Письма Махатм - Наталия Ковалева

Прилагаю письмо, любезно одолженное мне полковником, хотя и без ведома автора. Наш друг (Хьюм. – Ред.) бесится абсолютно не по-йоговски, и Субба Роу прав в своем мнении о нем. Такие и еще худшиеписьма будут получены Ч.К.М., С.М. и другими. И это тот человек, который еще недавно клялся своим честным словом, что никогда не повредит Обществу, каким бы ни было его мнение о нас лично! Завершение цикла, добрый друг, самые последние усилия... Кто победит? Кто-либо из дуг-па, влиянию которых он теперь полностью подвержен и которых он привлекает любым путем и способом, или... Но довольно!

Искренне ваш, К.Х.

Письмо № 100 (ML-79)

[К.Х. – Синнетту]

Получено в декабре 1882 г.

[О выпуске периодического издания]

Так как вы в своей предыдущей записке не «рассмотрели вопрос исчерпывающе», то я сказал лишь то, что сказал, потому что я не делец. Человек, привыкший к торговым делам, несомненно, вывел бы заключение обо всем плане даже из меньших фрагментов [сведений], чем были у вас. Но теперь, когда вы расширили вопрос, я могу сказать (в то же время очень низко оценивая свое любительское мнение), что ваш план кажется довольно разумным и обоснованным. Мистер Дейр, не менее вас самого, должен хорошо вознаграждаться за свои ценные и преданные услуги. Ваше предложение не начислять прибыль на отложенные четыре двенадцатых акций, пока их владельцы не добьются, чтобы остальные восемь двенадцатых обеспечили справедливый доход, является честным для обеих сторон.

Издадите ли вы в конечном счете или не издадите двойной или четверной журнал – я все же думаю, что, если это осуществимо, надо было бы добиваться большего капитала потому, что если вы полностью обеспечены на любой непредвиденный случай, то можете осмотрительно выбрать нужный вариант; хладнокровное обсуждение и обдумывание всех шансов подскажут вам лучшее решение.

А теперь, прежде чем оставлю свое новое амплуа коммерческого советника, я должен повторить, что, хотя мы и поможем предприятию с начала до конца в возможной по нашим правилам мере, инициатива должна быть в руках ваших друзей, и вам самому следовало бы руководить делом и болеть за него. Я объясню почему. Несмотря на то что величайшее благо должно произойти от успешного основания такого журнала, строгий закон справедливости запрещает нам делать что-либо, что хотя бы в незначительной мере уменьшит заслуги, на которые тот, кто превратит эту мечту в реальность, будет иметь право. Мало кто знает свое будущее или то, что лучше для него. Нет сомнения, что жизнь на европейском континенте и в Англии имеет обаяние, какого нет у бедной скучной Индии. Но последняя может, с другой стороны, предложить преимущества и привлекательность, не снившиеся обычному мистику. Я не решаюсь сказать больше, но вы не правы, мой друг, очень не правы, соглашаясь остаться здесь только из-за меня. Я, по крайней мере, не чувствую себя настолько самолюбивым, чтобы принять эту жертву, если бы не знал, что делаю.

За ваше любезное согласие, в соответствии с нашим желанием, присутствовать на праздновании годовщины примите нашу горячую благодарность. Результаты вашего присутствия и вашей речи будут больше и лучше, нежели вы теперь можете себе представить. И, подобно всем добрым делам, они принесут вам щедрую награду теперь и в будущем. Пусть будет для вас утешением то, что вы в большой мере помогли нейтрализовать плохое влияние, которое враги Истины сконцентрировали вокруг Общества. Мертвая точка сменяющегося цикла прошла; для Теософского общества 17 декабря начинается новый цикл. Следите и смотрите.

Всегда ваш друг, К.Х.

Письмо № 101 (ML-57)

[К.Х. – Синнетту]

Получено 6 января 1883 г.

[О Ч.К. Мэсси]

Мой дорогой друг!

Я подхожу к предмету, которого умышленно избегал многие месяцы, пока не собрал доказательства, которые даже на ваш взгляд покажутся убедительными. Как вы знаете, мы не всегда одинаково мыслим, а также то, что для нас является фактом, не имеет в ваших глазах никакого веса, если оно никоим образом не нарушает западных методов суждения о нем. Но теперь настало время, когда мы должны пытаться заставить вас лучше понимать нас, чем до сих пор понимали даже некоторые из лучших и наиболее серьезных западных теософов, например Ч.К. Мэсси. И хотя я менее всех стремлюсь, чтобы вы следовали за мной как за вашим «пророком» и «вдохновителем», я все же был бы истинно огорчен, если бы вы дошли до того, что стали бы считать меня «моральным парадоксом», допуская, что я или виноват в том, что приписываю себе силы, которых никогда не имел, или злоупотребляю ими, чтобы скрыть недостойные цели, так же как и недостойных лиц. Письмо мистера Мэсси объясняет вам, что я хочу сказать; то, что ему кажется убедительным доказательством и безупречной уликой, для меня ни то, ни другое, так как я знаю всю истину. В последний день вашего 1882 года его имя стоит третьим в списке неудач – то, что (спешу это сказать, опасаясь нового недоразумения) не имеет никакого отношения к предполагаемому учреждению нового Отделения в Лондоне, а связано – только с его личным прогрессом. Я глубоко об этом сожалею, но не имею права привязываться настолько крепко к какой-либо персоне или персонам благодаря личной симпатии и уважению, чтобы лишать свою работу поступательного движения, стать неспособным повести остальных к чему-то более великому и благородному, нежели их нынешние убеждения. Поэтому я предпочитаю оставить их при нынешних заблуждениях. Вкратце дело заключается в следующем: мистер Мэсси находится во власти весьма странных, неправильных представлений и в последнее время «видит сны», хотя он и не медиум, как его друг, мистер С. Мозес. При всем том он благороднейший, чистейший, короче, один из лучших людей, которых я только знаю, хотя при случае слишком расположен верить ложным данным. Но у него совершенно отсутствует правильная интуиция. Она придет к нему позднее, когда не будет ни Е.П.Б., ни Олькотта. До этого времени – запомните и скажите ему это – мы не требуем ни преданности, ни признания нас (ни публичного, ни личного), а также не хотим ни иметь каких-либо дел с Британским отделением, ни разговаривать с его членами, кроме как через вас. Четыре европейца были взяты на испытание двенадцать месяцев назад. Из этих четырех только вы один были найдены достойным доверия. В этом году вместо индивидуумов будут подвергнуты испытанию [теософские] общества. Результат будет зависеть от их коллективной работы, и мистер Мэсси ошибается, надеясь, что я готовлюсь присоединиться к пестрой толпе «вдохновителей» миссис К[ингсфорд]. Пусть они останутся под личинами Иоаннов Крестителей и тому подобных библейских аристократов. Лишь бы они изучали наши доктрины – хотя и примешанными чужими плевелами, – и многое будет достигнуто. Ч.К.М. хочет Света, – приглашаем его к нему – через вас. Если это все, чего он хочет, то какая для него разница, считает ли он, что у «светоносца», передающего вам свой факел, чистые или нечистые руки, если на самом свете это никак не сказывается? Только разрешите вас предостеречь. Дело это такое незначительное, что кажется невинным проявлением женского тщеславия, но, если его сразу не откорректировать, оно может привести к очень плохим последствиям. В одном письме миссис Кингсфорд к мистеру Мэсси, условно принимая доминирование Британского теософского общества, она выказывает свою уверенность – нет, указывает как на неоспоримый факт, – что до появления «Пути Совершенства» никто «не знал, как восточная школа понимает перевоплощение», и добавляет: «видя, как много рассказано в этой книге, Адепты спешат отпереть свои собственные сокровища, которыми они так неохотно делились до сих пор» (как пишет Н.Х. [1] )». Мистер Мэсси полностью согласен с этой теорией и подкатывает к этой леди с ловким комплиментом, который сделал бы честь дипломату. «Вероятно, пишет он, – чувствуется (Братьями), что община, в которой мог появиться и быть принят такой труд, как “Путь Совершенства”, подготовлена к принятию света»! Ну а теперь, дай только этой идее ход, и все это обратится в секту, школу высокоценимой писательницы, которая, хотя и является представительницей пятого Круга, несвободна от значительной дозы тщеславия и деспотизма, а отсюда и фанатизма. Таким образом, неправильное представление возвеличивается, ему придается неуместная важность. Этим наносится вред ее собственному духовному состоянию. Происходит стимуляция спящего в ней чувства собственного мессианства; и вами будет создано препятствие делу свободного, обширного и независимого исследования, которое ее «вдохновители» – как и мы, – желают продвинуть. Напишите же мистеру Мэсси правду, добрый друг. Расскажите ему, что вы знали о восточных взглядах на перевоплощение за много месяцев до появления сочинения, о котором идет речь, так как еще 18 месяцев назад, в июле, вас начали учить, в чем заключается разница между перевоплощением по Алану Кардеку, или возрождением личности, и перевоплощением духовной Монады. Эта разница была вам указана впервые 5 июля в Бомбее. А чтобы устранить другое ее беспокойство, скажите ей, что никакой верности Братьям от нее не ожидают (да и не примут, даже если она и будет предложена), поскольку у нас сейчас нет намерений продолжать эксперименты с европейцами и мы не будем использовать другого канала, кроме вас, для передачи нашей философии Архатов. Намеченный эксперимент с мистером Хьюмом в 1882 году провалился весьма печально. Более, чем к вашему Рену[354], к нам приложим девиз «festina lente!»[355].