Дружество Кольца - Джон Толкин

— Горе всем нам! — откликнулся Леголас. — Горе идущим по путям мира в эти последние дни, ибо такова их участь: находить и терять. Но твоя судьба благословенна, Гимли, сын Глоина, ибо твоя потеря — твой собственный выбор. Ты мог выбрать иначе, но не предал Дружества, а в утешение с тобой вечно пребудет чистая, незапятнанная память о Лотлориэне. Она никогда не померкнет.

— Может быть, — отозвался гном. — Спасибо на добром слове, друг. Не сомневаюсь, ты говоришь искренне, однако это слишком холодное утешение. Память — не то, чего желало бы сердце Гимли, сына Глоина, ведь память не более чем зеркало, пусть даже зеркало чудесное, как Келед-Зарам. Во всяком случае для меня. Возможно, эльфы все видят по-иному — я слышал, будто для вас прошлое длится вечно и больше похоже на явь, чем на сон. Но я не эльф, я гном.

Однако хватит об этом. Смотри, нас вынесло на стремнину, а лодка хоть и нагружена, но не слишком устойчива. Сколь бы ни была велика моя печаль, я не намерен топить ее в холодной воде.

Он схватил весло и стал выгребать к западному берегу, за лодкой Арагорна.

Широкая, быстрая река несла и несла лодки на юг, а по обе стороны открывались все более безотрадные земли. Берега поросли чахлым облетевшим леском. Ветер стих, над Андуином царила тишина, которую не нарушали даже птичьи крики. Клонившееся к западу солнце утонуло в облачной дымке и стало похожим на тусклую жемчужину. Потом пали ранние сумерки, а за ними и серая, беззвездная ночь. Плыли и плыли, стараясь держаться ближе к западному берегу, где маячили казавшиеся призрачными деревья, жадно тянувшиеся к воде узловатыми, искривленными корнями. Уныния добавлял и холод. Фродо долго прислушивался к плеску и журчанию воды, пока наконец не уронил голову на грудь, провалившись в беспокойный сон.

Глава 9

Великая Река

Когда Фродо проснулся, разбуженный Сэмом, он с удивлением обнаружил, что завернут в теплые одеяла и лежит вовсе не в лодке, а в густой рощице на западном берегу Андуина. Сквозь голые ветви проглядывалось серое небо: уже светало. Гимли хлопотал возле маленького костра.

Путь продолжили сразу после завтрака, однако на весла никто не налегал: вполне устраивало, что окончательное решение можно отложить на несколько дней, пока река не донесет до острова Скального и водопада Рэрос. Какой путь ни избери, впереди, так или иначе, ждали неисчислимые опасности, но встретиться с ними поскорее никто не рвался. К тому же Арагорн рассудил, что, покуда возможно, не худо поберечь силы. Правда, он настоял на том, чтобы отплывали с рассветом, а к берегу приставали лишь поздно вечером: по его разумению, не следовало терять впустую слишком уж много времени, ибо Темный Властелин едва ли сидел сложа руки, пока они находились в Лориэне.

Однако что бы ни затеял Враг, в тот день, да и на следующий, ничего не произошло, плыли и плыли, изнывая от скуки. Чем дальше к югу, тем реже становились прибрежные леса, а на третий день путешествия и вовсе сошли на нет. Теперь на восточном берегу не было ничего, кроме уродливых холмов, на которых не росло не только деревца, но даже былинки. Бурые Земли, обширная пустыня между южным Лихолесьем и грядой Эмин-Мюил… Отчего опустел этот край, какую напасть наслал на него Враг, не мог рассказать даже Арагорн.

Западный берег выглядел по-иному. На мелководье стеной стоял высокий густой камыш, а в редкие просветы можно было увидеть уходящую вдаль травянистую равнину. На самом горизонте, куда едва достигал взор, угадывалась темная полоса — южная гряда Мглистых гор.

Из камышовых зарослей беспрестанно доносились птичьи крики и хлопанье крыльев, но сами птицы на глаза не показывались. Лишь раз низко, чуть ли не над самыми головами, с шумом пролетел большой клин.

— Гляньте-ка, лебеди, — сказал Сэм. — Ну и здоровущие!

— Точно, лебеди, — кивнул Арагорн. — Да только черные.

— До чего же тут мрачно, безрадостно и уныло, — проворчал Фродо. — А вдобавок еще и холодно. Я-то думал, что на юге зимы вообще не бывает: и теплее, и веселее, чем у нас.

— Так то на юге, — усмехнулся Арагорн. — А мы еще очень далеко от Моря. Нам, считай, повезло, что зима выдалась такая теплая; в здешних краях порой и по весне выпадает снег. Вот в низовьях, ближе к заливу Белфалас, и вправду тепло и весело, хотя нынче, наверное, и там не до веселья — Вражина, он ведь все испортит. Однако сейчас мы, по моим прикидкам, всего лишь лигах в шестидесяти южнее вашего Южного Удела. Посмотрите-ка на юго-запад: там лежат степи Рохана, который еще называют Маркой. Скоро мы доплывем до устья Светлинки, реки, вытекающей из Фангорна, — как раз по ней проходит северная граница владений рохирримов. Исстари им принадлежит весь край между Светлинкой и Белыми горами. Земля здесь плодородная, а пастбища так и вовсе несравненные, но в наши дни люди у Реки не селятся, да и появляются редко. Андуин широк, однако орочьи луки бьют далеко, их стрелы достигают другого берега. Хуже того, я слышал, что в последнее время орки осмелели настолько, что переправляются через Реку и угоняют у рохирримов коней.

Сэм с беспокойством переводил взгляд с одного берега на другой. Пока берега были лесистыми, это пугало его — а вдруг за деревьями прячутся враги, — но на открытой местности было еще страшнее. Лодки на реке, как на ладони, нигде не укроешься.

Постепенно ощущение незащищенности передалось и остальным: не сговариваясь, взялись за весла, стремясь как можно скорее оставить Бурые Земли позади. По мере продвижения на юг Река разливалась все шире, но заметно мелела: чаще и чаще из воды выступали покрытые галькой отмели и полузатопленные островки, а о том, чтобы плыть, отдавшись на волю течения, теперь не могло быть и речи. По правую руку степь уступила место болотистой низине: из тростниковых топей торчали бугорки да холмики, покрытые пожухлой травой. Глядя на все это, Фродо невольно ежился и вспоминал изумрудный луг, серебряный фонтан, ясное солнышко и ласковый дождик Лотлориэна. В лодках давно не звучал смех, да и разговоров почти не вели. Каждый был погружен в свои мысли.

Сердце Леголаса стремилось под звезды летней ночи, в зеленый буковый лес, далеко на север. Гимли мысленно перебирал драгоценности родовой сокровищницы, прикидывая, из чего можно изготовить шкатулку, достойную дара Галадриэли. Мерри и Пиппин беспокойно приглядывались к Боромиру; последнее время с гондорцем творилось что-то странное: он то сидел неподвижно, уставясь в пространство, то начинал грызть ногти и бормотать под нос какую-то невнятицу, а то хватался за весло и почти догонял лодку Арагорна. Как-то раз сидевший на носу Пиппин оглянулся и приметил, что Боромир не сводит горящего взгляда с Фродо. Но хуже всех чувствовал себя Сэм, уже давно решивший, что если лодки и не так опасны, как представлялось ему сначала, то они в высшей степени неудобны. Его угнетало ощущение собственной бесполезности — сиди себе да пялься на серую воду и на угрюмые берега. Весел ему никто не доверял.