почему отец, натренированный ежедневным общением с непредсказуемыми тётеньками, не робел перед Ба. Да и Ба признавала в нём если не равного, то хотя бы полноправного собеседника, и относилась к нему с большим уважением.

Поэтому она не стала ругаться, а просто всплеснула руками:

-Ииии, шлемазл!

-Я тоже тебя люблю, Роза,- засмеялся отец.

-Раз ты меня любишь, купи мороженое.

-Ура, мороженое,- обрадовались мы.

-Уно моменто,- накинул на плечи рубашку папа.

Он вернлся через десять минут с ягодным мороженым в картонных стаканчиках.

-В такую жару лучше кисленькое есть,- объяснил.

Мы с большим удовольствием полакомились мороженым, а картонные стаканчики сложили в длинную стопочку. «На обратном пути выкинем»,- сказала Ба и убрала стаканчики в сумку.

Настало время идти учить маму плавать.

-Надя, ты не волнуйся, за Сонечкой и Гаянэ я пригляжу,- успокоила её Ба.

-Если что, зовите меня.

-Всенепременно!

-Пошли,- скомандовал папа и поволок маму к берегу. Мама слабо упиралась и причитала «да что же это такое».

……………………………………………

Далее повествование делится на два акта. Они происходят одновременно, в разных концах пляжа.

……………………………………………

Акт I. Ба знакомится с внуком Гольданской

Как только мы скрылись из виду, Гаянэ подошла к Ба, сложила ладошки домиком и зашептала ей на ухо:

-Ба, посмотри, что я с дядей Мишей сделала!

Ба глянула на сына и не смогла удержаться от смеха – дядя Миша спал на животе, подвернув под щёку локоть. Вся его спина и ноги были засыпаны песком, а на голове красовалось голубенькое пластмассовое ведёрко.

-Это чтобы он не сгорел на солнце,- похвасталась Гаянэ,- Ба, скажи я умничка?

-Деточка, ты даже умнее, чем я,- погладила Гаянэ по голове Ба,- молодец, теперь можешь поиграть со своей сестрой.

Маленькая Сонечка ползала по красному надувному матрасу и остервенело с ним ругалась:

-Это ты мне вава деяй? Яцем ты мне вава деяй?

Никто не мог взять в толк, почему ребёнок выясняет отношения с матрасом. Но как только мы его надували, Сонечка начинала ползать по нему и бесконечно выясняла отношения с каждым его квадратным сантиметром.

-Пяхой!- отчитывала она его,- Сонуцке вава деяй. Яцем???

Матрас в ответ хранил недоумённое молчание.

Гаянэ порылась в пляжной сумке и достала разноцветные кубики:

-Сонечка, будешь в кубики играть?

-Буду,- пнула на прощание матрас Сонечка и пересела к Гаянэ.

Ба щедро намазала кремом нос, достала из сумки журнал «Здоровье», и, перед тем как приступить к чтению, окинула взглядом вверенное ей хозяйство. Дядя Миша мирно спал с голубеньким пластмассовым ведёрком на голове, Сонечка с Гаянэ возились с кубиками.

Ба потянулась убрать ведро с головы сына, но потом передумала.

«От сглазу»,- решила она, нацепила на нос очки и погрузилась в чтение.

-Простите, а можно расположиться рядом с вами?- прервал её чтение какой-то мужчина.

Ба отложила журнал и недобрым взором уставилась на нарушителя спокойствия. Нарушитель спокойствия выглядел вполне благообразно – это был невысокий, полноватый мужчина в светлой панаме, льняной сорочке навыпуск и сандалиях на босу ногу.

-Да пожалуйста,- неожиданно для себя приветливо отозвалась Ба,- я смотрю, вы человек вполне порядочный и интеллигентный.

-Ой, спасибо,- обрадовался дядечка. Он вытащил из целлофанового пакета с надписью «С Новым годом» пляжное полотенце, постелил его почти впритык к полотенцу Ба, и стал поспешно раздеваться. Казалось – он боялся, что Ба передумает и ему придётся искать себе новое свободное место.

-Евгений Петрович Колокольников,- учтиво представился он, оставшись в очках и плавках.

-Роза Иосифовна Шац,- буркнула Ба.

-О!- заклокотал Колокольников,- урождённая Шац?

-Если вы надеетесь, что я урождённая Иванова, а меня совершенно случайно назвали Розой Иосифовной, то я должна вас сильно разочаровать,- нахмурилась Ба.

-Нет-нет, ну что вы,- у Евгения Петровича от волнения запотели очки,- я просто хотел уточнить… то есть попросить… то есть чтобы знать… чёрт!… не будете ли вы так любезны, Роза Иосифовна, посмотреть за моими вещами, пока я поплаваю? Я отлучусь совсем ненадолго.

-Буду любезна,- оттаяла Ба.

Евгений Петрович потоптался на месте, потом наклонился к Ба.

-Я в некотором роде тоже Шац,- сообщил он ей конспиративным шёпотом.

-Да ну?- Ба поправила на переносице очки и внимательно оглядела Евгения Петровича с ног до головы,- а по вам не скажешь.

-Ну,- замялся Евгений Петрович,- у меня бабушка по материнской линии была… хмхм… Гольданская.

-Знала я одну Гольданскую, она у моей тёти Мирры жениха увела,- хмыкнула Ба,- а потом Мирра столкнулась с ней в мясной лавке и чуть не порешила подвернувшимся под руку ножом для разделки туши. Нож у неё в последнюю минуту отобрал помощник мясника, но тётушка всё равно не растерялась и выдрала у разлучницы часть косы, да исцарапала ей лицо так, что потом остались шрамы. У вашей бабушки на лице шрамов не было?

-Нет, ну что вы,- испугался Евгений Петрович,- ни одного шрама.

-Ну и ладно,- смилостивилась Ба.

Евгений Петрович нерешительно сел на полотенце и повернулся к девочкам.

-Это ваши дочки?- кивнул он в сторону Сонечки и Гаянэ. И забегал сконфуженно глазками.

Ба сняла очки и прожгла его насквозь огненным взором.

-Это мои внучки,- отрезала она,- идите уже окунитесь в воду, Евгений Петрович, а то вы меня утомили своей учтивостью. И смотрите не утоните.

-Да-да-да,- затрепетал Евгений Петрович и потрусил к морю.

-Мам,- подал голос дядя Миша,- да ты та ещё вертихвостка, я смотрю.

-Давно проснулся?

-Вот как только этот «в некотором роде Шац» подошёл к тебе, так и проснулся.

-А чего ведро с головы не снял?- съязвила Ба.

-Не хотелось мешать тебе глазки строить,- потянулся дядя Миша и сел,- а где остальные?

-Пошли учить Надю плавать. Давно уже их нет, видимо, хорошо у неё получается.

-Пойду, посмотрю как они там,- встал дядя Миша,- и это, пока меня нет, не смей больше ни с кем кокетничать.

-Тебя забыла спросить,- хмыкнула Ба.

-Сонечка, а где красный матрас?- наклонился поцеловать сестру дядя Миша.

-Пяхой матлась,- встрепенулась Сонечка,- вава деяй Сонуцке.

-Прааавильно,- засмеялся дядя Миша,- плохой матрас, прощать его ни в коем разе нельзя.

Ба дождалась, пока сын скрылся из виду, полезла в мамину сумку, достала пудреницу и глянула на себя в зеркальце.