Три килограмма конфет (СИ) - "Нельма"

Максим обнимал и прижимал меня к себе, и его горячее дыхание обжигало мою макушку, пробираясь сквозь фигурную вязку шапки, предусмотрительно надетой ещё перед выходом. Судя по тому, что его пальцы вытворяли с моими волосами во время наших поцелуев, всё равно уже можно не переживать за сохранность своей причёски.

Я пыталась уложить в своей голове всю информацию, выпытанную за время ужина у Иванова, который отшучивался и как мог уводил наш разговор в темы более пространные и с ним не связанные. Но, как сам он заметил однажды, иногда я умею быть очень настойчивой и добиваться своего.

Итак, помимо любимого цвета (серого — ну кто бы сомневался!), аллергии на клубнику и страха перед змеями («А ежи их едят — теперь понимаешь, насколько я продуманно подошёл к выбору девушки?»), мне удалось выяснить, что они с Тёмой с детства владеют беглым английским, но при этом отчаянно проседают в грамматике.

Просто когда-то давно их отец пытался стать толковым родителем и разговаривал с ними дома исключительно на английском, что очень быстро принесло свои плоды. Тем обиднее, что после развода он не посчитал нужным вообще лишний раз разговаривать хоть с одним из своих сыновей.

Оказалось, что у Иванова есть и старшая сестра: дочь отца от первого брака, которой сейчас уже под тридцать лет, но из-за давней обиды она наотрез отказывается даже познакомиться со своими младшими братьями. А ещё у его отца есть брат-близнец, у которого за спиной тоже три брака и пять детей, а у сводного брата матери — четверо отпрысков, но большую часть этой многочисленной родни он вообще никогда в жизни не видел.

И поступать он собирался вовсе не на экономиста (ох, кто бы знал, каким убийственным взглядом он наградил меня за это смелое предположение), а на инженера. Причём именно в авиацию, потому что он обожает самолёты, что совсем не мешает ему ненавидеть летать на них.

— У меня сегодня родители на ночном дежурстве, — как бы между прочим заметила я, стараясь придать голосу нотки равнодушия. А внутренности словно прокручивало в бетономешалке, медленно и болезненно, в ожидании его реакции.

С такими новостями я планировала потянуть подольше, но потом представила себе, как сообщаю об этом в такси, при каком-нибудь незнакомом дядечке, и решила срочно всё переиграть.

— То есть?

— То есть их нет дома, — добавила я, хотя была уверена, что он и сам всё отлично понял. Но по голосу не выходило разобрать: специально издевается или по каким-то причинам действительно не рад возможности провести ещё немного времени наедине.

— И не страшно тебе будет спать одной? — спросил он и еле ощутимо дёрнулся от беззвучного смеха.

Издевается!

Господи, я искренне сочувствую той девушке, которой он потом будет делать предложение (вообще-то завидую до безумия, но и немного сочувствую тоже), потому что даже в такой волнительный и важный момент он наверняка решит немного пошутить или собьёт всю приторность своим неконтролируемым сарказмом.

— Конечно же, страшно. Наверное, пора завести себе кого-нибудь…

— Если ты планировала завести кота, то могу предложить себя. Я такой же тёплый, ласковый и не кусаюсь, — он замер на секунду и осторожно уточнил: — Сильно не кусаюсь. Уже приучен к лотку, не привередлив к еде. И шерсти на моей одежде столько же, сколько на маленьком котёнке.

— Ох, Максим, — я давилась смехом, развернувшись и уткнувшись носом ему в грудь, пока он пытался пробраться губами к моему лбу, неуклюже сдвигая шапку вбок. — Вообще-то я говорила про парня. Завести себе парня!

— Ну, это будет ещё проще! — радостно откликнулся он, ничуть не смутившись. — Я милый…

— Ты мне подходишь, — перебила его я, краем глаза заметив, как около нас наконец-то останавливается ярко-жёлтая машина.

— Ты вот так просто и быстро сдашься? — разыгрывая удивление, спросил он.

— Да. Я ведь уже выбрала тебя, — пожала я плечами, послав ему смущённую улыбку.

Дорога до дома показалась мне одним коротким мигом. Вот моя щека касается бархатистой ткани куртки у него на плече, его пальцы задумчиво крутят прядку моих волос и неторопливо поглаживают тыльную сторону ладони, вот по телу пробегают мурашки от одной лишь мысли о том, что скоро, совсем скоро я буду целиком в его крепких объятиях. Вот такси тормозит рядом с моим домом, и Максим без промедления помогает мне выйти, только что не подхватывает на руки, и я понимаю, что слегка дрожу от предвкушения и еле попадаю по маленьким скользким кнопочкам домофона, дважды пиликнувшего, что набранный код неверный.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И даже переступив порог моей квартиры, мы продолжали молчать. Не потому, что страшно и волнительно — хотя не в первый раз же, — а просто из-за того, что не нужно было никаких слов, чтобы описать это состояние странного трепета, льющееся по телу прямиком из сердца.

Мы скинули верхнюю одежду, помыли руки — всё это в тишине и не включая свет, ступая тихо, на цыпочках, словно боялись спугнуть друг друга или одним неосторожным движением разбить своё хрупкое счастье. И когда я зашла в свою комнату, то просто остановилась посередине, вполоборота к двери, и ожидала его, снова разучившись дышать.

А он не спешил, и шаги его — медленные, осторожные — позволяли с каждой секундой ожидания всё глубже увязать в тягучей, сладкой истоме восторга. И мягкий, рассеянный свет, протиснувшийся с улицы сквозь приоткрытые шторы, выделял его тёмный высокий силуэт, ложился ко мне на плечи вместе с теплом ладоней, проводил по рукам вплоть до подрагивающих пальцев и уверенно сжимал мою талию.

Максим целовал меня нежно, мучительно неторопливо, словно теперь точно знал, что нам некуда больше спешить. И мы так и замерли двумя прильнувшими друг к другу неподвижными фигурками, с моими ладонями, вросшими в его плечи, и его — в мою талию.

Это было правильно. Ласково. Желанно. И ничего мне не хотелось так сильно, как простоять с ним целую вечность, впитывая в себя тепло мужского тела, сливаясь губами и сталкиваясь языками в замысловатом и чувственном танце, упиваясь собственным ощущением экстаза.

А потом он сел на кровать и потянул меня за собой. Усадил к себе на колени, выцеловывал губами все самые чувствительные места на шее, водил кончиками пальцев по лицу, обрисовывая каждый контур, нежно касался подушечками моих губ, собирая с них рваное и быстрое дыхание. Обнимал, прижимал к себе близко-близко, держал крепко-крепко, чтобы никто и ничто на этом свете уже не смогло оторвать, вырвать нас друг из друга.

— Ты так нужна мне, Полли, — шептал он пылко, выжигая меня дотла каждым своим прикосновением, каждым срывавшимся с любимых губ словом, каждым дуновением горячего воздуха, вылетавшего из его рта и огнём разлетавшегося по моей коже. — Будь со мною рядом.

Комментарий к Глава 33. Про маленькие шаги навстречу друг другу.

Ох, это самая большая глава из всех уже написанных. А мы медленно и неотвратимо движемся к финалу истории…

Как всегда буду рада вашим отзывам, вопросам и предложениям)

========== Глава 34. Про предубеждения… ==========

Оказывается, ранее пробуждение может быть достаточно приятным. Особенно если просыпаться от того, что подушка под тобой начинает осторожно, еле ощутимо шевелиться, и, скользнув ноготками по её гладкой, мягкой, горячей на ощупь поверхности ты вдруг понимаешь, что никакая это вовсе и не подушка.

А собственный, живой и ничуть не воображаемый парень мечты, наивно надеющийся переложить мою голову со своей груди и при этом не потревожить мой сон.

Я неохотно сдвинулась в сторону, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь кромешную тьму, заполнившую комнату, и тряхнула головой, собираясь с мыслями. Судя по чуть влажным кончикам волос, которые я намочила во время принятого нами перед сном душа, с тех пор прошло всего лишь несколько часов. От Максима сладковато и очень непривычно пахло малиной со сливками, а ещё от его тела исходил такой жар, словно рядом со мной полыхал настоящий огонь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Сколько времени? — шепнула я, побоявшись слишком громким голосом спугнуть приятный мираж, так напоминавший реальность. Сказочную, ещё недавно казавшуюся несбыточной реальность, где мы просыпаемся в обнимку в одной кровати после потрясающего вечера.