Кремль. Президенты России. Стратегия власти от Б. Н. Ельцина до В. В. Путина - Леонид Млечин

Во-первых, закон, установивший очень низкий уровень средств, которые кандидат мог использовать для агитации в свою пользу, обрекал кандидатов на его нарушение. Во-вторых, неучтенные наличные деньги циркулировали во всей экономике — зачем платить налоги, если их можно не платить? В-третьих, «черный нал» существует во всем мире — в 1999 году в Германии разразится скандал, когда выяснится, что бывший канцлер Гельмут Коль тайно получал от промышленников наличные деньги на предвыборную кампанию.

Почему же вдруг Коржаков решил разоблачить своих коллег по предвыборному штабу Ельцина? Как станет потом известно, Служба безопасности подбирала материалы на всех, кто окружал президента.

Скажем, Коржаков плохо относился к первому помощнику президента Виктору Илюшину, и за ним велась слежка, то есть формально — за женщиной, с которой Илюшин регулярно играл в теннис.

Оперативники Коржакова установили, что Илюшин вроде бы передавал ей какие-то документы, которые она просматривала в своей машине. Обнаружили и некоего гражданина Италии, который беседовал с этой женщиной до и после ее встреч с Илюшиным. Потом этот человек шел в квартиру, которая, по словам начальника отдела Службы безопасности полковника Валерия Стрелецкого, «была хорошо известна нашим спецслужбам. В ней жил... установленный разведчик ЦРУ». Но самое любопытное заключается в том, что за этой находкой ничего не последовало. Илюшин остался на своем месте.

Вероятно, такого рода оперативная информация накапливалась на всякий случай — с ее помощью можно было вывести из игры любую фигуру, даже самую крупную.

Можно предположить, что внезапное появление Александра Лебедя в президентском окружении сразу изменило баланс сил вокруг Ельцина — и не в пользу. Коржакова. Становилось очевидным, что после победы Ельцина во втором туре позиции Чубайса и его команды невероятно окрепнут. А позиции коржаков-ской команды ослабнут.

Видимо, у генерала Коржакова сдали нервы. Возможно, он увидел, что если Ельцин убрал Грачева, то может убрать и его самого. Он решил сделать предупредительный выстрел. Он вовсе не собирался устраивать публичный скандал — понимал, что это ударит в первую очередь по Ельцину. Он хотел получить в руки крупный козырь против Чубайса. Это была схватка за влияние на президента.

Вначале все шло по плану. Коржаков позвонил своему другу Барсукову, директору Федеральной службы безопасности. Михаил Иванович поручил это дело начальнику управления Федеральной службы безопасности по Москве и Московской области генералу Анатолию Трофимову. Бывшие диссиденты были потрясены его назначением — помнили, как он, тогда следователь КГБ, вел дела «антисоветчиков».

Трофимов рьяно взялся за дело. Приехал следователь, стали допрашивать Евстафьева и Лисовского. От них требовали назвать имена тех, кто распоряжался этими деньгами.

Но дальше произошло непредвиденное. О задержании Евстафьева и Лисовского стало известно. Считается, что тревогу подняла личная охрана Сергея Лисовского.

Через три часа после их задержания Чубайс уже знал, что идет допрос. Для Чубайса и его команды это была тяжкая ночь. Все могло повернуться очень печально, ждали ареста. Во всяком случае, они исходили из худшего варианта — в ФСБ им подберут уголовную статью, сделают соучастниками хищения валютных средств, посадят. Они собрались у Березовского, в Доме приемов «ЛогоВАЗа». Охрана Березовского установила, что за домом следят — предположительно сотрудники Федеральной службы безопасности.

Но Чубайса недаром называют самым гениальным менеджером России. Он не струсил, не испугался, а, напротив, ринулся в бой. Коржакову не следовало тягаться с Чубайсом. Анатолий Борисович сумел безвыходную, проигрышную ситуацию обратить в свою победу.

Он позвонил директору Федеральной службы безопасности Барсукову и разговаривал с ним очень жестко, так, словно был уверен в силе своей позиции. Чубайс требовал немедленно освободить задержанных, говорил, что Барсуков с Коржаковым предали президента. Барсуков явно потерял уверенность и засомневался, а не ошибся ли Коржаков, затеяв все это.

Чубайс позвонил и начальнику столичного управления госбезопасности генералу Трофимову. Тот на всякий случай уверял, что вообще ничего не знает и не стоит беспокоиться...

Чубайс связался с Лебедем и Черномырдиным. Виктор Степанович не спешил определить свою позицию. А Лебедь был рад каким-то образом прищемить хвост всесильному Коржакову. Включилась и дочь президента Татьяна Дьяченко, которая была возмущена действиями Коржакова и Барсукова.

Самым сильным ходом стало решение рассказать о происшедшем по телевидению — поздно вечером на НТВ с экстренным выпуском новостей появился Евгений Киселев:

— Страна на грани политической катастрофы!

Люди вздрогнули: неужели опять попытка переворота?

Полковник Стрелецкий первым сообразил, что ничего не получилось, и позвонил своему начальнику Коржакову:

— Александр Васильевич, время упущено. Видимо, сделать уже ничего не удастся.

Стрелецкому позвонил Барсуков. Полковник растерянно спросил его:

— Что делать будем, Михаил Иванович?

— Сухари сушить. Давай заканчивай, задокументируй все и отпускай их к чертовой матери. Утром будем разбираться.

Тон сотрудников Службы безопасности, которые допрашивали Евстафьева и Лисовского, сразу изменился: нам не надо скандала, ведите себя тихо. В четыре утра, оформив изъятие денег, Евстафьева и Лисовского отпустили.

Чубайс успел заручиться поддержкой нового секретаря Совета безопасности Лебедя. Александр Лебедь, ошеломленный своим вознесением на вершину власти, едва ли понял, что случилось. Для него слишком много событий произошло в один день. Он явно не справлялся с ситуацией.

Но его слова насчет того, что «любой мятеж будет подавлен, и подавлен предельно жестоко», сказанные в четыре часа ночи в объектив телекамеры, прозвучали как твердое осуждение действий Коржакова и Барсукова. Правда, и это не имело особого значения. Все решала позиция Ельцина.

Царедворцы Коржаков и Барсуков ни у кого не вызывали симпатий. Челядь не любят. В общественном мнении они проиграли сразу. Сила их состояла в особой близости к президенту. Коржаков в любую минуту мог соединиться с президентом. Другие — нет. Трубку любого президентского аппарата снимал один из людей Коржакова.

Генерал не сомневался в поддержке президента. Не может же Борис Николаевич всерьез обидеться на своего настоящего и, может быть, единственного искреннего друга. Ну, в худшем случае отругает за то, что устроили ненужный шум, не сумели все сделать чисто и аккуратно. Коржаков и не понял масштабов разразившегося в стране скандала...

В восемь утра Ельцин выслушал Коржакова и Барсукова и вполне спокойно отнесся к их объяснениям. Но Ельцину сообщили, что Чубайс, который безуспешно пытался с ним связаться, уже назначил пресс-конференцию. Понятно было, что он скажет. Ельцин мог в один день потерять и всю команду, занимавшуюся выборами, и накануне второго тура стать действующим лицом скандала, губительного для его репутации.

В десять утра в президентском кабинете появился Анатолий Чубайс. Он говорил откровенно и, как всегда, убедительно. Объяснил, что деньги предназначались артистам, которые участвуют в акции «Голосуй или проиграешь». Иного способа заплатить артистам столько, сколько они стоят, нет. Коржаков прекрасно это знал и устроил эту провокацию, чтобы избавиться от него, Чубайса, и от других — тех, кто работает в предвыборном штабе. А может быть, и вовсе для того, чтобы сорвать выборы. И почти добился своего.

Чубайс воспользовался этой историей, чтобы убедить Ельцина убрать Коржакова, Барсукова и Сосковца.

Ельцин оказался перед выбором: или он отказывается от Чубайса и его компании и в результате вполне может проиграть во втором туре, или он расстается с Коржаковым и его компанией и побеждает...

На самом деле никакого выбора у Ельцина не было. Он мог принять только одно политически правильное решение. И раздумывал он недолго. Все было предельно ясно'. Вся его жизнь была подчинена одной цели — власти. И эмоции ему не мешали.

Но это был, пожалуй, первый случай, когда расставание с одним из подчиненных далось ему непросто: Коржаков был самым близким ему человеком. В определенном отношении он был ближе жены...

Президент велел Барсукову и Коржакову писать рапорты об отставке. Коржаков рассказывал потом, что они сочиняли их с улыбочками. Видимо, не верили, что это всерьез: погорячился — отойдет... Коржаков написал президенту письмо с просьбой принять их с Барсуковым и выслушать, передал через Анатолия Кузнецова, адъютанта президента. Борис Николаевич прочитал, спросил: где Коржаков? Сидит в своем кабинете в Кремле — был ответ. Президент приказал опечатать кабинет, отключить телефоны, отобрать машину и удостоверение.