Титус Гроун - Мервин Пик

– Понимаете, доктор, – продолжала щебетать нянька, – мне всегда казалось, что бездействие только убивает. Когда ты за работой, твой мозг загружен. А когда ты просто сидишь в своей комнате, в голове пустота. Отсюда, думаю, и развивается склероз и вся прочая гадость.

– Разумеется, вы правы, как всегда, – искренне признался доктор, испытывая в то же время некоторую неловкость от присутствия герцогинь. Бесцеремонность старых дев всегда раздражала Прунскваллера – не хотят, так пусть не разговаривают, но на приветствие могли бы ответить.

– Вам легко соглашаться, – проговорила нянька, вздыхая. – В молодости все кажется легко и просто. Впрочем, зачем я говорю все это – придет время, и все вы поймете эту простую истину.

Прунскваллер задумался, а потом выпалил:

– Да, зерно истины в вашем утверждении, бесспорно, имеется. Няня, вы всегда поражали меня глубиной мысли и отсутствием… э-э-э… желания навязать другим свое мнение. Я особенно ценю в людях именно эту черту характера. Фуксия, ты у нас умница, что ты скажешь на сей счет? Конечно, в некоторой степени подобное утверждение даже жестоко и заставляет человека задумываться над неизбежностью конца. Но, с другой стороны, конец ли это? Я не говорю о том, какие варианты загробного существования предлагает нам та или другая церковь. Важнее, на мой взгляд, то, как это существование представляет себе конкретно взятый человек и верит ли он в подобное существование…

Договорив фразу, эскулап повернулся к Фуксии и в следующий момент не смог удержаться от улыбки.

Фуксия осторожно взяла няньку за руку и поинтересовалась:

– Няня, скажи, а ты давно вышла замуж за господина Слэгга?

– Век живи – век учись, – пробормотал Прунскваллер, – я бы никогда не решился задать столь прямой вопрос. С другой стороны, часто бывает просто бесполезно ходить вокруг да около…

Услышав вопрос воспитанницы, пожилая женщина едва не села на песок рядом с беззаботным Титусом. Наконец, совладав с собой, нянька гордо сказала:

– Это не я вышла замуж, это господин Слэгг пришел и попросил моей руки. Стало быть, инициатива принадлежала ему. Это очень важно… Правда случилось непоправимое – в день нашей свадьбы он умер!

– Боже правый! Неужели подобное и в самом деле могло случиться? И свадьба, и похороны в один день? Однако, дорогая моя госпожа Слэгг, поясните, Бога ради, что вы имеете в виду? Возможно, я просто не так понял вас… Все люди разные, у каждого собственный ход мыслей, – бормотал Альфред Прунскваллер, стыдливо потупя глаза. Он и в самом деле испытывал большую неловкость.

– У него случился удар, – пояснила коротко нянька.

– Никто не застрахован от удара, – сказал голос, дотоле хранивший молчание.

Только тут беседовавшие вспомнили о присутствии близнецов.

Почувствовав на себе всеобщее внимание, Кларисса добавила:

– У нас недавно тоже был удар. Представляете, у обеих одновременно. Ну не странно ли? Я даже нахожу в этом нечто забавное.

– Ничего забавного в этом нет, – сурово поправила ее сестра. – Неужели ты забыла, как стонала и жаловалась? Неужели так приятно сутки напролет лежать пластом?

– Да перестань, – упорствовала леди Кларисса, – конечно, пришлось отлежаться некоторое время. Я не спорю. Но сама посуди – разве мы не были на некоторое время избавлены от каждодневной рутины? Хоть какое-то время можно было отдохнуть от однообразных занятий. Что поделаешь – жизнь в Горменгасте никогда не отличалась динамичностью… А так, конечно, удар – штука не слишком приятная…

– Ага. Именно это я и сказала, так ведь?

– Ты говорила совсем не то.

– Кларисса Гроун, – бросила Кора с раздражением, – не забывайся.

– Это ты мне? – бросила угрожающе Кларисса, при этом глаза ее недобро сузились.

Кора повернулась к доктору и беспомощно развела руками:

– Что поделаешь, господин Прунскваллер, такая вот у меня сестра. Само невежество, право слово. Не понимает элементарных вещей.

Молчавшая все это время нянька не удержалась:

– Леди Кора, ну что вы. И вы, и ваша сестра одинаково милы. И вовсе не производите впечатления невежественных. К тому же…

Нянька замолчала, видя, что реакция на ее примиряющие слова оказалась совсем не та, какую она ожидала.

– Послушайте, служанка, – процедила глухо Кора, – вы бы лучше…

– Слушаю, сударыня, – покорно сказала нянька, опуская глаза.

– Да, служанка, послушайте, – поддакнула сестре Кларисса, которой явно нравилось происходящее.

Кора резко повернулась к Клариссе и проворчала:

– А тебя вообще никто не спрашивает.

– Это почему? – зашипела Кларисса.

– Потому что непочтительность служанки проявилась не по отношению к тебе. Какая же я дура, коли не поняла такой простой вещи. Я удивляюсь.

– Но и я хочу придумать для нее какое-нибудь наказание.

– С какой стати ты?

– Потому что я давно уже никого не наказывала. Кстати, ты, кажется, тоже?

– Что до меня, то я вообще никого никогда не наказывала, – холодно отпарировала Кора.

– А со мной подобное случалось.

– Да ну? И кого же ты наказывала?

– Неважно. Наказывала, и все тут.

– Нет, погоди. Странно как-то получается. Ты уж будь добра, подкрепи свои слова конкретным примером.

– Прекрати. Лучше давай подумаем, как наказать эту.

– Что тут думать?

– Ну, какой вид наказания мы можем применить. Как-то проучить, чтоб запомнилось…

– Ты имеешь в виду, нечто подобное, что мы сделали с Сепулкрейвом?

– Право, не знаю. Но мне кажется, что нам не следовало бы сжигать ее. Конечно, непослушание – вещь ужасная, но сожжение – это уж слишком.

Фуксия порывисто вскочила на ноги. Она уже собиралась вступиться за няньку и осадить расходившихся тетушек, как вдруг услышала фразу «Нам не следовало бы сжигать ее». Фуксия почувствовала, как ее словно кнутом ударили. Ноги сразу сделались тяжелыми и непослушными, словно были отлиты из свинца. Девушка стояла, не зная даже, как себя вести.

Доктор тоже услышал неосторожно брошенную герцогиней фразу. Мысль о ненайденном виновнике пожара библиотеки по-прежнему не давало ему покоя. Налицо были факты, но не было крохотного связующего звена. Фраза против желания эскулапа прочно отпечаталась в его мозгу, и Прунскваллер разом осознал, что теперь все встало на свои места.

Нянька растерянно хлопала глазами, пытаясь сдержать подступившие слезы. Она не знала, чем так разгневала близнецов. Пыталась примирить их, сделать комплимент (кстати, совершенно ими незаслуженный), а в ответ – одни только угрозы…