Русско-турецкая война 1877—1878 гг. - Николай Иванович Беляев

считать, что в числе причин успеха штурма 18 ноября важную роль сыграло численное превосходство русских войск. Если исключить русскую кавалерию, которая в самом штурме почти вовсе не принимала участия, и демонстрировавшие колонны, то фактически с русской стороны на непосредственный штурм шло 15 000 солдат и офицеров(8).

Русская артиллерия также не могла нанести серьезного ущерба крепости во время подготовки штурма. Это объяснялось в основном тем, что на ее вооружении не было орудий крупных калибров, и тем, что артиллерия часто применялась неправильно (неудачные позиции, неправильные методы стрельбы и т.п.). Но все же наряду с этим нельзя отрицать и того, что действия русской артиллерии, предшествовавшие штурму Карса, несомненно, в какой-то мере ослабили моральную силу сопротивления турецкого гарнизона.

Падение Карса мало сказалось на ходе дальнейших военных действий на Кавказе. Несмотря на это, ночной штурм Карса 18 ноября 1877 года надо отнести к числу славных боевых подвигов русской армии, которым вправе гордится русский народ. Карс в 1877 году был первоклассной по тому времени крепостью. Французский военный агент, генерал де Курси, состоявший при Кавказской русской армии, уезжая на родину, заявил главнокомандующему: «Я видел Карские форты, и одно, что я могу посоветовать, это не атаковать их, на это нет никаких человеческих сил. Ваши войска так хороши, что они пойдут на эти неприступные скалы, но вы положите их всех до единого и не возьмете ни одного форта»(9).

Русские войска 18 ноября доказали под Карсом, что они способны штурмовать и брать сильные крепости, неприступные на взгляд западноевропейских военных специалистов.

Взятие Карса - сильной крепости - ночным штурмом одной пехоты было после суворовского штурма Измаила вторым случаем таких действий русских войск. Ничего подобного западноевропейское военное искусство не знало. Ночной штурм Карса являлся славной страницей русского военного искусства.

Помимо действий главных сил, некоторую активность в последнем этапе войны проявил Ардаганский отряд.

12. Общие выводы об устройстве и службе тыла русских действующих войск на третьем этапе войны

На третьем этапе войны условия для службы тыла складывались еще более неблагоприятно, чем на втором. Зимние холода, быстрые темпы наступления и связанное с этим удлинение тыловых сообщений создавали войскам дополнительные трудности.

С начала наступления продфуражное снабжение войск основывалось на носимых и возимых запасах, затем, пока не подтянулись тылы, на использовании местных средств и трофейных запасов. В Дунайской армии особенно большие трудности в продовольственном отношении русские войска испытали во время стратегического преследования в направлении к Адрианополю, в Кавказской - под Эрзерумом.

В целом организация снабжения русских войск продовольствием и фуражом в течение всей войны была совершенно неудовлетворительной.

Конечно, по сравнению с Крымской войной, в которой солдатские нормы были меньше, а обворовывался русский солдат еще более беззастенчиво, положение несколько улучшилось. Но все же нельзя не согласиться с заявлением одного современника-врача, утверждавшего, что «интендантские чиновники как в Крымскую, так и в последнюю турецкую кампанию поведением своим оказывали гораздо большую услугу нашим врагам, чем нашим армиям»(1).

С началом наступления на третьем этапе войны снабжение войск боеприпасами строилось на использовании носимых и возимых войсковых запасов. Это требовало чрезмерной экономии боеприпасов, но было неизбежно. В дальнейшем, после подтягивания тылов, доставка боеприпасов в обеих армиях стала постепенно налаживаться, так как в тыловых армейских складах они имелись в достаточном количестве. Так, например, в Дунайской армии во всех складах и парках к концу войны состояло боеприпасов:

и, кроме того, около 7000 снарядов к 3-фунтовым орудиям .

Такое количество боеприпасов вполне обеспечивало потребность войск, так как за всю войну они израсходовали:

(3)

Так же благополучно обстояло дело со снабжением боеприпасами и в Кавказской армии. Там за всю войну было израсходовано:

К 7-6-линейным с дула заряжавшихся ружьям - около 34 000 и около 55 000 снарядов(4).

При всем том необходимо, однако, всегда иметь в виду, что эта картина благополучия с артиллерийским снабжением была в значительной мере искусственной. Если бы русское командование понимало ту огромную роль, которую играл в сражении огонь, и использовало бы его в полной мере действительной потребности, легко могло оказаться, что артиллерийское снабжение русских армий дало бы еще более неблагоприятную картину, нежели интендантское.

Усиленная работа на третьем этапе войны во время наступления, плохое питание, изношенность одежды и обуви и недостаток теплых вещей в суровое время года сильно увеличивали заболеваемость в войсках, что отрицательно сказалось на медицинском обеспечении войск.

Говоря об организации и осуществлении медицинского обеспечения и эвакуации раненых в течение всей войны, нельзя не признать наличие и в этой области весьма существенных недочетов. Так, для войны 1877-1878 гг. характерны массовые заболевания тифом и дизентерией, а также повышенный процент смертности как в Дунайской, так и в Кавказской армиях. В последней состояние медицинского обеспечения и эвакуация больных и раненых были хуже всего, что объяснялось более суровыми, чем на Балканах, местными условиями, большой длиной грунтовых путей эвакуации и более слабой обеспеченностью армии.

В Дунайской армии во время войны было ранено 43 416 человек (7,3% к среднему наличному составу армии), умерло из них 4673 человека (10,8% к числу раненых).

В Кавказской армии за время войны было ранено 13 266 человек (5,4% к среднему наличному составу армии), умерло из них 1869 человек (14,1% к числу раненых).

Переболело за время войны в Дунайской армии 875 542 человека (1487 человек на 1000 человек наличного состава армии), и из этого числа умерло 44 431 человек (77,3 человека на 1000 человек наличного состава армии, или 5,1 процента по отношению к числу заболевших). В Кавказской армии переболело 1 198 023 человека (4861 человек на 1000 человек наличного состава армии), из этого числа умерло 37 441 человек (70,1 человека на 1000 человек наличного состава армии). .

В Дунайской армии число больных было в 20 раз больше числа раненых, умерло от ран в девять с половиной раз меньше, чем от болезни; примерно так же обстояло дело и в Кавказской армии(5).

Такое превышение числа заболевших над числом раненых и такой высокий процент смертности объясняется отмеченными выше недочетами медицинского обеспечения и эвакуации.

Но при этом надо учесть, что в Крымскую войну, например, русская армия от ран и болезней потеряла умершими 264 человека на 1000 человек наличного состава, французы - 322 человека,