Цветы, пробившие асфальт: Путешествие в Советскую Хиппляндию - Юлиане Фюрст

выразила сомнения по поводу его интеллектуальных и лидерских способностей, как будто бы не осознавая противоречивость своих слов[1048]. Про Машу можно прочитать в дневнике американской хиппи Марго Вардан, которая летом 1969 года приехала в составе официальной молодежной делегации в Москву и однажды вечером случайно оказалась в квартире Саши Липницкого, где была компания Солнца. Машу Штатницу Марго заметила благодаря ее «американской» истории, но главное место в своем дневнике тем не менее отвела Василию Сталину, который за вечер не произнес ни слова (тогда как Маша наверняка всю ночь переводила для гостей-иностранцев)[1049]. Так что и в рассказе американки мужчины получили преимущество перед женщинами. Единственное имеющееся у меня изображение Маши я обнаружила в архиве Юры Буракова. Она сфотографирована там рядом с юношей в куртке с цветочками — его опознали как Кондрата, про которого было известно, что у его мамы подпольный цветочный бизнес в Крыму. Коротко постриженная, в очках с роговой оправой, Маша Штатница больше похожа на нью-йоркского битника, чем на хиппи. Ее настоящая роль в этой первой небольшой сплоченной хипповской компании остается загадкой.

Маша рано исчезла из хипповского сообщества, уже поэтому почти никто не помнит ее имени. В конце концов, может, и не все было позволено ей и ее семье. Может, из‐за своих частых встреч с иностранцами она попала в поле зрение властей. А может, у нее просто поменялись интересы. Саша Заборовский уверяет, что году в 1978–1979‐м случайно встретил ее в кафе гостиницы «Спутник». Он тогда работал в группе «Машина времени». Маша выглядела как «серьезная, солидная дама» — скорее всего, она стала женой высокопоставленного номенклатурного чиновника[1050]. Она вернулась к «цивильной» жизни. Девушка из привилегированной советской семьи, она могла испытывать серьезное давление, а также искушение оставить хипповские игры и воспользоваться тем, что предлагала ей жизнь. И все же удивительно, как быстро ее имя исчезло из хипповского канона, который при этом хранит десятки мужских имен — тех, кого называют «легендами» ранних лет, хотя при этом среди них есть те, кто появился в сообществе позже Маши и кто играл куда меньшую роль в становлении советского хипповского стиля. Но Штатницу хотя бы еще узнали на фотографии из обнаруженного архива Солнца, чего нельзя сказать о многих других девушках, чьи изображения там хранятся.

Что гораздо удивительнее, практически полное забвение было уготовано другой женщине-хиппи, которая начала хипповать намного раньше и чье влияние было более значительным[1051]. Света Маркова, также известная как Царевна-лягушка, была нонконформисткой уже в таком раннем возрасте, что невозможно отследить, когда именно это началось. Саша Пеннанен, ставший впоследствии ее мужем, вспоминает, что впервые увидел ее, когда им обоим было по тринадцать лет. Войдя в класс своей новой московской школы, он не мог не заметить девочку (и тут же в нее не влюбиться), которая сидела за последней партой и приканчивала бутылку красного вина. Света недолго проучилась с Сашей в одном классе (в общем и целом ей удалось вылететь из семи школ подряд), но зато она надолго вошла в его жизнь — и стала ее важнейшей частью. Света и Саша были яркими фигурами нонконформистской молодежной сцены. Они воплощали стиль и идеологию хиппи, пропагандировали свободную любовь, мир без границ и интерес к мистицизму. Света и Саша держали что-то вроде светского салона недалеко от проспекта Мира, в квартире, в которой вместе с ними жила Светина мать. Но в действительности, как уверяет Саша, всю социальную жизнь организовывала Света, а он лишь готовил чай и кофе для ее многочисленных гостей — такое вот интересное перераспределение ролей.

Ил. 79. Инна Тусовка, фотография из комсомольского билета, 1973 год. Из архива А. Полева (Музей Венде, Лос-Анджелес)

В то время Света иногда работала в бригаде художников-оформителей витрин, но чаще не работала вовсе. Будучи талантливой портнихой, она считала одежду и аксессуары как искусством, так и выражением системы ценностей[1052]. Они с Сашей со всей серьезностью относились к «стилю» и к «образу жизни». Их салон, их обстановка и то, как они себя вели (у них были открытые отношения, и они без стеснения занимались любовью на глазах визитеров), их наркотический опыт и удовольствие, которое они от этого получали, — все это задавало тон на московской хипповской сцене. На самом деле наркотики и свободные отношения были скорее Светиной территорией; Саша более осторожно потреблял первые и был менее убежденным сторонником вторых[1053]. Салон Светы представлял собой противоположность той компании хиппи, которая сформировалась вокруг Солнца в центре Москвы. В сравнении с «центровыми» это было более интеллектуальное место, куда приходили представители богемы, рок-музыканты, верующие и нонконформистская молодежь (хотя тот же Солнце и некоторые приятели из его тусовки сюда тоже наведывались). В отличие от Стрита (так хиппи называли улицу Горького), в салоне Светы правил бал не алкоголь, а наркотики, в первую очередь морфий. Это задавало совсем иную атмосферу, чем та, что была на Пушке, которая уже к началу 1970‐х славилась как шумное место тусовки сильно пьющих парней и их подруг[1054]. Наркотики же потреблялись без громкого веселья, с музыкой на заднем плане, приводя к продолжительному совместному уединению.

Ил. 80. Салон Светы Марковой (Царевны-лягушки); слева направо: Тусовка, Шекспир, Шоколадный, Царевна-лягушка. Фото из архива А. Полева (Музей Венде, Лос-Анджелес)

Но салон Светы был не только наркопритоном, но и центром интеллектуальных дискуссий. Света была близка к андеграундным художникам, включая их неофициального лидера Оскара Рабина, а также Анатолия Зверева и Евгения Рухина. В широкие круги ее знакомых входили также водители скорой помощи, снабжавшие ее морфием (часто в обмен на толику свободной любви), и представители криминала, которые в качестве «пятой масти» были призваны защищать ее компанию[1055]. Она знала людей, имевших доступ к химическим лабораториям, где экспериментировали с наркотиками, а также врачей психиатрических больниц. Она обшивала всех и каждого в московской андеграундной среде. Поговаривали, что среди ее клиентов были Алла Пугачева, танцоры балета и кремлевские жены[1056].

Вся эта жизнь закончилась внезапно, в 1974 году, когда Свету и Сашу выслали из