Титус Гроун - Мервин Пик

Страшная вялость пронзила тела герцогинь, парализовав не только способность к сопротивлению, но и даже способность передвигать ноги. В горле у женщин пересохло, а языки сделались каменно-тяжелыми, так что обе не были даже в состоянии позвать на помощь. Расширенными от ужаса глазами дамы наблюдали, как дверь открылась шире, после чего чудовище завыло:

– Смерть! Смерть и кровь! Сейчас я пожру ваши души!

И тут же распластанное в воздухе белое полотнище заслонило выход…

Вот когда пригодился череп многострадального Саурдаста, которого даже после смерти не желали оставить в покое. Стирпайк весь вечер, давясь от смеха, сооружал «привидение». Сначала он сбил из тонких реек крестовину, на верхний конец которой и поместил череп задохнувшегося в дыму архивариуса. Потом нужно было обтянуть крестовину полотнищем. С этим тоже проблемы не возникло. Оставалось самое трудное – научиться передвигаться быстро и бесшумно, как и подобает всякому уважающему себя привидению. Конечно, переходы и лестницы Горменгаста – не самое удобное место для игры в привидения, но час упорной тренировки сделал свое дело. Это, кстати, и была одна из причин, по которой бывший поваренок не явился к сообщницам в обещанный срок. К тому же он намеренно тянул время – ведь появление чудовища посреди ночи было бы намного эффектнее появления в десять вечера.

Кора и Кларисса вжались в кресла – они так сильно побледнели, что почти не отличались от надетого на крестовину полотнища. Стирпайк ехидно заулыбался, видя, как аристократки беззвучно разевают перекошенные страхом рты. Так им и надо, думал он, гордыня никогда не доводит до добра.

Между тем юноша отнюдь не закончил представление – держа древко крестовины левой рукой, правой он поднял свою неразлучную тросточку и, поддев на нее череп, задрал руку на возможно большую высоту.

Конечно, что могло представиться взорам окаменевших от ужаса аристократок? Ворвавшееся в комнату привидение было и без того громадным, но теперь стало еще больше. В свое время им много приходилось читать и слышать о привидениях, но то были тени давно умерших людей. А это привидение лишь черепом походило на человека, Оно было необъятных размеров и запросто увеличивалось.

Так могла выглядеть только Смерть. Да, выжить им не суждено…

Стирпайк решил попугать «теток» далеко не ради шутки. Он давно уже понял, что рано или поздно они проболтаются о содеянном, и правда о поджоге библиотеки всплывет наружу. О возможных после этого признания событиях юноше было просто страшно подумать. Стирпайк совсем не был уверен, что в его отсутствие старые девы следуют полученным указаниям столь же скрупулезно, как и в его присутствии. Фактически он находился на положении заложника. Ведь всплыви правда наружу – он будет первой жертвой. Конечно, пострадают и герцогини – но только в плане ограничения прав. Кто же станет трогать аристократок, хоть и лишенных власти. Те, в чьих жилах течет голубая кровь, надежно застрахованы от различных превратностей судьбы. И клокочущая ярость близких герцога обрушится на него, Стирпайка. И доктор наверняка подольет масла в огонь – то-то он постоянно все вынюхивает да выспрашивает, словно подозревает что-то. С ним нужно быть поосторожнее, не проболтаться ненароком. Оставалось последнее средство – как следует запугать «теток», чтобы держали за зубами непомерно длинные языки. Потому-то юноша и решил устроить сообщницам небольшое представление. Благо, что подходящий инвентарь нашелся быстро. Стирпайк в очередной раз похвалил себя за запасливость – в свое время он предусмотрительно среди прочих реактивов похитил из запасов доктора некоторую часть порошкового фосфора, каковым теперь натер череп Саурдаста, так что он, на взгляд Стирпайка, довольно эффектно светился в темноте.

Глядя сквозь прорези в полотнище на объятых ужасом сестер лорда Сепулкрейва, юноша понял, что наступил подходящий момент для соответствующего внушения.

Крепче сжав древко крестовины, он завыл:

– Я смерть! Мне подвластно все и всё. Вам не спастись, коли я захочу призвать вас к себе раньше отпущенного судьбой срока. Смотрите мне в лицо! На нем написано все, что нужно. Слушайте мои слова и поступайте так. Смерть – сама судьба…

Левая рука заныла так, что перекладину пришлось взять в другую руку. Сделав еще шаг по направлению к женщинам, Стирпайк заухал снова:

– Хочу предупредить вас. У вас чересчур длинные языки, которые приведут вас обеих ко мне. Если станете много болтать, я отыщу для вас пару свободных мест в своем царстве.

Аристократки бессильно обмякли в креслах. Глаза их горели – чуть потусклее фосфора, но тоже достаточно ярко.

– Мне известно, что вы – подлые поджигательницы, – вещал хитрец, – да, я все знаю-ю-ю-ю! Вы сожгли библиотеку-у-у-у брата и выжгли заодно-о-о-о его ду-у-у-у-ушу…

Теперь Стирпайк позволил себе замолчать, чтобы перевести дыхание. Взглянув на «теток», он понял, что его слова произвели на них нужное впечатление. Остальное они, стало быть, поймут без особых усилий с его стороны…

– Но существу-у-у-у-ует еще более страшно-о-о-о-ое преступление. Оно называется болтливостьюю-ю-ю-ю! – продолжал паренек, размахивая для острастки краями полотнища. – Знайте, что я всегда-а-а-а-а-а слежу-у-у-у-у за вами. И слу-у-у-у-ушаю-ю-ю-ю-ю. Мои уши давно съедены могильными червями, но я слыш-у-у-у-у лучше вас, смертных. Я запрещаю-ю-ю-ю-ю говорить о пожаре кому бы то ни было-о-о-о. Запомните! А теперь… Мне пора обратно – в царство вечного сна, где темно и сыро, где ползаю-ю-ю-ю-ю-ют скорпионы и летает серебристая моль. Там так приятно шипят змеи! Если вы станете молчать, то долго не увидите меня в ваших покоях, но как только кто-то сболтнет лишнее, я приду-у-у-у-у и заберу-у-у-у-у вас к себе… И еще – у вас есть только один верный друг и покровитель – его зовут Стирпайком. Вы должны помогать ему во всем, потому что он искренне помогает вам.

Закончив свою казавшуюся нескончаемой тираду, юноша принялся поворачиваться к двери. Надетый на металлическую трость череп бывшего архивариуса предательски зазвенел, чего вроде не должно быть с бесплотной Смертью. Впрочем, герцогини пропустили звон мимо ушей. Словно окаменев, они сидели в креслах.

Повернувшись, Стирпайк величественно выплыл в коридор – этот маневр удался блистательно.

Пройдя с десяток шагов по коридору, юноша свернул в первую же галерею и там быстро привел себя в порядок. Скатать полотнище в клубок, в глубине которого покоился натертый фосфором череп, и спрятать все это вкупе с разбросанной крестовиной в стоявший у стены пустой ларь было делом нескольких секунд. Тем более что все это было тщательно продумано заранее.