Дружество Кольца - Джон Толкин

После завтрака попрощались с лужайкой у фонтана. Сердца щемила грусть — это место стало для них чуть ли не родным домом, хотя они едва ли могли сказать, сколько времени здесь провели. Когда они стояли, молча глядя на сверкающие в лучах солнца водные струи, к ним неожиданно подошел Халдир. Все обрадовались ему, как старому доброму другу.

— Меня отозвали с северной границы, чтобы проводить вас, — объяснил свое появление эльф. — Должен сказать, что в Темноводье творится что-то неладное. Долина затянута паром, словно кто-то вскипятил Зеркальное, земля содрогается, из глубин доносится непрерывный гул. Вздумай кто из вас вернуться домой, он не смог бы пройти тем же путем. Но вам-то сейчас не на север, а на юг. Идем!

Спускаясь по бесконечным тропам и лестницам Карас-Галадона, не встретили ни одного эльфа, хотя деревья над ними полнились голосами и музыкой. Сами шли молча. Миновали высокие ворота, перешли белый мост, и дивный город галадримов остался позади. Некоторое время шли по мощеной дороге, а потом свернули на вившуюся между стволами мэллорнов тропу. Сбегая вниз по пологому склону, она вела на юго-восток, к речному берегу. Идти пришлось не меньше десяти миль. Уже близился полдень, когда миновали проем в зеленой стене и неожиданно для себя оказались на открытом пространстве. Перед путниками расстилался изумрудный, усеянный золотистыми эланорами луг — мыс между сливавшимися реками. По правую руку сверкала на солнце Среброструйная, по левую тянулась широкая, темная полоса Андуина Великого. Дальние берега поросли лесом, но каким унылым и тусклым казался он в сравнении с Лориэном! Ни один мэллорн не раскидывал своих ветвей за пределами эльфийских владений.

На берегу Среброструйной, неподалеку от устья, красовалась белокаменная пристань со множеством челнов и лодок. Встречались среди них и ярко расцвеченные, сиявшие серебром или золотом, но основными цветами являлись белый и серый. Три небольшие серые лодки предназначались для путников. Эльфы уже грузили туда дорожные припасы. Помимо всего прочего в каждую лодку положили по три серых, под цвет эльфийских плащей, мотка тонкой шелковистой веревки.

— Что это? — спросил Сэм, указывая на моток.

— Веревка, что же еще, — отозвался один из эльфов. — Никогда не пускайся в путь без веревки, длинной, легкой и прочной. Эта как раз такая. Думаю, она вам пригодится.

— А то я не знаю! — воскликнул Сэм. — Как ушел без веревки из Разлога, так и грыз локти до самой вашей страны. Я не о том — из чего эта веревка сделана? Никогда такой не видел, хотя в этом деле кое-что понимаю. И папаша мой веревки вьет, и мне доводилось.

— Из хитлина, — отвечал эльф. — Что же ты помалкивал о своем ремесле? Уж нашел бы, с кем потолковать. А так снова локти грызть придется — от досады, что такой секрет не вызнал.

— Пора, — сказал Халдир. — Садитесь. Осторожнее! Наши лодки норовистые, к ним привыкнуть надо.

— Верно, — поддержал другой эльф. — Не то что людские — очень легкие, но осадку держат что надо: сколько ни грузи, все одно не потонут. Мой вам совет — не спешите в Андуин выходить, пообвыкните малость, а уж потом в дорогу отправляйтесь.

В одну лодку сели Арагорн, Фродо и Сэм, в другую Боромир, Мерри и Пиппин, а в третью — крепко сдружившиеся в последнее время Леголас и Гимли. Туда же уложили большую часть припасов. В каждой лодке имелись весла, короткие, но с длинными лопастями в форме листьев. Когда все расселись, Арагорн повел маленький караван вверх по Среброструйной. Выгребать против течения было трудно, и продвигались очень медленно. Сэм сидел на носу, вцепившись руками в борта, и смотрел на не столь уж далекий берег с такой тоской, словно между ним и землей пролегли целые мили. Глаза его слезились, их слепил отражавшийся от поверхности воды солнечный свет. Стоял ясный, погожий, безветренный день, то здесь, то там по серебристому, слегка подернутому рябью потоку плыли облетевшие золотые листья. Полуденную тишь нарушало лишь пение жаворонков.

Лодки обогнули крутую излучину, и тут навстречу им выплыл огромный лебедь. Высокая белоснежная грудь под изогнутой шеей рассекала воду, клюв сиял золотом, глаза блистали черными агатами в оправе из желтого янтаря. Широкие крылья были полураскрыты. Вместе с лебедем вниз по реке плыла, становясь все громче, нежная музыка, однако лишь приблизившись путники поняли, что перед ними ладья, сработанная эльфийскими мастерами с таким искусством, что с виду она отличалась от настоящей птицы только величиной. Два эльфа в белых плащах работали черными веслами. На скамье посреди палубы сидел Келеборн, а на корме стояла Галадриэль в белом платье и венке из золотистых эланоров. Она играла на маленькой арфе, и над рекой разносился ее чарующий печальный голос.

Листву я пела, и листва там золотистая росла,Я пела ветер — он дышал среди ветвей округ ствола.Там — где за морем под луной, под солнцем над морской волной,Извечный Ильмарин стоит и Древо с золотой листвой,Под сенью Древа — Эльдамар, и рядом с Эльдамаром — он,Эльфийский светлый Тирион;И золотистая листва там золотится круглый год,Не то что здесь, где слезы льет в изгнании эльфийский род.О Лориэн! Уж листопад, зима уже близка,И листья палые кружат, их вдаль несет река.О Лориэн! Уж сколько лет на этом берегуЯ прожила и сколько зим, и больше не могу.Но если буду петь корабль, дождусь ли корабля,Который отнесет меня в Заморье, за моря?

Поравнявшись с лебединым челном, Арагорн бросил грести. Песня Владычицы смолкла.

— Мы пришли, чтобы попрощаться с вами и, сколько возможно, облегчить ваш путь благословением Лориэна, — молвила она.

— Вы были нашими гостями, — добавил Келеборн. — Но так уж получилось, что нам ни разу не довелось разделить трапезу. Теперь мы приглашаем вас на прощальный пир. Он состоится здесь, меж струящихся вод, что скоро унесут вас далеко от Лотлориэна.

Лебедь медленно заскользил к берегу, и лодки последовали за ним. На зеленом мысу между Среброструйной и Андуином все уже было готово для пиршества. Но Фродо почти не касался чудесных эльфийских яств и напитков: он лишь неотрывно смотрел на Владычицу и прислушивался к ее голосу. Она больше не казалась ему пугающе грозной, но хоббит не мог отделаться от ощущения, что даже сидя здесь, перед ним, Галадриэль пребывает в далеком прошлом, давно канувшем в бездонную прорву времени. Говорят, подобные чувства испытывает всякий, кому посчастливилось повстречаться с эльфом в наши дни.