Письма Махатм - Наталия Ковалева

У нас нет джентльменов, во всяком случае, теперь в Тибете, которые поднялись бы до стандарта Симлы, хотя у нас много честных и правдивых людей. На поставленный мистером Олькоттом вопрос пришел ответ, настолько смердящий умышленной голой фальшью, глупым тщеславием и настолько жалкий – как попытка оправдаться единственно возможным способом в том, что он без ведома владельца читал его частную корреспонденцию, – что я попросил М. достать для меня это письмо, чтобы вам его прочесть. После прочтения будьте добры вернуть его мне через Дарбагири Ната, который будет в Мадрасе через неделю.

Я выполнил неприятную и противную задачу, но многое будет достигнуто, если это поможет вам нас лучше узнать – пусть ваши европейские стандарты того, что правильно и неправильно, и склонят чаши весов в вашем мнении в ту или другую сторону. Возможно, вы окажетесь в положении Ч.К.М., сожалея, что вам приходится или согласиться с таким «прискорбным моральным парадоксом», как я, или навсегда отказаться от него. Никто бы об этом не сожалел больше, чем я, но наши Правила оказались мудрыми и благодатными для мира, в конце концов, а мир в целом и его индивидуальные представители в особенности настолько безнравственны, что с каждым приходится бороться его же собственным оружием.

Судя по тому, как дела обстоят сейчас, и учитывая, что мы не хотели бы допустить слишком большого промедления, кажется желательным, чтобы вы отправились на несколько месяцев домой – скажем, до июня. Если вы не поедете в Лондон и с помощью Ч.К.М. не объясните истинного положения и не учредите Общество сами, письма Хьюма наделают слишком много вреда, чтобы потом можно было его нейтрализовать. Таким образом, ваше временное отсутствие послужит двум хорошим целям: учреждению настоящего Теософского общества и спасению нескольких многообещающих индивидуумов, дальнейшее продвижение которых сейчас задерживается. Кроме того, ваше отсутствие в Индии не является чистым злом, так как друзья этой страны почувствуют потерю вас и тем более будут готовы призвать вас обратно, особенно если «Пионер» переменит тон. Часть времени вашего отдыха вы могли бы использовать для написания той или иной теософской работы. У вас теперь большой запас материалов, и если бы вы умудрились достать экземпляры дидактических текстов, данных мистеру Хьюму, то это была бы своевременная предосторожность. Он очень продуктивный писатель писем, и теперь, когда отбросил все, что его сдерживало, за ним будет вестись тщательное наблюдение. Припомните пророчество Чохана.

Ваш всегда искренне, К.Х.

Письмо № 102 (ML-56)

[К.Х. – Синнетту]

Получено в январе 1883 г. в Аллахабаде

[Оккультные обстоятельства духовного падения Хьюма]

Теперь моя очередь, любезный друг, ходатайствовать перед вами о мягком и, главным образом, очень благоразумном обращении с мистером Хьюмом, и я прошу выслушать меня. Вы не должны упустить из виду элемент, который имеет большое отношение к его моральной низости и который, несомненно, не извиняет, хотя и в какой-то степени смягчает его преступление. Он подталкивается и доведен наполовину до сумасшествия злыми силами, которые привлек к себе и в чье подчинение он попал вследствие врожденной моральной неразборчивости. Поблизости от него живет факир, окруженный животной аурой; также проклятия мистера Ферна при расставании (я не осмеливаюсь сказать, что они были несправедливы и незаслуженны) произвели свои воздействия; и в то время как его самозваное адептство – целиком плод его фантазии, он все же необдуманной практикой пранаямы развил в себе до некоторой степени медиумизм [1] и запачкан им на всю жизнь. Он широко раскрыл двери влияниям, идущим с отрицательной стороны, и вследствие этого стал почти непроницаем для влияния с положительной. Потому не следует судить о нем как о человеке, совершившем прегрешения с заранее обдуманной целью. Избегайте его, но не раздражайте еще больше, ибо он теперь более чем опасен для каждого, кто не способен, подобно вам самому, сражаться с ним его собственным оружием. Достаточно, чтобы вы узнали, каков он, чтобы быть предупрежденным и благоразумным в будущем, так как в настоящее время ему удалось сорвать наши планы в самых обещающих кругах. Он сейчас в ударе, что продлится недели, а возможно, и месяцы, – в состоянии наибольшего эгоистического тщеславия и воинственности, во время которых он способен на самые отчаянные выходки. Потому дважды подумайте, прежде чем ускорять кризис, результаты которого могут быть очень серьезными.

Что касается его причастности к теософским делам, то он в значительной степени ваш чела, пленник вашего копья и лука; но так как вы действовали по моим инструкциям, я принимаю вину на самого себя – всю вину, поймите меня хорошо; я не желаю допустить, чтобы какое-нибудь пятнышко нынешних бедственных результатов портило вашу карму. Но последняя в будущем, а пока что он может причинять вред вам лично и Обществу. Вам стоило немало труда ввести его в Общество, а теперь вы должны остерегаться, чтобы не вышвырнуть его оттуда преждевременно, ибо вы видели из его писем, на какую злобу он способен и как усердно может взращивать в других подозрения и недовольство, чтобы сосредоточить интерес и лояльность на самом себе. Теософское общество только что в сохранности прошло через бурю, поднятую другим тщеславным честолюбивым противником – Даянандом С., и если все закончилось благополучно, то это потому, что у Д.С. память коротка и его заставили забыть все о документах, которые он выдал. Поэтому благоразумно ждать, наблюдать и держать под рукой материалы для защиты до того времени, когда этот новый иконоборец «поведет атаку на ваши окопы», если он когда-либо это сделает, что до настоящего времени еще не решилось, но что неизбежно произошло бы, если бы вы вдруг его обличили. Я не требую от вас проявлять к нему дружелюбие (нет, я даже настойчиво советую вам самому не писать ему некоторое время, и если он потребует объяснений, попросите вашу добрую супругу, которую он боится и вынужден уважать, чтобы она без обиняков, честно сказала ему истину, как только женщины умеют). Я прошу, чтобы вы просто откладывали открытый разрыв до того часа, когда затягивание станет уже непростительным. Никто из нас не должен ставить под угрозу дело, продвижение которого является более высоким долгом, чем личные соображения.

Мне не следует заканчивать свое письмо этим черным сюжетом, но надо сказать вам, что виды на успех в Мадрасе лучше, чем в Калькутте[359]. Через несколько дней вы услышите результаты работы Суббы Роу.

Как вам нравится «Мистер Айзекс»?[360] Как вы увидите (ибо вы должны прочесть эту книгу и дать на нее отзыв), эта книга – западное эхо англо-индийского «Оккультного мира». Экс-редактор «Индиан Геральд» не совсем дорос до редактора «Пионера», но что-то делается в этом направлении. Ярый враг в 1880–1881 годах как будто превратился в поклонника в 1882 году. Я думаю, довольно трудно найти людей, которые посчитают К.Х. Лал Синга, отображенного в «Рам Лал» мистером Марионом Кроуфордом, «серым адептом». Если бы эта книга была написана год тому назад, я бы мог сказать, что автор сам был gris[361], когда заставил Рам Лала говорить о вечной любви и блаженстве в сферах мира Духа. Но после того как некое видение было показано ему знаменитым «Ски», в которого мистер Ч.К.М. не верит, человек совершенно бросил пить. Спасен еще один человек. Я прощаю ему свою очень «серую» внешность и даже Шере-Али!

Искренне ваш, К.Х.

Письмо № 103 (ML-91 A)

[К.Х. – предположительно Олькотту]

Получено в Аллахабаде зимой 1882/83 г.

[Деловая записка]

Прочтите приложение от Ч.К.М.; постарайтесь вспомнить и затем расскажите Синнетту всю правду о послании, которое я вам дал в Лондоне по поводу 100 фунтов стерлингов в присутствии миссис Биллингс и Упасики. Не забудьте изложить обстановку, в которой я говорил. Не показывайте Е.П.Б. письма Ч.К.М., но возвратите его в Аллахабад с вашими замечаниями.

К.Х.

Письмо № 104 (ML-91 B)

[К.Х. – Синнетту]

Получено в январе 1882 г.

[Проблемы Теософского общества]

Я достал письма от Ч.К.М. и ваше и дал первое мистеру Олькотту для ответа. Таким образом, половина «позорного» обвинения снята и объяснена довольно естественно. Бедная женщина, непрестанно глубоко озабоченная одной вечной мыслью – о деле и Обществе... Даже ее небрежность и недостаточность памяти, ее забывчивость и рассеянность рассматриваются в свете преступных деяний. Я сейчас снова «осмозировал» его ответ, чтобы возвратить его, добавив еще несколько слов объяснений, которые должны исходить от меня.

Вывод мистера Мэсси, что «предвидение Адепта не было доступно» в различных перечисленных случаях неудач теософов, является просто новым повторением старой ошибки, заключающейся в предположении, что отбор членов и деятельность основателей Общества и учеников контролируются нами! Это часто нами отрицалось и, как полагаю, было достаточно объяснено вам в моем письме из Дарджилинга, но, несмотря на все это, возражатели цепляются за свою теорию. Мы не имеем никакого отношения к этим событиям, также мы ими, как правило, не руководим. Все же возьмем ряд имен, которые он приводит, и увидим, что каждый человек является полезным фактором в достижении желанного результата. Харричанд увлек группу в Бомбей, хотя ее участники приготовились поехать в Мадрас, что было бы фатально на этой стадии теософского движения. Уимбридж и мисс Бейтс придали группе английскую окраску и сначала принесли много пользы тем, что вызвали ярые нападки журналистов на Основателей, что повлекло за собой ответную реакцию. Даянанд запечатлел на движении отпечаток арийской национальности; наконец, мистер Хьюм, который уже является тайным и скоро станет явным врагом дела теософии, очень помог своим влиянием и далее будет ему способствовать, вопреки самому себе, посредством конечных результатов своего отступничества. В каждом примере индивидуальному предателю и врагу был дан свой шанс, и, если бы не его моральное отклонение от прямого пути, он мог бы из этого извлечь неисчислимую пользу для своей личной кармы.