Русский калибр (сборник) - Пётр Разуваев

Нежными, ласковыми поцелуями покрываю я темную кожу девушки, украшенную мелкими капельками пота, и опускаю её лишь на миг, для того чтобы вновь подхватить, прижать её к своей груди, словно ребёнка, жаждущего тепла и ласки. Доверчиво приникая ко мне, Фатима кротким движением утыкается носом в мою шею и, тихо всхлипывая, шепчет что-то на незнакомом мне языке.

— Что ты говоришь, девочка? — спрашиваю я, ещё крепче прижимая и убаюкивая эбеновое тело.

— Я благодарю Аллаха, — шепчет она в ответ, и мне нестерпимо хочется взглянуть ей в глаза, чтобы увидеть, понять, почувствовать — верно ли я её понял?

Глава восьмая

На столе передо мной лежала грубовато сделанная из меди ладонь. Яркий голубой глаз, нарисованный неизвестным ремесленником в центре этой ладони, взирал внимательно, испытующе, словно пытаясь заглянуть в самую глубину моей души. «Ладонь Фатимы», любимой дочери пророка Мухаммеда. Восточный талисман, приносящий удачу. Прощальный подарок, полученный мною сегодня от другой Фатимы.

— Мне было хорошо с тобой, Андре, — сказала она этим утром.

Мы стояли в прихожей, на том самом месте, где всего несколько часов назад бушевали страсти и летела прочь поспешно сбрасываемая одежда. Всего несколько часов, но как всё изменилось… Фатима, закутанная в огромный шёлковый халат, совершенно скрывавший её стройную фигурку, сейчас уже ничем не напоминала страстную, неутомимую в любви девушку, с которой я провёл эту ночь. Ночь прошла, и вместе с ней ушло очень многое.

— Мне было хорошо с тобой, Андре, — повторила она. — Я запомню эту ночь. Но… Больше она не повторится. Нам не нужно встречаться. Я этого не хочу.

— Почему? — Этот вопрос вырвался помимо моей воли, и я сразу же пожалел о том, что задал его. В самом деле, какая разница — почему?

— Это не имеет значения, — тихо ответила девушка. — И к тебе это не имеет отношения. Ты… Прощай, Андре.

Уже на каменных ступенях лестницы меня догнал её оклик, я обернулся… Наверное, даже слишком поспешно. Стоя в дверях, Фатима улыбалась, спокойно и — безразлично, словно между нами никогда и ничего не было.

— Андре? Когда мне будет звонить Лара, я скажу ей, что ты умеешь не только думать.

— Ты окажешь мне неоценимую услугу, — криво усмехнувшись, ответил я.

Пронзительный взгляд голубого глаза постепенно начинал меня раздражать. Всё в это утро казалось неприятным или бессмысленным. Сделав ещё один глоток из чашки, я невольно поморщился. Крепкий кофе уже давно остыл и явственно отдавал горечью, а мне и без того было совсем несладко. Смахнув глазастую медную ладонь в ящик стола и потянувшись всем телом, я вновь обратил своё внимание на экран монитора. Заказывая вчера новый компьютер, я совершенно позабыл о бдительных «консьержах» из службы Рихо, а они деликатно не стали напоминать о своём существовании. Просто выставили вон представителя фирмы, который считал своим долгом лично установить доставленный компьютер, и вызвали своего специалиста из Бордо. Так что этой ночью, в то время, пока я занимался решением «полового вопроса», спешно прибывший из поместья Дюпре специалист-компьютерщик оснащал моё приобретение всевозможными паролями, кодами и прочей ерундой, которая теоретически должна была надёжно защищать его от «взлома». Вернувшись домой утром, я был зол как тысяча чертей, а узнав от Гаспара обо всей этой эпопее, разозлился ещё больше. Трогательная забота о моей персоне, проявляемая службой безопасности корпорации Дюпре, иногда доходила до абсурда. Исключительно из вредности я позвонил в офис отдела 2F и, когда крошка Мария-Луиза соединила меня с Николя, предложил молодому человеку в порядке эксперимента «взломать» мой компьютер. Чем он в данный момент и занимался с присущим всем профессиональным хакерам энтузиазмом. Благодаря видеокамерам, подключённым к нашим компьютерам, я имел возможность наблюдать сейчас за тем, как Николя с ожесточением барабанит пальцами по клавиатуре. Заодно я ожидал появления на службе Дормана, которого с утра в экстренном порядке вызвали в Департамент. Вместо того чтобы ознакомить меня с материалами по албанским связям Абу аль-Хауля, бравый капитан наверняка получал сейчас очередной разнос от начальства.

— Судя по всему, — заявил наконец Николя, с неохотой отрываясь от своего занятия, — вашей машиной, месье Дюпре, занимался неплохой специалист. Думаю, мне придётся повозиться. Есть, правда, одна программка… Если её слегка доработать, то, возможно…

— Оставьте, Николя, — я уже и сам начинал жалеть о своей дурацкой затее. — Будем считать, что мы добились положительного результата.

— Совершенной защиты не бывает, — Николя упрямо покачал головой. — Вы уж простите, месье, но теперь я просто обязан «взломать» ваш компьютер. Вопрос профессиональной гордости.

— Что, чувство поражения вам незнакомо? — усмехнулся я.

Николя с достоинством поправил очки.

— До сих пор — ни разу. Кстати, я воспользовался вашим советом.

— Каким ещё советом? — удивился я.

— Не помните? Вы мне посоветовали заняться Национальным Бюро Ливии.

— А, вы об этом, — я засмеялся. — И что, неужели получилось?

— Нет, до них мне добраться не удалось, — покачал головой Николя. — Ливийцы — большие хитрецы. Насколько я понял, внутренняя сеть у Национального Бюро, разумеется, есть. Но она локальная, извне к ним не подобраться. Зато я забрался в сеть министерства здравоохранения. Ужасно интересно, оказывается, в Ливии побывало множество западных врачей и…

— Кажется, я не отдавал вам приказа заниматься Ливией, — послышался недовольный голос Дормана, и его фигура возникла за спиной Николя. Заметив мою физиономию на экране монитора, француз кивнул:

— А, это вы, Дюпре… Добрый день. Как ваши успехи?

— Честно говоря, похвастаться особо нечем, — неохотно признался я. — Вы обещали…

— Да-да, я помню, — раздражённо взмахнул рукой Дорман. — Если хотите, подъезжайте. Заодно познакомитесь ещё с одним сотрудником нашего отдела.

— А разве… Что скажет ваше руководство? Насколько я понял, связь со мной не пользуется официальным одобрением?

Лицо Дормана скривилось, точно от зубной боли. С сомнением глядя на затылок сидевшего перед ним Николя, он немного поколебался, но затем решительно взмахнул рукой.

— Да какая теперь разница… Словом, я только что получил выговор от директора за несанкционированные контакты. То есть — за встречу с вами.

— И что вы ответили? — поинтересовался я.

— Подал рапорт об отставке, — усмехнулся Дорман. — Сказал, что, если мне больше не доверяют, другого выхода я для себя не вижу.

— Так вас уволили?

— Чёрта с два! Я им ещё нужен. Мне под личную ответственность разрешили заниматься этим делом. Так что можете смело приезжать сюда. Тогда и поговорим. Все эти ваши телеконференции…

— Я могу дать гарантию… — обиженно вскинулся Николя.

— А вы, Николя, займитесь, наконец, делом! — сердито отрезал Дорман.

С независимым видом поправив съехавшие на кончик носа очки, Николя пожал плечами.

— Увидимся, Николя, — сказал я, поднимаясь из-за стола.

— До встречи, месье, — вежливо ответил молодой человек и, выходя из режима связи, ехидно добавил: — Кстати, у меня для вас есть маленький сюрприз.

И его лицо исчезло с экрана моего монитора, сменившись красочной заставкой. Картинка изображала красотку Лару Крофт, но в слегка «пропатчёванном» её варианте и с лицом мисс Лары Литтон, дочери лорда, графа и пэра Англии. Кроме пары добротных армейских ботинок и ремня, иной одежды на этой Ларе Крофт не было и в помине.

Взглянув на часы и произведя в уме нехитрые вычисления, я решил, что немедленно срываться с места и мчаться на встречу с Дорманом глупо. Гораздо разумнее было вздремнуть пару часиков. Бессонная ночь давала о себе знать, и удобный диванчик, стоявший в кабинете, так и манил меня в свои кожаные объятия. И заманил ведь, подлец. Устраиваясь поуютнее и закрывая глаза, я успел подумать, что неплохо было бы поставить будильник… Затем перед моим мысленным взором предстала мисс Лара, абсолютно голая, но в высоких ботинках и с громадными пистолетами в руках, её сменил укоризненный взгляд голубого глаза, нарисованного на «Ладони Фатимы»… И я провалился в глубокий сон.

Разбудил меня через три часа всё тот же компьютер. Приятный женский голос сообщил, что «на адрес месье Дюпре получено письмо». Чертыхаясь и поминая недобрым словом человека, снабдившего эту жестянку возможностью издавать звуки, я подошёл к столу. Послание было от Абдаллаха. Ливиец извещал, что будет в Париже завтра. На всякий случай я отправил ответное послание с номером своего сотового телефона и предложил Абдаллаху встретиться завтра, в шесть часов вечера, в кафе на rue Marcadet. Афишировать свою связь с ливийской разведкой, имея таких знакомых, как Дорман, и таких доброжелателей, как ЦРУ, мне не слишком хотелось.