Кремль. Президенты России. Стратегия власти от Б. Н. Ельцина до В. В. Путина - Леонид Млечин

Идея пригласить Дьяченко, как теперь говорят, принадлежала Валентину Юмашеву, который писал за президента книги и который со временем стал мужем его дочери. Во всяком случае, в ельцинской книге «Президентский марафон» написано именно так:

«Как-то раз ко мне в Барвиху приехал Валентин Юмашев. Я не выдержал и поделился с ним своими мыслями: чувствую, что процесс не контролирую, вижу по потухшим глазам помощников, в частности Виктора Илюшина, что ситуация в штабе день ото дня ухудшается и мы медленно, но верно погружаемся в болото. И, судя по всему, штаб — сплошная склока, никакой стратегии нет, советский стиль общения, на собрания единомышленников совсем не похож.

— Нужен свой человек в штабе, — сказал я.

Валентин послушал, покивал, задумался... Но кто? Кто это может быть?

— А если Таня? — вдруг спросил он».

В 1996 году задача Татьяны Дьяченко заключалась в том, чтобы мягко влиять на отца, убеждая его в правоте рекомендаций предвыборного штаба.

Все это потом будет казаться заговором, гнусной махинацией, пренебрежением волей народа. Дескать, олигархи думали только о том, как сохранить свои деньги, нажитые преступным путем. Поэтому они купили средства массовой информации, а те обманули народ.

Уверенность противников Ельцина в том, что в 1996-м он одержал победу только благодаря умелой пропагандистской кампании, невольно отражает веру в тотальную пропаганду, во всемогущество телевидения, политической рекламы, умелого манипулирования мозгами. В то, что, если постараться, избирателя можно заставить проголосовать за что угодно.

Это не совсем так. Личный интерес олигархов совпал с интересами большей части страны. Прихода к власти Зюганова и его команды боялись и те, кто не нажил палат каменных.

В 1996 году команда Зюганова жаждала реванша, это было бы губительно для страны. Больших успехов в экономике ельцинская команда не добилась, но коммунисты ничего нового предложить не могли. Это, кстати, станет понятным в конце 1998 года, когда главный коммунистический экономист Юрий Маслюков станет первым вице-премьером в правительстве Примакова. Он быстро увидел, что идеи, с которыми он пришел, не работают, и вынужден был в общем и целом проводить ту же политику, что и презираемые коммунистами молодые реформаторы.

Юрию Маслюкову, опытному и знающему менеджеру, чтобы разобраться, понадобилось несколько месяцев. А если бы на всех постах оказались его товарищи по партии, то прежде, чем они осознали бы, что экономика развивается по законам, столь же определенным, как и законы физики, хозяйство страны окончательно разрушилось бы... Что касается духовной жизни страны, то коммунисты откровенно предупредили людей о своих планах и насчет цензуры, и многого иного.

В 1996 году я работал в «Известиях», которые тогда никому не принадлежали, были совершенно независимы. Еще до начала избирательной кампании наш главный редактор твердо сказал на заседании редколлегии:

— Мы сделаем все, чтобы коммунисты не пришли к власти.

Таково было общее настроение журналистов — и газетчиков, и телевизионщиков. Ельцину вовсе не надо было их покупать. Все понимали, что с избранием президентом Зюганова закончится свобода прессы. Григорий Явлинский говорил тогда журналистам:

— Зюганов — это не смена власти, а полная смена режима, государственного строя. Россия этого больше не выдержит. Следующих президентских выборов не будет, не станет поста президента. Править придет партия, генсек, советы...

Никита Михалков твердо выступил в поддержку Ельцина:

— С чистой совестью я могу сказать: президент России Борис Николаевич Ельцин должен продолжить начатое им дело! Обязан его продолжить. Как бы ни называлась Россия, она всегда ею останется, и ни один государь в ее истории, уходя со своего поста, не смел оставить державу для того, чтобы ее подобрал тот, у кого громче голос или толще дубина...

Именно поэтому на выборах 1996 года многие говорили: лучше Ельцин со всеми его недостатками, чем Зюганов и его команда. Народу не продавали кота в мешке, как это произойдет на следующих парламентских, а затем и президентских выборах. Все знали, кто такой Ельцин и чего от него ждать.

Да и кандидата от коммунистов трудно было назвать обаятельным политиком, за которого хочется голосовать. Один немецкий журналист так отозвался о Зюганове: он похож на трактор «Беларусь» — неуклюжий, неповоротливый, зато ему износу нет. За плечами бесцветная карьера. Бюрократ средней руки. Когда Зюганов говорит, кажется, что ему так же скучно, как и слушателям...

Постепенно заговорили, что в азарте ниспровержения Ельцина и критики его недостатков демократически мыслящие граждане зашли слишком далеко. Другого кандидата, способного составить конкуренцию Зюганову, в стране нет. Когда эта мысль распространилась достаточно широко, первый шаг к победе Ельцина был сделан.

Отношение к Ельцину в мире тоже изменилось. Еще недавно его сравнивали с положением Михаила Горбачева, когда тот отстранил своих либеральных советников (а нелиберальные его предали) и остался сначала без поддержки, а затем и без президентского поста. Но тут мир словно спохватился, испугавшись ухода Ельцина и прихода к власти радикальной оппозиции. Международный валютный фонд не колеблясь выдал России очередной кредит в десять миллиардов долларов.

Более того, обычно очень осторожный директор-распорядитель Международного валютного фонда Мишель Камдессю фактически поддержал Ельцина в борьбе за президентский пост. Он объяснил, что, если Ельцин проиграет выборы, МВФ может пересмотреть условия предоставления займа.

Руководитель Международного валютного фонда, ломая обычное о нем представление, сказал, что ничего не имеет против корректировок в сторону социальных проблем, о которых говорит Ельцин. Камдессю сам сказал, что всегда настаивал на создании в России надежной системы социальной защиты населения. Запад выразил поддержку Ельцину только по той причине, что не хотел видеть президентом Зюганова.

Канцлер Германии Гельмут Коль, похоже, взял на себя задачу мобилизовать Европу в поддержку Бориса Ельцина. Он отправил дипломатической почтой секретное послание Биллу Клинтону в Вашингтон и сделал несколько важных публичных заявлений в пользу Ельцина.

Впрочем, реалисты на Западе понимали, что они не в состоянии как-то повлиять на выборы в России. И даже наоборот, любая попытка показать, что Западу нравится тот или иной кандидат, скорее всего, привела бы его к поражению.

Стратегия ельцинского штаба была очень простой. Люди должны понять, что они делают выбор не между двумя кандидатами, а между будущим и прошлым, между нормальной жизнью и возвращением к тоталитарному режиму.

Сам Ельцин должен был опровергнуть представление о нем как о больном и уставшем человеке. Ему предстояло объехать всю страну и повсюду демонстрировать динамизм и решительность, готовность решать любые проблемы. Страна должна была увидеть прежнего Ельцина. И Борис Николаевич старался быть прежним.

Георгий Сатаров говорит:

— Когда надобно было решить практически невыполнимую задачу — победить на выборах при войне в Чечне, при низкой популярности, при неважном состоянии здоровья, он зарядился, настроился и был очень энергичен. Ему интересно было общаться со своим избирательным штабом, с аналитической группой. Такого неформального интеллектуального общения было в тот момент гораздо больше обычного...

Ельцин полностью подчинился советам и рекомендациям своего штаба. В каждой поездке по стране его сопровождали социологи, они сопоставляли настроения до и после появления президента. После одной такой поездки выяснилось, что рейтинг Ельцина не только не увеличился, но, напротив, упал.

Борису Николаевичу выложили на стол фотографии и показали: это была не предвыборная поездка, а какая-то начальственная инспекция — в центре президент, окруженный огромным количеством охранников, а где-то в отдалении горожане, которые пытаются услышать, что там барин говорит... А для сравнения вытащили его фотографии 1991 года, где Ельцин без всякой охраны — в окружении восхищенных избирателей.

Ельцин все оценил и сказал Коржакову:

— Понял? Чтобы я вас в поездках больше не видел.

И охрана действительно не мешала ему работать с избирателями. А предвыборная кампания шла трудно. Когда Ельцин встречался с людьми, они часто говорили: надо кого-то помоложе избрать. Борис Николаевич должен был доказать обратное.

Мало кто знал тогда, чего это ему стоило. Знаменитые кадры, когда Ельцин, сбросив пиджак, танцует на сцене, будут потом показаны сотни раз.

Певец Евгений Осин вспоминал:

— Во время моего выступления он вдруг попросил, чтобы ему «подыграли что-нибудь такое», и совершенно неожиданно выскочил на сцену, повергнув в шок администраторов и охрану...