Александра - Олег Ростов

с усами. Облачён в сверкающую кирасу. На голове шлем с откидным забралом и перьями, цветные яркие штаны, одна гача зелёная, вторая белая. Колена защищены металлическими наколенниками с сочленениями.

С коней мы не сходили. Он бросил взгляд на князя Воротынского, но долго на нём не задержался. После чего, посмотрел на меня. Я его взгляд выдержала. Включила надменность и холодность.

— Так вот ты какая, принцесса Византийская Александра Комнина.

— А ты, как я понимаю, капитан Георг фон Фрундсберг⁈

— Он самый.

— О чём будем говорить? — Вступил в разговор князь Воротынский.

— Я предлагаю тебе князь, передать мне принцессу. Плюс выплатить 50 тысяч немецких талеров. И я выпускаю твои дружины целыми. Обещаю тебя не тронут.

— Это ты предлагаешь мне? Князю Воротынскому? Рюриковичу в 19 поколении?

— Иван Михайлович, спокойнее. — Сказала я князю. — Посмотрела на капитана. — Теперь послушайте, что мы тебе скажем, Георг. Все твои люди складывают оружие и сдаются. Тем самым мы избежим большого кровопролития и напрасных человеческих жертв. Вы отдаёте армейскую казну. Ливонцы выплачивают контрибуцию в размере 100 тысяч немецких талеров серебром. Император выплачивает 200 тысяч талеров серебром за разорённую пограничную крепость и селения. И тогда все вернуться домой живые и здоровые.

Воротынский посмотрел на меня удивлённо-шокировано. Потом усмехнулся и взглянул на капитана. Георг тоже смотрел на меня заинтересованно, потом сказал:

— Однако, принцесса. Такой наглости я ещё нигде не слышал и не видел. Значит 100 тысяч талеров с ливонцев и 200 тысяч с императора? А если не согласимся, то будет много крови и мертвецов? Скажи мне, принцесса, неужели ты веришь, что мои ландскнехты боятся крови?

— Не боятся. Но жить все хотят, не так ли? Одно дело, когда ты проливаешь чужую кровь, другое дело, когда кто-то начинает лить твою. А у нас говорят так, своя рубашка ближе к телу. Не так ли, капитан?

— Ну что же. Я хотел убедится, что принцесса здесь. Теперь убедился. И самое главное, что это именно та принцесса, которая мне нужна. Жаль тут нет младшей. Но я думаю, мы и её заберём. То, что вы добром не сдадитесь, это я предполагал и раньше. Жаль, князь, что придётся убить тебя. Хотя я постараюсь, чтобы ты остался живым. За тебя хороший выкуп можно получить. Но всё же не гарантирую, что останешься жив в завтрашнем бою. Бежать и отступать вам не куда. Так что, никуда не денетесь. А вот принцесса обязательно останется жива, таков жёсткий приказ.

— Капитан, не хвались на рать идучи, а хвались с рати идучи. А ещё, не говори гоп, пока не перепрыгнул. Я тоже тебя запомнила. И тоже отдам приказ взять тебя живым. До свидания, Георг фон Фрундсберг. Я, думаю, мы с тобой очень скоро встретимся. Князь, возвращаемся. Всё что мне нужно я увидела.

Мы повернули коней и помчались к своему лагерю. Вернувшись к своим, мы с Воротынским прошли в его походный шатёр.

— Ну что, царевна Александра, завтра битва?

— Да. Но разоблачаться от броней нельзя. Спать всем оружными. Князь, командуешь ты. Составь план сражения. Учитывай, что вначале будет работать артиллерия. Пешие и конные в бой не вступают. Ждут команды.

— Понятно. Я уже сделал кое-какие намётки. Но сейчас подумаю обстоятельнее. Может поснедаешь со мной, царевна?

— Поснедаю. Но сейчас к своим съезжу, потом вернусь…

Смотрела на восток. Показался краешек солнечного диска. Всё вокруг стало заливать нежным светом. Глядя на восход солнца на ум пришли слова известной советской песни. Папа говорил, что раньше, во времена СССР, утром по радио даже мелодию этой песни наигрывали.

«Утро красит нежным светом, стены древнего Кремля…»

Самое что поганое, это то, что не все доживут до захода солнца. И много кто останется здесь навсегда. Ко мне подошёл князь.

— Рано встаёшь, царевна. — Проговорил он, тоже глядя на восток.

— Кто рано встаёт, тому бог подаёт. Князь, направь пеших воинов на первую линию редутов, как с фронта, так и с тыла. Для усиления пушечных расчётов, если немцы всё же доберутся до них.

— Хорошо. Александра, скажи, мы выстоим? — Спросил меня князь. Я повернулась к нему.

— Выстоим. Ты хорошо всё спланировал, Иван Михайлович. Ты прирождённый полководец. Быть тебе маршалом.

— Это ещё кто такой?

— Высший военный чин в Европе. Командующий армией.

— Скажешь тоже, царевна.

— Нет. Я всё верно говорю. А мы выстоим, князь. Иначе быть не может. Знаешь такие слова: «Победа или смерть!» Если проиграем, то нам лучше умереть.

— Странная ты, Александра. Удивляюсь я тебе. Тебе бы в тереме сидеть, детей рожать. Красивая ты. Красота твоя другая, не такая как у нас.

— А какая у меня красота, княже?

— Мне трудно сказать. Завораживающая и в тоже время яростная, как огонь. Твоему Ивану многие завидуют. Береги себя, Саша!

— Спасибо, Иван Михайлович.

Войска занимали свои позиции. Вскоре мы все выстроились в боевые порядки. Замерли.

— Барабанщики. — Скомандовала я. Вперёд вышли наши барабанщики. Барабаны висели у них на правом боку. — Знамя корпуса! — Скомандовала я опять. Позади меня встал знаменосец. Глянув, узнала в нём одного из сирот, взятых мной с улицы. Он раскрыл полотно. Оно захлопало на легком ветру. Алое полотнище. На одной стороне вышитый золотыми нитями Георгий Победоносец и надпись: «С нами бог, так кто же против нас?». На другой стороне двуглавый орёл. И надпись: «За веру, Государя и Отчину».

Мы стояли, ждали. Вот напротив нас стали выстраиваться ряды противника. Далеко, с километр, чуть меньше. Впереди, перед рядами, стали выкатывать пушки.

— Бомбарды выставляют. И сто футовые шарвмеца, и фальконеры. Встречался я с ними. Поганые они. Железными ядрами стреляют на 200 футов и больше.

Двести футов и больше. Это порядка от полукилометра до километра. Отлично! Сейчас они подошли близко на пять сотен метров.

— Внимание! — Закричала я. — Первая линия, трубка 500. Вертикальная наводка пять!

— Трубка пятьсот, вертикальная наводка пять. — Понеслись команды к моим орудийным расчётам.

— Что, Александра? — Спросил меня Князь.

— Ждём. — Ответила ему. Возле бомбард и фальконеров начал суетиться народ. Заряжали. Отлично!

— Огонь! — Закричала я в избытке чувств. Я жаждала битвы, крови. Этот напыщенный индюк хотел меня увидеть? Добро, увидит!

Первая линия редутов грохнула по нарастающей, сначала одно орудие, за ним другое, за этим третье и так далее. Вжик, сшшшшьшА — Слышался вой летевших снарядов. А потом над артиллерией противника, над их головами расцвели бутоны взрывов. Обслугу пушек стало выкашивать поганой метлой. Ложились они на землю убитыми и искалеченными, как колосья под действием литовки жнеца. Я засмеялась. Настало облегчение. Хотя до последнего момента сомневалась в эффективности своих орудий. Теперь всё, сомнений не осталось. Мы их сделаем. Всех. В дребезги!

Некоторое время в лагере противника стояла тишина. Похоже Георг был в шоке. Но сделать ничего не мог. Просто так назначить в орудийную обслугу простых вояк он не мог. Тут спецы нужны, а не тупые боевики.

— Первая линия, Трубка 500. — Закричала я. — Вертикальная наводка пять! — Вновь дала команду. Георг стал выстраивать свою пехоту. С его артиллерией было всё кончено. Обслуги нет. Половина убиты, половина просто разбежалась. Они двинулись ровными квадратами, пики вперёд. Дебилы, тут нет рыцарской конницы. Ну вы сами напросились! — Огонь! — Закричала я. По цепочке команда достигал первой линии редутов. Грохот выстрелов моих «единорогов». Взжжжь. Шшшшшь… Взрывы над головой. И опять ряды баталий ложатся, как колосья под косой жнеца. Замечательно. Немцы ускорились, желая сблизиться с нами. Умно, но поздно, Георг!

— Вторая линия! Трубка 500. Вертикальная наводка 5, беглым по два выстрела… Огонь!

Вторая линия редутов окуталась пороховым дымом. Взжжжж, шшшшшшь, бумммм! Грохот нарастал. Барабанщики забили в барабаны. Выбивая боевую дробь. Знамя реяло над нами. Начала работать вторая линия шрапнельными снарядами. Имперцы шли баталиями. Ровные ряды баталий редели, потом ряды стали разваливаться, а народ разбегаться. Смерть их настигала сверху.

Неся чудовищные потери, часть баталий всё же приблизились к первой линии редутов. Всё поле от артиллерии наёмников и до первой линии наших редутов было усеяно убитыми и ранеными.

— Картечные заряды. — Закричала я. В первой линии, шла бешеная перезарядка. Немцы лезли, как тараканы. — Огонь! — Закричала я. Грохот орудий и те баталии, которые успели подбежать к первой линии,