Русско-турецкая война 1877—1878 гг. - Николай Иванович Беляев

а англичане за семь месяцев 1854 года - даже 600 человек(6), тогда как в войну 1877-1878 гг. Дунайская армия умершими от ран и болезней потеряла только 86 человек на 1000 человек личного состава(7). Даже если учесть, что в Крымской армии приведенные для русских и французских войск цифры исчислены за два года военных действий, а для войны 1877-1878 гг. за год с лишним, все же необходимо признать несомненное улучшение медицинского обеспечения и эвакуации в войне 1877-1878 гг.

Это объясняется тем, что наряду с недостатками медицинского обеспечения и эвакуации русской армии война 1877-1878 гг. имела такие положительные стороны, которых в предыдущие войны не было.

Современные исследователи вопроса о новом и прогрессивном во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг. указывают на впервые осуществленную в России железнодорожную эвакуацию больных и раненых, создание эвакуационных комиссий и эвакуационных пунктов, наличие дивизионных лазаретов, вынос раненых с поля боя ротными носильщиками и дивизионными ротами носильщиков; в лечебной области те же авторы как на новое и прогрессивное указывают на переход к консервативному методу лечения раненых, широкое применение антисептической и гипсовой повязок, а также так называемой нормальной повязки из марлевого бинта с ватой, заменившей собой корпию, ветошь и тканевый бинт(8).

Однако нельзя согласиться с тем, что в войне 1877-1878 гг. новое и прогрессивное в деле медицинского обеспечения и эвакуации выражалось только в улучшении чисто технической специфики этого дела. В войну 1877-1878 гг. во многом прогрессивнее стал сам медицинский состав, в основном состоявший из разночинцев и находившийся под сильным влиянием прогрессивных идей 60-70-х годов. Так, помимо штатных военно-медицинских работников Дунайской и Кавказской армий, на театр военных действий прибыло 397 выпускников-досрочников военно-медицинской академии и университетов, а также 423 врача из числа гражданских, занимавшихся «вольной» практикой и добровольно изъявивших желание отправиться на фронт(9). Этот новый медицинский состав в 1877- 1878 гг. в основной массе не был заражен бюрократизмом и казнокрадством, острее чувствовал свою ответственность перед русским народом.

Несомненно, положительную роль сыграло использование на войне общества Красного Креста, хотя его деятельность была весьма ограничена; за помощью в осуществлении своих планов Красный Крест обращался почти исключительно только «к образованному обществу», то есть к дворянству и буржуазии. Широкие народные массы почти совершенно не были втянуты в дело помощи больным и раненым на фронте. Между тем ряд фактов убедительно показывал, как много могла бы дать такая помощь даже в условиях царской России. Так, главнокомандующий Дунайской армией дал наряд крестьянам Херсонской губернии на пошивку 500 000 пар на­тельного белья по 1 р. 50 к. за пару; крестьяне сшили 700 000 пар и от платы отказались. А когда один председатель земской управы обратился к крестьянам с воззванием о пожертвовании для армии теплых вещей, их нанесли столько, что не хватало денег для отправки их на фронт(10).

Наконец, в войне 1877-1878 гг. впервые в деле лечения больных и раненых широкое участие приняли женщины - сестры милосердия. Они деятельно, не щадя сил и здоровья, выхаживали больных и раненых, несмотря на тяжелейшие условия, в которых им приходилось работать. Часто им приходилось вести трудную борьбу с различным начальством, по-самодурски относившимся к больным и раненым, с хозяйственниками, обкрадывавшими последних.

Очень много медицинских работников - врачей, сестер, фельдшеров, санитаров - отдало свои жизни, помогая больным и раненым. Заслуги их были так очевидны для всех, что в Софии был сооружен памятник в честь погибших на своем посту русских «медицинских чинов».

В целом же все дело устройства и службы тыла русских войск во время войны 1877-1878 гг. страдало рядом крупных недочетов. Большая доля вины в них лежит на военном министерстве. В изданном им «Полевом управлении войсками» тыловые вопросы были даже для того времени явно недоработаны. Ряд основных организационных положений по устройству и службе тыла действующих войск не отвечал требованиям войны того времени. Созданные военным министерством центральные довольствующие органы не были достаточно приспособлены для удовлетворения нужд действующих войск.

Но нельзя всю вину в недостатках русского тыла во время войны 1877-1878 гг. приписать только ошибкам военного министерства. Еще в большей степени тыл русских армий страдал от барского пренебрежения верхов командования к нуждам войск, от бездушного отношения к ним, от сильно развитого казнокрадства. Борьба с этим велась совершенно недостаточно.

13. Действия военно-морских флотов России и Турции на третьем этапе войны

К активным действиям русского Черноморского военного флота на третьем этапе войны надо прежде всего отнести четвертую и пятую минные атаки Макарова.

Четвертую атаку Макаров произвел ночью 27 декабря на турецкий адмиральский броненосец 2-го ранга «Махмудие», стоявший на Батумском рейде. На этот раз средством атаки явились впервые примененные новые самодвижущиеся мины (торпеды) Уайтхеда. Атака не удалась, так как выпущенные мины переломились при ударе о цепь, которой был пришвартован броненосец.

Пятую и последнюю в эту войну минную атаку Макаров произвел 26 января 1878 года. Объектом атаки явилось турецкое авизо (посыльное судно) «Интибах», большой двухмачтовый пароход, стоявший на Батумском рейде. Атака была произведена двумя минными катерами - «Чесмой» с Зацаренным во главе и «Синопом» с Щешинским во главе - посредством мин Уайтхеда. На этот раз атака увенчалась полным успехом. Мины были выпущены с расстояния в 60-80 м, и обе попали в цель. «Интибах» затонул через одну - две минуты почти со всей командой.

Из пяти минных атак, произведенных Макаровым во время русско-турецкой войны, только одна атака, следовательно, закончилась полной гибелью атакованного судна. Но, несмотря на это, значение макаровских минных атак было очень велико. Сам Макаров после войны так оценивал это значение: «В нашу последнюю войну турки имели сильный броненосный флот, но с этим флотом они не решились ни разу остаться на ночь у наших берегов. К Одессе они и днем не подходили ближе 15 миль. Без сомнения, не артиллерия удерживала их, а минные атаки. Минных атак было немного, а турки ждали их каждую ночь. Мне передавали их капитаны, что они переживали тревожные ночи даже в таких портах, куда наши минные катера и не заглядывали»(1). Гобарт-паша дошел до того, что стал часто менять названия судов своей эскадры, чтобы затруднить русским ведение разведки и скрыть от населения порчу или гибель своих судов от русских минных атак.

Минные атаки Макарова действовали на турок подавляюще. При этом дело было не только в новизне оружия, против которого турки не имели действительных средств противодействия, -