Дружество Кольца - Джон Толкин

На четвертый день, когда уже сгущались сумерки и Сэм клевал носом, мечтая скорее почувствовать под ногами твердую землю, ему показалось, будто он приметил в воде нечто необычное. Хоббит потряс головой, протер глаза и присмотрелся снова, но ничего не увидел. Водная гладь была чиста и спокойна.

На ночь высадились на маленький островок близ западного берега. После ужина, завернувшись в одеяло и улегшись бок о бок с Фродо, Сэм некоторое время ворочался, ерзал, а потом не выдержал и заговорил:

— Знаете, сударь, чудной мне нынче в лодке сон привиделся. А может, и не сон, и не привиделся. Странно…

— Ну что там у тебя? — спросил Фродо, отчаянно хотевший спать, но по опыту знавший, что Сэм не успокоится, пока не выложит все, что хотел сказать.

— Да, сударь, я вам скажу, странно. То есть ежели это сон, так ничего странного нет, но вот ежели не сон… короче говоря, видел я бревно с глазами.

— Что странного в бревне? — удивился Фродо. — Вон их сколько по Реке плавает. Ну а насчет глаз это ты загнул.

— А вот и нисколечко! — горячо заверил хозяина Сэм. — Говорю вам, с глазами оно было. Вышло-то как: сижу я себе, смотрю на Реку и вижу — бревно плывет. Ну и плыло бы себе, да только гляжу — оно нас вроде как нагоняет. Интересно, думаю, как это может быть. Течение, оно для всех одинаковое, а мы еще и гребем. Присмотрелся — а оно тоже гребет! Лапы у него навроде лебединых, только побольше, ими и подгребает. Лапами, значится, подгребает, а глазами — они у него светятся — так и зырит из темноты. Уже почти поравнялось с Леголасовой лодкой, но тут я головой тряхнул, и все — ни тебе бревна, ни лап, ни зенок светящихся. Может, я просто сон отогнал, да только почудилось мне, будто что-то темное к берегу метнулось. «Спросонья, Сэм, и не такое привидится», — сказал я себе тогда, но на сердце спокойнее не стало. Сдается мне, сон тут ни при чем. А вы что скажете, сударь?

— Я бы сказал, видел ты обыкновенное бревно, а остальное тебе померещилось… Я ведь тоже видел эти светящиеся глаза, еще в Мории. В ту первую ночь, которую мы провели на флете, кто-то пытался залезть на наше дерево, его и Халдир приметил. А эльфы, те, что орков громили, — помнишь их рассказ?

— Как не помнить, — вздохнул Сэм. — И их рассказ помню, и историю господина Бильбо. Все одно к одному сходится… Гадость получается, сударь. Это ведь мерзкий Голлум за нами увязался, да?

— Боюсь, что так, — отвечал Фродо. — Полагаю, он напал на наш след еще в Мории. Я-то надеялся, что мы оторвались от него, когда укрылись в Лориэне, да, видать, зря. Таился небось гаденыш в лесу, где-нибудь возле Среброструйной. Углядел, как мы отплыли, и пустился за нами.

— Похоже на то, — согласился Сэм. — И нынче надобно быть поосторожнее, а то недолго проснуться, когда эта тварь за горло ухватит, ежели вообще проснемся. Но тревожить сейчас Бродяжника или кого другого, думаю, ни к чему. Я сам покараулю, а отосплюсь завтра. В лодке от меня все равно никакого проку, груз, да и только.

— Больно глазастый груз, — усмехнулся Фродо. — Ладно, карауль, но не до утра. Разбудишь меня в середине ночи, если раньше ничего не случится.

В темный предутренний час Сэм растормошил Фродо.

— Неохота мне было вас будить, — смущенно бормотал он, пока Фродо зевал и протирал глаза, — но ведь вы сами велели. Ничего особенного я не видел и не слышал, разве только плеск. Так ведь Река: может, рыба плескалась или еще кто…

Сэм улегся, а Фродо присел, кутаясь в одеяло и силясь стряхнуть остатки сна. Томительно тянулось время, но ничто не нарушало ночного безмолвия. Фродо уже начал подумывать о том, чтобы бросить эту затею и прилечь, когда услышал слабый плеск и увидел, как за борт одной из лодок ухватилась высунувшаяся из воды длинная бледная рука. Слабо светящиеся глаза заглянули в лодку, потом повернулись к островку. До них было рукой подать; хоббит даже расслышал свистящее дыхание. Вскочив на ноги, Фродо выхватил Жало, но глаза тут же исчезли. Что-то бултыхнулось в воду. Вмиг проснулся Арагорн.

— Что стряслось? — спросил он хоббита. — Ты зачем меч достал?

— Голлум, — коротко ответил Фродо. — Во всяком случае, мне так кажется.

— Ага! — сказал Арагорн. — Выходит, ты знаешь о нашем маленьком разбойнике. Он шел за нами через всю Морию и до самой Нимродэли. А с тех пор как мы сели в лодки, плывет следом на бревне, подгребая руками и ногами. Пару раз ночами я пытался его поймать, да куда там! Он юркий, верткий и скользкий и к воде привычен.

Завтра придется подналечь на весла, авось не угонится. Ты сейчас ложись, до утра я покараулю. Не худо бы его изловить, но коли ничего не получится, попробуем оторваться. Он очень опасен. Мало того, что сам кого хочешь во сне придушит и не поморщится, так ведь и других натравить на нас может.

Ночь прошла, но Голлум так и не появился. Путники удвоили бдительность, однако до самого конца плавания по Реке его больше не видели. Если он и следовал за ними, то ловко прятался и близко не подплывал. По настоянию Арагорна плыли теперь ночами и в сумерках, а днем, подыскав на западном берегу подходящее укрытие, отдыхали. Ну а когда плыли, гребли без устали.

День проходил за днем, ночь за ночью, а вокруг ничего не менялось. Погода стояла такая же пасмурная, ветер по-прежнему дул с востока, а на левом берегу расстилалась пустыня.

Однако к концу седьмого дня небо на западе прояснилось, а скоро изменился и вид прибрежных земель. Восточный берег реки становился все выше и круче. Снова появилась растительность: поначалу какие-то колючки и куманика, а потом на вершинах прибрежных скал замаячили скрюченные сосенки. Теперь над рекой нависали серые утесы — начиналась гористая местность Эмин-Мюил.

Пещеры и расщелины в скалах были полны птичьих гнездовий. Над Рекой беспрерывно разносились громкие крики и вились черные стаи, что отнюдь не радовало Арагорна. Он не без основания опасался, что Голлум мог связаться с крылатыми Вражьими приспешниками, а те — привести орков. Как-то на отдыхе, когда солнце уже клонилось к западу и спутники собирались рассаживаться по лодкам, он приметил на фоне быстро меркнувшего света темное пятно: огромная птица сделала над ними круг высоко в небе, а теперь летела на юг.

— Взгляни-ка, Леголас, — сказал Арагорн, указывая наверх. — Это никак орел?

— Да, — подтвердил эльф. — Это орел, он высматривает добычу. Что странно: орлы гнездятся в поднебесье, а Эмин-Мюил — это еще не настоящие горы.

— Мы не отплывем, пока совсем не стемнеет, — решил Арагорн.

Восьмая ночь путешествия обещала быть тихой и ясной. Восточный ветер стих, и хотя далеко на юге клубились тучи, на западном небосклоне ярко светили звезды.