Круглый год с литературой. Квартал четвёртый - Геннадий Красухин

Книг навыпускал много. В том числе в таких издательствах, как ДОСААФ, Политиздат.

Умер 19 марта 1999 года.

Начинал Леонид Ильич Борисов как поэт. Но известность приобрёл после того, как напечатал в 1927 году повесть «Ход конём».

Выступил с произведениями романтической окрашенности, которые неизменно критиковала печать. Написал повесть об Александре Грине «Волшебник из Гель-Гью» (1945). По ней прошлись жёстче: известное партийное постановление 1946 года Грина не жаловало.

Однако печатать Борисова не перестали.

Он написал роман о Жюле Верне (1955), о Стивенсоне («Под флагом Катрионы», 1957). В 1963-м повесть о Сергее Рахманинове. Все эти книги основаны не на научном материале, а на личном отношении к художнику и отчасти на вымыслах.

В 1966-м написал книгу «Свои по сердцу», в 1967-м – «Родители, наставники, поэты… Книга в моей жизни», в 1971-м – «За круглым столом прошлого. Воспоминания».

Всё это, как и обозначено в последней книге, воспоминания, которые и сейчас будут интересны любителям чтения.

Умер Леонид Ильич 4 декабря 1972 года. Родился 5 июля 1897-го.

5 ДЕКАБРЯ

Борис Яковлевич Бухштаб (родился 5 декабря 1904 года) был литературоведом выдающимся. Его книга о Фете является, на мой взгляд, лучшим исследованием жизни и творчества этого поэта (вышло два издания в 1974 и в 1990 году). Его книга «Библиографические разыскания по русской литературе XIX века» (1966) – великое подспорье тем, кто занимается этим предметом.

Во время войны в 1942–1944 годах Бухштаб заведовал кафедрой литературы в педагогическом институте в Омске. С 1945-го преподавал на кафедре библиографии в Ленинградском библиотечном институте – Ленинградском институте культуры имени Крупской. С 1975 года работал на этой кафедре профессором-консультантом. Был редактором и одним из авторов учебника «Библиография художественной литературы и литературоведения» (1 изд., ч. 1–2, 1960; 2 изд. – 1971).

Подарком любителям русской классической поэзии следует считать книгу Бухштаба «Русские поэты: Тютчев, Фет, Козьма Прутков, Добролюбов» (1970). Любители Некрасова не пожалеют о затраченном времени, прочитав книгу Бухштаба «Н.А. Некрасов: Проблема творчества» (1989).

Многим обязана Бухштабу знаменитая серия «Библиотека поэта». В 1950–1980 годах он подготовил для неё однотомники Н.А. Добролюбова, А.А. Фета, Козьмы Пруткова, был соредактором трёхтомника Н.А. Некрасова, составителем и автором вступительной статьи тома «Поэты 1840-1850-х годов».

Борису Яковлевичу посвящены воспоминания Л.Я. Гинзбург и В. С. Баевского.

Скончался Б.Я. Бухштаб 17 сентября 1985 года.

Отец юмориста Михаила Задорнова был человеком серьёзным.

Николай Павлович Задорнов (родился 5 декабря 1909 года) с 1926 по 1941 годы работал актёром и режиссёром Сибири, Дальнего Востока, Уфы. Был литературным сотрудником сибирских и башкирских центральных газет. Во время Великой Отечественной работал в Хабаровском радиокомитете и в краевой газете «Тихоокеанская звезда». В это время писал роман «Амур-батюшка».

За этот роман и за романы «Далёкий край» и «К океану» он получит сталинскую премию 2 степени.

Но циклы исторических романов об освоении Сибири русскими первопроходцами расположит не по хронологии.

Первый цикл составит из четырёх романов «Далёкий край» (кн. 1–2, 1946–1949), «Первое открытие» (1969; первоначальное название «К океану», 1949), «Капитан Невельской» (кн. 1–2, 1956–1958) и «Война за океан» (кн. 1–2, 1960–1962).

Второй цикл по Задорнову состоит из романов об освоении Сибири крестьянами-переселенцами. Здесь «Амур-батюшка» (кн. 1–2, 1941–1946) и «Золотая лихорадка» (1969).

В 1971 написал роман «Цунами» об экспедиции адмирала Е.В. Путятина в Японию в 1854–1855 годах. Видимо, для этого в 1969 посетил Японию. Правда, он посетил её ещё раз в 1972 году и к «Цунами» добавил ещё «Симода» (1975), «Хэда» (1979) и «Гонконг» (1982), написав таким образом о Путятине тетралогию.

В 1967 году Задорнов написал «Жёлтое, зелёное, голубое…» – роман о писателе, помогающем секретарю обкома.

И этим романом, по-моему, многое объяснил в своей жизни.

Дело в том, что писателем он был, мягко говоря, средним. Психологическим мастерством не владел. Интриги его романов были довольно унылы. Видимо, он чувствовал это, раз в 1967 году отодвинул в сторону историю с освоением Сибири и взялся за историю с освоением писателем профессии секретаря обкома.

Зачем-то нужна была ему партийная поддержка. Чего-то он хотел от властей предержащих.

Его сын, вспоминая отца, скончавшегося 18 сентября 1982 года, наверное, не хотел обрисовать его таким, каким он у него вышел. Но уж – каков есть:

«Сейчас, когда отца нет, я всё чаще вспоминаю наши ссоры. Я благодарен ему прежде всего за то, что он не был обывателем. Ни коммунисты, ни «демократы», ни журналисты, ни политики, ни Запад, ни писательская тусовка не могли заставить его думать так, как принято. Он никогда не был коммунистом, но и не попадал под влияние диссидентов.

Только мы, его самые близкие, знали, что он верит в Бога. У него была в тайнике иконка, оставшаяся от мамы. И её крестик. Незадолго до смерти, понимая, что он скоро уйдёт из жизни, он перекрестил меня, некрещёного, давая этим понять, что когда-нибудь мне тоже надо креститься.

А диссидентов он считал предателями. Убеждал меня, что их скоро всех забудут. Только стоит измениться обстановке в мире. Я «инакомыслящих» защищал со всей прытью молодости. Отец пытался переубедить меня:

– Как ты можешь попадаться на эти «фиги в кармане»? Все эти «революционеры», о которых так трезвонит сегодня Запад, корчат из себя смельчаков, а на самом деле, они идут театрально, с открытой грудью на амбразуру, в которой давно нет пулемёта.

– Как ты можешь, папа, так говорить? Твой отец в 37 году умер в тюрьме и даже неизвестно, где его могила. Мамины родители пострадали от советской власти, потому что были дворянского происхождения. Мама не смогла толком доучиться. После того, как ты написал романы о Японии, за тобой ведётся слежка. В КГБ тебя считают чуть ли не японским шпионом. А эти люди уехали из страны именно от подобного унижения!

Отец чаще всего не отвечал на мои пылкие выпады, словно не уверен был, что я дозрел в сорок с лишним лет, до его понимания происходящего. Но однажды он решился:

– КГБ, НКВД… С одной стороны, ты, конечно, всё правильно говоришь. Но всё не так просто. Везде есть разные люди. И, между прочим, если бы не КГБ, ты бы никогда не побывал в той же Америке. Ведь кто-то же из них разрешил тебе выехать, подписал бумаги. Я вообще думаю, что там у нас наверху есть кто-то очень умный, и тебя специально выпустили в Америку, чтобы ты что-то заметил такое, чего другие заметить не могут. А насчет диссидентов и эмигрантов… имей в виду, большинство из них уехало не от КГБ, а от МВД! И не диссиденты они, а… жулики! И помяни моё слово, как только им будет выгодно вернуться – они все побегут обратно. Америка от них ещё вздрогнет. Сами не рады будут, что уговаривали советское правительство отпустить к ним этих «революционеров». Так что всё не так просто, сын! Когда-нибудь ты это поймёшь, – Отец снова ненадолго задумался и как бы не добавил, а подчеркнул сказанное, – Скорее всего, поймёшь. А если и не поймёшь, ничего страшного. Дураком тоже можно прожить вполне порядочную жизнь. Тем более, с такой популярностью, как у тебя! Ну, будешь популярным дураком. Тоже не плохо. За это, кстати, в любом обществе хорошо платят!»

Тёмной личностью, судя по этим воспоминаниям Михаила Задорнова, вырисовывается его отец. Одна только его трактовка советских диссидентов (многие из которых были замучены органами, вышли инвалидами или умирали на воле недолеченными в тюремных больницах), говорит о многом. Точнее, об одном: очень совпадал Николай Павлович в оценке диссидентов с ненавидящими их чекистами.

Так получилось, что в 1958 году я очень легко сумел купить лежавший на прилавке роман Фёдора Кузьмича Сологуба «Мелкий бес», изданный Кемеровским издательством. Ажиотажа не было. Многие читатели, очевидно, вообще не знали этого имени. Роман продавался в небольшом книжном магазине на Арбате рядом с магазином украинской книги.

Нечего говорить о том, что проглотил я его дня за полтора. А потом ещё неделю перечитывал.

Очень он мне понравился.

Много лет спустя я перечитал роман, и он мне не разонравился.

Но к этому времени я уже знал о Сологубе много чего. Знал о его желании уехать из России после Октября, которое ему никак не удавалось осуществить. Знал, что в день получения разрешения уехать, его близкая к сумасшествию жена Анастасия Чеботаревская, бросилась с моста в реку и погибла. Похоронив жену, Сологуб остался в стране.

Но советская власть не любила Сологуба. И он терпеть не мог этой власти. По свидетельству Иванова-Разумника, «Сологуб до конца дней своих люто ненавидел советскую власть, а большевиков не называл иначе, как «туполобые». Он писал антисоветские басни, он отказался от нового правописания и свои письма непременно помечал старым летоисчислением.