Избранное - Ник Хоакин

Дон Перико. И она абсолютно права! Всем, что я есть, я обязан моей дорогой жене!

Пэтси (протягивает шляпу). Вот, мамочка.

Донья Лоленг (берет шляпу). Хорошо. Теперь все вниз, в машину.

Пепанг. Но послушайте, вы же сейчас не уедете. Надо подождать, пока не дадут отбой. Во время тревоги нельзя быть на улице.

Донья Лоленг. О, нам можно. В конце концов, с нами сенатор. (Надевает ему на голову шляпу, поправляет галстук и лацканы пиджака, в то время как ее свита спускается по лестнице. Затем, последний раз поправив пиджак, отступает на шаг и осматривает его.) Ну, вот ты и снова выглядишь вполне приемлемо! А теперь попрощайся со всеми.

Дон Перико. Прощайте все.

Донья Лоленг (берет его за руку). А теперь пошли. Пепанг, прости, что мы уходим так неожиданно. И не забудь передать поклон отцу.

Дон Перико (вдруг вырывается). Подожди! Подожди минутку! А где Паула и Кандида?

Паула и Кандида (хором). Мы здесь.

Дон Перико (машет свободной рукой). Паула! Кандида! Оставайтесь с отцом! Оставайтесь с Лоренсо — contra mundum[160].

Донья Лоленг (смеясь, увлекает его). Пошли, пошли, señor poeta![161] На сегодня бреда вполне достаточно. Всем пока! (Уходит с сенатором.)

Маноло (опускается в кресло). Бедный дон Перико!

Пепанг. Старый обманщик!

Кандида (улыбается). Пепанг, мы обещали сделать так, как он посоветует, и мы сдержим обещание.

Паула (передразнивая дона Перико). Мы останемся с отцом — contra mundum.

Пепанг (кисло). Можете оставаться с ним вопреки чему угодно, но не здесь, не в этом доме!

Кандида. Этот дом станет нашей крепостью!

Пепанг. Кандида, у меня болит голова. Пожалуйста, перестань.

Паула. Может быть, ты тоже хочешь аспирину, Пепанг?

Пепанг. Чего я хочу, так это побольше сообразительности от вас обеих! Неужели вы ничего не видите, не чувствуете? Неужели вы не видите, каким бременем этот дом ложится на меня и на Маноло? Неужели не понимаете, как это несправедливо по отношению к нашим семьям — тратить такие деньги на этот дом, когда нам следовало бы тратить их на наши дома? Неужели вы не знаете, что мне приходится каждый месяц ругаться с мужем, чтобы получить от — него деньги?

Кандида. Мы уже не просим помощи ни от тебя, ни от твоего мужа, ни от Маноло!

Паула. Мы сами позаботимся о себе!

Пепанг. И что же вы собираетесь делать? Взять квартирантов? Давать «квалифицированные уроки» испанского? Или игры на пианино? Очень забавно! Да вы посмотрите на себя! Разве вы способны «позаботиться о себе»? Вы обе ни на что не годны!

Маноло. Пепанг, я полагаю, все это можно обсудить, не раздражаясь.

Кандида. Тут нечего обсуждать!

Паула. Мы ни за что не передумаем!

Пепанг. Мы слишком распустили вас обеих!

Маноло. Пепанг, дай мне сказать!

Паула. О, можете говорить сколько угодно — это ничего не изменит!

Пепанг. Упрямые, глупые старые девы!

Кандида. Паула, нам лучше уйти на кухню.

Маноло (вскакивает). Нет, вы останетесь здесь, обе!

Снова ревет сирена. Они не обращают внимания.

Пепанг (повышает голос). Я знаю, почему вы хотите остаться в этом доме! Знаю, почему им здесь так нравится! Я знаю — и все знают! Я слышала, как об этом шепчутся у меня за спиной!

Маноло. О чем шепчутся?

Пепанг. Готова держать пари: все на этой улице только об этом и говорят!

Маноло. О чем? О чем говорят?

Пепанг. О наших замечательных сестрах, Маноло! Они стали посмешищем, о них говорит весь город! Это настоящий скандал!

Паула. Пепанг, о чем ты говоришь? Что мы такого сделали?

Маноло. Что все это значит, Пепанг? Что за чертовщину ты городишь?

Пепанг. Ты, конечно, слышал сплетни?

Маноло. Слава богу, у меня есть дела поважнее.

Пепанг. О, через какой позор мне пришлось пройти! Все знают, все смеются над ними!

Маноло. Но почему? Почему?

Пепанг. Из-за этого молодого человека! Этого гадкого молодого человека! У них здесь живет молодой человек, квартирант! Человек сомнительной морали — вульгарный музыкантишка из варьете с ужасной репутацией! Известная личность! И, говорят, Кандида и Паула совершенно очарованы им!

Паула. Пепанг!

Пепанг. А он с ними флиртует! Они позволяют ему флиртовать с ними!

Маноло. Пепанг, довольно.

Пепанг. В их-то возрасте! В их возрасте обольститься этим гнусным типом!

Маноло. Пепанг, я сказал: замолчи!

Пепанг. Да-да, поэтому они и не хотят отсюда уходить. Они же не вынесут разлуки с этим молодым человеком! Их теперь отсюда не вытащишь… (Ее трясет, она отворачивается.)

С минуту все молчат, не глядя друг на друга. Сирена смолкает. Маноло мрачно смотрит на младших сестер.

Маноло. Теперь-то вам ясно, почему нельзя оставаться в этом доме?

Кандида. И ты веришь злым языкам?

Маноло. Неужели, по-твоему, я так глуп?

Паула. О, мало ли глупых людей, которые поверят этому!

Маноло. Вот именно! И пока вы живете в этом доме, злые языки не смолкнут!

Кандида. Никакие злые языки в мире не выгонят нас отсюда!

Паула. Они даже не стоят нашего презрения!

Маноло. А как насчет доброго имени семьи? Оно для вас тоже ничего не значит? Пусть его и дальше будут трепать на потеху гадким людям? И как насчет отца? Вы подумали, как ему будет больно?

Кандида. Отец ничего не знает!

Маноло. Хотел бы думать!

Паула. Отец ничего не знает!

Маноло. Вы обманываете самих себя. Отец всегда все знает! Ну конечно, теперь я понимаю, почему он болеет!

Кандида. Он не болеет!

Маноло. Нет, болеет! И я знаю почему!

Кандида. Он не болеет, не болеет! Ничего ты не знаешь!

Маноло. Чего это я не знаю?

Паула. О, скажи им, Кандида, скажи! Пусть знают! Зачем скрывать и дальше?

Маноло. Ага, все-таки что-то есть?

Паула. Да! Да!

Маноло. Так что вы скрываете от нас?

Пауза.

Кандида, собравшись с силами, обращается к брату и сестре.

Кандида. Отец хочет умереть. Он пытался убить себя.

Пепанг (опускается в кресло). Боже мой!

Маноло. Убить себя… Когда?

Кандида. Когда произошел тот несчастный случай! Только не было никакого несчастного случая, Маноло. Он сделал это намеренно.

Пепанг. Но откуда вы знаете?

Маноло. Вы же говорили, что не видели, как это произошло!

Кандида. Да, не видели. Но мы знаем, что он хотел убить себя, мы знаем, что он хотел умереть.

Маноло. Но с чего бы ему желать смерти?

Паула. Из-за нас! Из-за нас!

Кандида. Это я виновата, Паула. Ты просто послушалась меня.

Паула. О нет, нет! Мы были вместе, мы вместе обвиняли его!

Пепанг. В чем обвиняли?

Паула. В том, что он загубил наши жизни!

Маноло. Паула! Кандида!

Паула. Мы обвинили его в том, что наша молодость прошла впустую, обвинили в бедности, обвинили в том, что он оставил нас без мужей, и в том, что он промотал мамино состояние!

Пепанг (зажмуривается). Бедный отец! Бедный, бедный отец!

Кандида. Да, мы все это выплеснули ему в лицо, все унижение, от которого мы страдали с детства, потому что вечно не хватало денег. И еще мы обвинили его в бессердечии и себялюбии, в том, что он всегда жил только для себя и для своего искусства. Мы сказали ему, что он должен брать пример с таких дядей, как дон Перико, который богат и преуспевает. Мы сказали, что и он мог бы быть богатым, как дон Перико. Почему бы и нет? У него таланта не меньше и возможности были такие же. Но он растратил свой талант впустую, упустил все возможности, потому что был слишком труслив, слишком себялюбив… И вот теперь на старости лет он нищ, живет на подаяние, а мы с Паулой… да, мы сказали, что могли бы блестяще выйти замуж, если бы только были богаты! Мы сказали ему, что он один виноват в том, что наша молодость прошла впустую, что наши жизни загублены!