Дмитрий Красивый - Сычев К. В.

– Соберите эти клочья, – кричал, ликуя, весь залитый княжеской кровью бывший пристав Безсон, – и бросьте их нашим злобным псам! Пусть полакомятся своим собратом! Это будет достойная плата злодею за нашего славного Вершилу и доброго князя Дмитрия Романыча!

ГЛАВА 3

РАДОСТЬ КНЯЗЯ СИМЕОНА

Великий владимирский и московский князь Симеон Иванович возвращался из Орды домой. За ним следовал его небольшой отряд в две сотни копий.

Сидя в седле, князь Симеон вел медленную, спокойную беседу с боярином Дмитрием Зерно. Последний недавно ездил в Литву к великому князю Гедимину, но не застал его, поскольку тот ушел в поход на немцев. Однако московский боярин достаточно долго пожил в столице Литвы Вильно и теперь рассказывал все, что там узнал.

Князь Симеон некоторое время с интересом слушал сообщение своего боярина, вставлял, порой, реплики, задавал вопросы, но постепенно, не слыша ничего нового, стал отвлекаться и, наконец, задумался. Боярин же продолжал свою нудную монотонную речь.

Вот уже почти год, как молодой князь получил у ордынского хана Узбека ярлык на великое владимирское княжение. Татарская грамота досталась недешево. Умерший в конце марта прошлого года князь Иван Даниилович оставил сыну тяжелое наследство: московского князя ненавидели, практически, все русские князья и даже мнимые друзья! Это особенно ярко проявилось после его смерти.

На великое владимирское княжение сразу же нашлись многочисленные претенденты: суздальский князь Константин Васильевич, ярославский князь Василий Давыдович, прозванный за храбрость и жестокость Грозным, и даже…робкий Константин Михайлович Тверской.

Князья рассчитывали на скромность и неопытность молодого московского князя Симеона, но просчитались.

Симеон Иванович, наставляемый мудрым Алексием, помощником митрополита Феогноста, имевший хороших советников и исполнителей из среды вышколенного его отцом боярства, с первых же дней прихода к власти в Москве повел себя умно и решительно. Собрав богатый обоз с серебром, мехами и дорогими товарами, князь Симеон выехал вместе с малолетними братьями Иваном и Андреем в Орду. Однако по прибытии в Сарай москвичи не обнаружили ордынского хана, который отбыл в отдаленное кочевье.

Некоторое время князь Симеон с боярами оставались в ордынской столице, дожидаясь остальных русских князей, желавших добиться у хана великокняжеского ярлыка. А когда те прибыли, они устроили богатый пир, на который пригласили всех возможных противников и после щедрого угощения попытались добиться их расположения. С Константином Тверским договорились легко. Слабовольный, живший под пятой своей жены, князь легко поддался обаянию и силе воли молодого князя Симеона и сразу же признал его главенство.

Василий Давыдович Ярославский же долго спорил, выпрашивал себе и брату Михаилу Моложскому доходные земли и города, но, наконец, уступил, добившись от Симеона Ивановича обещания дать ему несколько городков и волостей, а его брату – долю доходов от Великого Новгорода. С Константином Васильевичем Суздальским князь Симеон встречался отдельно: тот на званый пир не пришел.

Переговоры с ним были трудными: седовласый князь Константин считал Симеона слишком молодым, чтобы претендовать на великое княжение и ссылался при этом на древнее «лествичное право», по которому наследство передавалось не от отца к сыну, а по родственному старшинству. Что только не предлагал князь Симеон и его бояре неуступчивому суздальцу, но он твердил лишь одно: – Пусть это решает сам государь!

Пришлось с этим согласиться, и князья поехали в далекую степь искать кочевье хана Узбека. Когда же они нагнали, наконец, Орду, оказалось, что «государь болен и не желает видеть коназов-урусов»…

Лишь через несколько дней он соизволил принять Симеона Ивановича с братьями, но, посмотрев на них, покачал головой и тихо сказал: – Вы слишком молоды, наследники Иванэ, а ваш батюшка уже покойник! Вот он плел свои хитроумные нити, как безжалостный паук, но Аллах одним разом пресек его потуги! Что есть жизнь? Одни страдания! Идите, молодые коназы, с миром и ждите моего решения! Мне надо о вас подумать!

Так и ушли московские князья, «не солоно хлебавши».

Несколько месяцев скитались они по бескрайним просторам степи. За это время князь Симеон сумел познакомиться и подружиться со многими влиятельными мурзами, задабривая их богатыми подарками. Особенно близкие отношения завязались у него с бывшим другом отца, важным татарским вельможей Товлубеем. Для него князь Симеон не жалел ничего: одного только серебра он подарил ему почти на полсотни гривен!

Товлубей оправдал надежды московского князя. Он познакомил его с сыном ордынского хана Джанибеком и добился, наконец, что Узбек-хан, довольный многочисленными московскими подарками, принял князя Симеона в своем походном шатре и объявил его великим владимирским князем.

Лишь 1 октября князь Симеон, вернувшись из Орды, был венчан во Владимире и стал «батюшкой» или «стрыем» для всех князей северо-восточной Руси. Однако ему долго не удавалось «замирить» своих соперников и лишь зимой, созвав в Москве общекняжеский съезд, он добился их видимой покорности.

Накануне же этого съезда в Москву приехал из Брянска расстроенный, постаревший митрополит Феогност с печальным известием о беспорядках в городе и о том, что «злые крамольники, сойдясь вечем, жестоко убили князя Глеба Святославича»!

Весть об этом потрясла князя Симеона: он понял, что замыслы его отца в отношении Брянска провалились.

В это же время взбунтовались новгородцы, отказавшись платить очередную дань: поборы московского князя, связанные с ордынскими расходами, чрезвычайно возросли!

– Как же быть? – вопрошал Симеон Иванович своих бояр и духовенство. – Может пойти войной на этот беспокойный Брянск или покарать Великий Новгород?

– Зачем нам этот Брянск, сын мой? – покачал головой митрополит. – Если бы ты только видел этих злобных брянцев! Они смертельно ненавидят нашу славную Москву и любят своего князя-беглеца Дмитрия! Будет жестокая война, если весь их черный люд возьмется за мечи и копья! Прольется море крови, а выгоды не будет! Тот несчастный князь Глеб не смог выжать даже жалкой деньги из брянских горожан! Мало того, добился такой страшной смерти! Эти брянцы далеки от праведного христианства! Они сидят в диких лесах и почитают глухих идолов! Пусть их епископ Иоанн достаточно мудр и набожен, но потребуется еще много лет, чтобы они успокоились и приросли душой к нашей православной церкви…Уж лучше пока не цеплять их, а там, как Бог даст!

– Ты прав, почтенный святитель, – подал голос боярин Матвей Бяконтов. – Нечего шевелить тех медведей без надобности! Пусть тот Дмитрий Брянский возвращается в свой мятежный город и сам утешает своих беспокойных горожан: на нечего лезть в эту вязкую грязь! А вот Новгород следует проучить! И взять с собой других князей, чтобы видели силу великого князя и считались с нами!