Гроза над Миром - Венедикт Ли

Глаза у Нины округлились. Прошептала:

– Кто это?

– Скажи, что не знаешь, кто такая Хозяйка, и я тебе не поверю.

– А-а… – Нина разочарованно вздохнула. – Колдунья, что до сих пор управляется с Островом. Я бабушек не играю.

– Ты сыграешь ее молодой, в начале пути. Сейчас напряженность в отношениях Эгваль с Островом нарастает, личность Хозяйки снова вызывает у людей тревожный интерес. Фильм, обещаю, будет иметь колоссальный успех, а ты станешь знаменитостью.

– Вы, дядюшка, тоже. Но… боюсь не оправдать ваших надежд…

– Справишься. А пробу сделаем прямо сейчас. Красить волосы не нужно, сойдет и так, а вот укоротить следует.

С этими словами я взял ножницы, сгреб в кулак пышную гриву Нины и принялся безжалостно кромсать. Под бурные протесты. Скажем прямо – под громкие ее вопли. Штаны и рубашку я купил заранее в известной мне барахолке и отдал выстирать, а теперь обряжал в них мою прелестницу. Скомандовал ей:

– Обувь долой!

Нина топталась босыми ступнями по рассыпанным на полу своим чудным локонам и безудержно рыдала. Собственный вид в зеркале еще больше поверг ее в ужас.

– Чудовище! – простонала она.

– Хозяйка временами демонстрировала изумительную жестокость, ты верно поняла образ.

– Я не о том! Ни одна женщина не покажется на людях в таком виде!

– Наоми Вартан в таком виде управлялась с тысячными толпами и, под конец, прикарманила Остров. Неужели тебе не интересно?

– Нет!!

Я усадил ее на тахту, обнял.

– В таком обличье ты не безобразна, отнюдь. Необычность облика делает тебя еще притягательней. Уже полчаса я боюсь за целость моих брюк в одном месте ниже пояса.

Нина, все еще шмыгая носом, соскользнула с тахты, стала на коленях лицом ко мне и расстегнула мне ширинку, выпуская зверя на волю…

Когда мы с ней оба немного успокоились, я продолжил усиливать свою аргументацию.

– Ты же не хочешь в конец разорить бедного дядюшку. Не сомневаясь в твоем согласии, я уже купил корабль – старую посудину, которая будет изображать победоносный крейсер Наоми. Рухлядь, а дорого обошлась. Добавь сюда затраты на его реставрацию, я уже подписал контракт.

– Где вы его прячете? – Нина начинала проявлять любопытство – хороший признак.

– В доке Ганы. Хочешь, съездим, посмотришь.

Она хотела. Я позвонил, заказал билеты и через семь часов мы ехали из Ганского аэропорта в лучший из отелей. Наутро я повез Нину похвастаться приобретением: такого в моей коллекции антиквариата еще не бывало.

Мы ступили на борт в сопровождении старого моряка, он был нашим гидом.

– Старинный боевой корабль. Потом служил буксиром, возил туристов. Сменил множество названий, последнее: «Калоша прабабушки».

– А первое? – Нина заинтересовалась всерьез.

Старикан пожал плечами и предложил, для полноты впечатления, посмотреть еще машинное отделение.

– Поправить машину – поползает еще своим ходом, «Калоша»…

Я слезал вниз осторожно, но, не теряя достоинства. А Нина, обезьянничая со старого пердуна, спустилась по-моряцки – лицом к крутизне трапа. Красиво и ловко, что значит молодость.

Старик продолжал что-то бубнить, но тут Нина потянула меня за рукав.

– Дядюшка! Вы сами не знаете, что купили. Эта посудина не может изображать легендарный корабль. Смотрите!

И она показала на потемневшую бронзовую пластинку, приклепанную к переборке:

ГРОМОВЕРЖЕЦ

Норденк 1326

Пока я пялил глаза, дивясь вещему знаку судьбы, Нина ткнула меня кулачком под ребра:

– Я буду играть, дядюшка.

Отснятые пробы оказались удачными. Сходство было достаточным, чтобы Нина могла играть фактически без грима. Да и кто станет придираться, если портретов Наоми Вартан, кроме принадлежащего теперь мне – не существует. Насколько я знал: не существовало и копий. Нечеткие черно-белые фото эпохи зарождения видео – не в счет, там только и можно разглядеть очертания фигуры невысокой темноволосой женщины и предположить, что она достаточно миловидна.

В основу сценария мы положили несколько глав из воспоминаний покойного Рона Гаяра – плевать, что говорят о фальсификации его мемуаров. Лихо отсняли прелюдию, Нина заметила по этому поводу:

– Мне кажется, мы упускаем что-то важное, но что – сами знать не можем.

– Конечно, Нина. И никто не знает. Потому мы и держимся не правды жизни, а правды искусства, которая одна и есть единственно истинная.

Она соглашалась, не спорила, но в одном уперлась твердо. Мы уже сняли первый бой Наоми и разгром Тира, создав впечатляющее зрелище, и пора было переходить от героического пафоса к трагедии.

Нина решительно отвергла мое прочтение образа, когда Наоми, потерпев поражение, готовится умереть. Я воочию видел ее стойкость и мужество, но Нина испортила всю обедню.

– Лучше оттрахайте меня, но я не буду играть эту фигню! Вы не понимаете, дядюшка, своей квадратной башкой! Наоми до того не знала неудач. Привыкнув к такому ходу вещей, она теперь ошеломлена, пала духом. Не геройство здесь, а отчаянная попытка держаться избранного образа – она, как и я, актриса. Только мне светит гонорар, а ей намыленная петля.

Тут радость моя призадумалась.

– А как вы снимете ту сцену, не повесив меня по-настоящему? Учтите: мне еще полфильма играть. Или уже припасли дублершу? Тогда ее и вздерните.

– Хорошая идея, – отшутился я. – Но опытный глаз заметит подмену. Потому, не бойся. На то я – Известный Видеомастер, чтобы без труда снять подобный трюк.

Свитый из тончайших стальных струн тросик вплотную прилегал к веревке, закрепленный в нескольких местах крошечными скобками. За затылком Нины свободный его конец заканчивался крючком. «Палач», надевая петлю, цеплял его за кольцо, пришитое к телесного цвета широким лямкам из тонкого и крепкого шелка. Так что, когда моя драгоценная девочка практически нагишом повисла в метре над брусчатой мостовой, она могла бы так болтаться хоть целый час.

Разумеется, требовалась исхитриться, чтобы при съемке крупных планов страховка не была заметна, тут мы снимали раз восемь. Средний и дальний планы, когда Нина-Наоми крутилась на веревке, хлопот не доставили: тонкий трос попросту не был виден. Получилось очень натурально – кое-кто в массовке хлопнулся в обморок – я и это заснял. В общем, трюк исполнен был, как обещано, без запинок.

Не учел я другого. Когда эпизод отсняли, Нину опустили на грешную землю и отстегнули сбрую – с отважной моей девочкой случился сильнейший нервный припадок. Вот тут я испугался. Нина заливалась слезами, а при попытках ее успокоить билась, звала на помощь.