Миссия в Москву. Воспоминания доверенного лица президента Рузвельта о советской стране, ее лидерах и народе. Совершенно секретные донесения Белому дому - Джозеф Эдвард Дэвис

таким образом. Он выразил огромную признательность за то, что я откровенно обсудил с ним этот вопрос, и за мое дружеское и искреннее участие. По его мнению, было бы крайне досадно, если бы что-либо усилило растущую враждебность местного правительства по отношению к другим странам и особенно к демократическим странам. Он целиком осознает потенциальные возможности развития европейской и мировой ситуаций, и было бы крайне важно, чтобы у советского правительства не создалось ошибочного впечатления, будто кругом одни только враги, и подобную враждебность все правительства проявляют даже в мелочах. Потом он сообщил мне, что решил не участвовать в демарше.

Я тотчас же телеграфировал об этом своему руководству. Лично мне такое решение вопроса представляется благоприятным. Несмотря на все неприятности, раздражение и известную важность, в целом вопрос был относительно незначительным по сравнению с более обширными политическими целями на фоне потенциально серьезной ситуации, связанной с растущей враждебностью к иностранцам и иностранным государствам и вытекающих отсюда последствий.

И к счастью, инцидент разрешился без малейшего шанса на неправильное толкование или недопонимание.

Имею честь кланяться, с уважением,

Джозеф Э. Дэвис

_________________________________

№ 1152 Москва, 12 апреля 1938 года

ДОСТОПОЧТЕННОМУ ГОСУДАРСТВЕННОМУ СЕКРЕТАРЮ

ПРЕДЛАГАЕМЫЙ ДИПЛОМАТИЧЕСКИЙ ДЕМАРШ ПО ПОВОДУ ТАМОЖЕННЫХ ПОШЛИН, ЗАТРАГИВАЮЩИХ ДИПЛОМАТИЧЕСКИЙ КОРПУС, И ТАК ДАЛЕЕ

Сэр!

Как ранее сообщалось, условия, заставившие британского посла отказаться от демарша, были следующими: Литва и Испания отказались присоединиться к демаршу. Поступила информация, что советский МИД уже получил копию письма лорда Чилстона, горько возмущен этим и отвергнет демарш; незаинтересованность британского посла поставлена под сомнение; и, если дело не примет агрессивный политический оборот, советский МИД рассчитывает по-своему добиться облегчения таможенной ситуации.

2 апреля, к моему удивлению, посол Великобритании сообщил мне, что передумал. Что теперь он предлагает двигаться вперед, несмотря на отсутствие единодушия и вышеуказанные условия. Иначе это будет истолковано как «отступление». Он выразил надежду, что мы будем сотрудничать.

Откровенно, хотя и в самой дружеской манере, я посоветовал британскому послу не слишком торопиться; что предлагаемые действия, судя по всему, ни к чему не приведут, что они могут ухудшить и без того неважную ситуацию. В то же время, если он выждет некоторое время, даст ситуации остыть и займется этим вопросом позже, то, вполне возможно, он добьется желаемого. Я также сказал ему, что ко мне по собственной инициативе обратились посланники Литвы и Чехословакии и настоятельно просили меня высказать ему это мнение, поскольку они тоже так считают.

На это британский посол ответил, что в таком случае будет ждать моих указаний из Госдепартамента, но ему не терпится принять меры до возвращения в город главы дипломатического корпуса, посла Афганистана.

Мне кажется, что если Департамент даст мне общее указание участвовать только в случае единодушия всех миссий, как и было предложено вначале, и никак не иначе, то это даст какое-то облегчение хотя бы на данный момент. А потом, когда нынешний накал утихнет, ситуацию можно будет удовлетворительно разрешить позже.

С другой стороны, я могу взять на себя ответственность, если это согласуется с мнением Госдепартамента, и заявить, что в данных обстоятельствах моя рекомендация заключается в том, что наше участие в этом деле нецелесообразно, за исключением случаев, когда решение будет единогласным[106].

Имею честь кланяться, с уважением,

Джозеф Э. Дэвис

_________________________________

№ 1233 Москва, 30 апреля 1938 года

ДОСТОПОЧТЕННОМУ ГОСУДАРСТВЕННОМУ СЕКРЕТАРЮ

ПРЕДЛАГАЕМЫЙ ПРОТЕСТ ДИПЛОМАТИЧЕСКОГО КОРПУСА В МОСКВЕ В АДРЕС НАРОДНОГО КОМИССАРИАТА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ПО ВОПРОСАМ ТАМОЖНИ

Сэр!

В связи с моими предыдущими сообщениями в Госдепартамент, касающимися предложения британского посла, исполняющего обязанности главы дипломатического корпуса, заявить протест против того, как советские таможенные власти обращаются с членами корпуса, имею честь сообщить, что по состоянию на текущий момент британский посол решил пока отказаться от дальнейших действий.

Вчера вечером посол Великобритании выехал из Советского Союза в длительный отпуск и вернется лишь после того, как к исполнению своих обязанностей главы дипломатического корпуса приступит посол Афганистана. На мой взгляд, сомнительно, чтобы посол Афганистана предпринял какие-либо шаги по данному вопросу.

Мне кажется, вопрос в значительной мере закрыт, и происходящее сейчас – это «много шума из ничего».

Имею честь кланяться, с уважением,

Джозеф Э. Дэвис

Документы о переговорах по долгам и торговле

МЕМОРАНДУМ О ДИСКУССИЯХ МЕЖДУ Г-НОМ НЕЙМАНОМ ИЗ МИНИСТЕРСТВА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ И ПОСЛОМ ДЖОЗЕФОМ Э. ДЭВИСОМ 8 И 9 ИЮЛЯ 1937 ГОДА ПО ПОВОДУ КОММЕРЧЕСКОМ СОГЛАШЕНИЯ

Вскоре после встречи с г-ном Литвиновым 2 июля у меня появилась возможность обсудить ситуацию в неофициальном порядке с г-ном Нейманом. Он сказал, что г-н Литвинов обсудил с ним этот вопрос и что он надеется, что я буду относиться к ним терпимее и не считать слишком «дотошными» в дискуссиях, которые проводятся с г-ми Хендерсоном, Кеннаном и Дурброу; что, по сути, они обязаны поднимать определенные вопросы, которые, по их мнению, необходимо обсудить, но данный вопрос они искренне желают решить на широкой, справедливой и беспристрастной основе.

Затем я изложил г-ну Нейману, по сути, то же самое, что и г-ну Литвинову, и подчеркнул все преимущества, которые они получают по новому торговому договору, сверх того, что было в прошлом году.

Он заявил, что у них возникли трудности в связи с гарантией закупок в США на сумму 40 млн долларов. Они также вынуждены настаивать на том, что обязательство по поводу режима наибольшего благоприятствования принималось на двусторонней и взаимной основе. И наконец, им придется настаивать на том, чтобы соглашение применялось как к экспорту, так и к импорту.

Я ответил, что могу лишь посочувствовать им в желании, чтобы обязательства носили двусторонний характер (по причинам самоуважения), и это притом, что лично мне было совершенно ясно: они добиваются того, чего мы не хотим, потому что, по сути, это не представляет никакой ценности. И в практическом плане вопрос о том, должно или нет советское правительство, осуществляющее такие закупки, взимать импортную пошлину или облагать то, что оно продает, экспортным налогом, никак не затрагивает американские интересы; и в связи с этим я (лично) не вижу причин, если уж им хочется, почему бы и не предусмотреть это в соглашении. В связи с предложенной «экспортной оговоркой» и экспортом я, однако, заявил, что, на мой взгляд, из-за законов о нейтралитете возникнут трудности после принятия закона, который наделил исполнительную власть полномочиями вести переговоры по данным соглашениям.

Однако я совершенно откровенно заявил, что, хотя лично «и против интереса» сделал ему эти признания, что не менее откровенно абсолютно не приемлю позицию, когда нужно торговаться по поводу увеличения закупок