Кремль. Президенты России. Стратегия власти от Б. Н. Ельцина до В. В. Путина - Леонид Млечин

Чубайс. Что, если вторым шагом попросить Бориса Николаевича...

Илюшин. Вообще похоронить?

Чубайс. Нет, затребовать у Скуратова документы себе на анализ. Затребовать полный комплект документов.

Илюшин. Понимаете, у меня отношения тоже с ним такие, официальные. Я не могу сказать то, что я могу сказать любому.

Чубайс. У Скуратова в принципе позиция нормальная. Но дело не в нем. В прокуратуре в целом.

Илюшин. Тем более хорошо, что мы все эти дела упредили.

Чубайс. Надо найти выходы на Барсукова и Коржакова и объяснить им ясно и однозначно ситуацию: либо они ведут себя по-человечески, либо будем сажать. Потому что это продолжение борьбы сейчас на острие приведет просто к...

Илюшин. Они не успокоились, да?

Чубайс. Вы же видите — информация проходит! Откуда же еще?..»

Прочитав в «Московском комсомольце» эту расшифровку, многие были потрясены: вот, значит, как делается большая политика? Илюшин и Чубайс оказались еще и наивными — не подумали, что их могут прослушивать.

Потом я спросил Евгения Савостьянова, который до Трофимова возглавлял столичное управление госбезопасности, а потом стал заместителем Чубайса в администрации президента: как же запись такого предельно откровенного разговора стала достоянием общественности?

— А, разговор в «Президент-отеле»? Это, как я считаю, яркий пример махинаций Службы безопасности президента, которая была полностью в курсе всех вопросов, без которой ни один вопрос не решался и которая одновременно пыталась собирать грязь на своих коллег. Это уже личная склонность Коржакова к интриге и стремление продвинуться ценой гибели тех, кто работает рядом с тобой...

Конечно, всю эту историю с картонной коробкой, набитой долларами, долго еще поминали с раздражением и брезгливостью. Но если вдуматься, то эти полмиллиона долларов не такая уж большая цена за демократию. Альтернативой была отмена президентских выборов, чрезвычайное положение, танки на улицах... Тогда, в 1996 году, у Ельцина был выбор. Он мог не рисковать своим положением, не мучить свое больное сердце поездками по стране и танцами с молодежью на сцене. Достаточно было прислушаться к Коржакову и отменить выборы. Ельцин мог получить все голоса даром — с помощью танков, спецназа и госбезопасности, а он старался их купить.

Накануне второго тура голосования Зюганов рассказал, что он намерен в случае победы сформировать правительство национального доверия. Он предложил войти в такое правительство Егору Строеву, Юрию Лужкову, Григорию Явлинскому, Александру Лебедю, президенту Башкирии Муртазе Рахимову, губернатору Новосибирска Виталию Мухе. Все отказались. Это был неблагоприятный сигнал для Зюганова.

Но самое ужасное состояло в том, что перед вторым туром, в ночь с 25-го на 26 июня, у Ельцина вновь развился тяжелейший инфаркт — врачи поражались, как он вообще выжил...

Ельцин держался до последнего, не подавал виду, что ему совсем плохо. Но сердце не выдерживало таких нагрузок.

Его болезнь тщательно скрывали. Он отказался лечь в больницу. Но чем было объяснить внезапное исчезновение президента? Его нельзя было даже показать по телевидению. Администрация отменила все встречи. Новый пресс-секретарь президента Сергей Ястржембский демонстрировал чудеса изобретательности, рассказывая о напряженной работе Ельцина с документами.

Ястржембский произвел на страну самое благоприятное впечатление — сравнительно молодой, деятельный человек с оптимистическим складом характера. У него сильный, но интеллигентный голос, хорошая речь. Сначала, подставленный под объективы множества телекамер, он сильно волновался, потом почувствовал себя уверенно.

В Кремль он перебрался из Словакии. Сергей Ястржембский был самым молодым российским послом в самой молодой стране, только что провозгласившей независимость. В Братиславе российское посольство — удивительное дело! — пользовалось большей популярностью, чем американское. Сливки словацкого общества собирались у обаятельного и уверенного в себе российского посла.

В Братиславе Сергей Ястржембский вел себя совсем не так, как обычный посол, был прост и доступен, демонстрировал презрение к чинопочитанию, сам водил машину. И даже кабинет выбрал себе небольшой, как он мне сказал, «отвечающий моим представлениям о разумной достаточности».

В Кремле у него кабинет был побольше и очень уютный. Ему достался письменный стол, за которым когда-то сидел еще советский президент Михаил Иванович Калинин. А массивная приставная тумба — и вовсе музейный экспонат: это единственное, что осталось от Лаврентия Павловича Берии, который некогда тоже обитал в Кремле.

Я спрашивал тогда Сергея Ястржембского:

— Ты попал в Кремль в неудачное время, когда президент заболел, исчез. Тебе задавали очень неприятные вопросы. Ты спокойно пережил это?

— Назначение было для меня неожиданным. Я попал не то что с корабля на бал... Балом тут и не пахло. Ситуация была стрессовая. Физически и нервно...

Сергей Ястржембский выразился дипломатично.

Предвыборный штаб Ельцина должен был проводить избирательную кампанию без кандидата. Борис Николаевич в прямом смысле не мог встать с постели. Когда президент пропал с телеэкранов, страна забеспокоилась. Тогда организовали специальную съемку. В комнате, где лежал Ельцин, соорудили деревянные панели — такие же, как в его кремлевском кабинете.

Ельцина посадили в постели, подложив под него подушки, надели на него рубашку, галстук, пиджак. Даже эта манипуляция стоила Борису Николаевичу огромных усилий. Только сильная воля и страсть к победе могли заставить его перебороть боль и слабость.

Вокруг стола расселись только свои, те, кто знал истинное положение дел, Валентин Юмашев, Татьяна Дьяченко... Эту картинку показали по телевидению.

Когда готовили обращение Ельцина к избирателям, всех телевизионщиков попросили выйти из комнаты, чтобы они не видели, как ведут президента, который с трудом произнес несколько слов. Когда в день выборов показывали, как Ельцин опускает бюллетень в урну для голосования, вспомнили последние съемки уже смертельно больного Черненко...

Казалось, все рушится. Если страна поймет, в чем дело, люди не проголосуют за тяжело больного человека, и победит Зюганов. Тем не менее страна уже сделала свой выбор. В воскресенье 3 июля, на втором туре голосования Борис Николаевич получил 53,82 процента голосов, Геннадий Андреевич — 40,3 процента. Одержав победу на выборах, президент Ельцин предоставил убедительное свидетельство своего политического здоровья. Но теперь окружающий мир был обеспокоен его физическим здоровьем.

5 августа появился указ «Об официальных символах президентской власти и их использовании при вступлении в должность вновь избранного Президента Российской Федерации».

Инаугурацию предполагалось провести на Соборной площади в Кремле под звон колоколов и пение од.' Пришлось сократить всю церемонию до двадцати минут. 9 августа Ельцин с трудом появился на публике, прочитал по телесуфлеру слова президентской клятвы и опять исчез. В день инаугурации страна увидела тяжело больного человека, который еле держался на ногах. Сидевшие в зале видели слезы на глазах его дочери Татьяны Дьяченко. Правда, на приеме, где Ельцин пробыл те же полчаса, он держался очень мужественно и произнес тост.

16 августа в Кардиологическом центре академика Чазова Борису Николаевичу сделали коронарографию — исследование, позволяющее определить степень поражения сердца и его сосудов. Результаты повергли врачей в уныние. Участники расширенного консилиума не сомневались в том, что президент нуждается в аорто-коронарном шунтировании, но повреждены были не только сосуды сердца, но и сама сердечная мышца, которая не справлялась со своими функциями.

Состояние президента было угрожающим, сердце работало на пределе своих возможностей. Врачи боялись внезапной остановки сердца. Делать операцию было невозможно. К тому же обнаружилась анемия и ослабление иммунитета. Сам Ельцин и его окружение хотели сделать операцию побыстрее, чтобы снять напряжение. Но врачи Кардиологического центра рекомендовали отложить операцию месяца на три, провести курс лечения и немного восстановить Ельцина.

5 сентября страна узнала, что Ельцин страдает ишемической болезнью сердца и нуждается в серьезной операции. Это вызвало большое разочарование. Выходит, проголосовали за тяжело больного человека. И еще неизвестно, чем закончится операция. Такой была реакция обычных людей.

Но для политиков тяжелая болезнь Ельцина, грядущая операция с неясным исходом открывали неожиданные возможности. Так, может быть, в ближайшее время понадобятся новые выборы? И все взоры устремились на Лебедя. Вот человек, который на сей раз постарается не упустить власть. Тем более, что сам Александр Иванович выражался ясно и определенно: «Власть никто не может дать. Ее берут твердой рукой и держат».