Ливень в графстве Регенплатц - Вера Анмут

каком-то призраке, – продолжал Густав. – Ничего подобного не было. И я надеюсь, ты не станешь распространять эту глупость по всему свету?

– Глупость? Я сказала Патриции правду. Впрочем, она всё равно не поверила.

– Ты всё неправильно поняла, – убеждал Густав. – Никакой призрак мне не являлся.

– Что же тогда привело тебя в бегство?

Густав вспыхнул – Гретта явно насмехалась над ним. Нервы молодого человека вновь напряглись.

– Неважно. Я и сам уже не помню, – тихо прорычал он. – И вообще, забудь всё это! И не болтай лишнего. Прошу пока по-хорошему. Со служанкой своей уже посмеялись надо мной?

Гретта промолчала. Значит, поделилась с Лизхен впечатлениями.

– Прикажи ей не распускать язык.

– Мы же с ней ни с кем не общаемся в замке, – спокойно ответила Гретта. – Так что можешь нас не опасаться.

Густав поднялся. Доверия к супруге у него было не слишком много, оставалось лишь надеяться на её послушание. А уж Лизхен он и подавно не верил. Густав покосился на молодую женщину – она по-прежнему была занята рукоделием. Если Гретта не вразумит служанку, если та начнёт сплетничать, он просто уберёт эту чернавку из жизни.

– Кстати, я удалил стражу, так что вы свободны, Гретта, – вернув голосу нормальный тон, сказал Густав. – Уверен, у вас не появится желания сбежать от своего законного супруга и тем самым опозорить вашу новую семью.

– Спасибо, Густав, – улыбнулась Гретта. – У меня действительно нет причин бежать отсюда. Я смогу выходить в сад?

– Выходите, куда вам угодно. А для вашей служанки я могу выделить соседнюю комнату, которая как раз для прислуги и предназначена. Если хотите, конечно.

Любезность и доброта мужа приятно подивили Гретту. Возможно, Густав не столь плох, как казался, или он просто хотел понравиться? Гретта переглянулась с не менее удивлённой Лизхен.

– Да, это будет замечательно, – согласилась Гретта.

– Что ж. Тогда Лизхен может занять эту комнату прямо сейчас. Она открыта.

Густав направился к выходу. Но вспомнив ещё об одном, у самой двери остановился и обернулся.

– И я уже отдал распоряжение освободить вашего отца, – сообщил он.

В глазах Гретты вспыхнул огонёк радости.

– Мне дозволено увидеть его? – с надеждой спросила она.

– Нет, – отрезал Густав. – Но как только барон приедет домой, то сможет прислать вам письмо.

Радость немного померкла, и девушка не смогла сдержать вздоха.

– Не переживайте. Никакого вреда вашему отцу причинено не будет. Слово Регентропфа.

– Благодарю вас, Густав, – сказала Гретта. – Я верила, что вы сдержите обещание.

– Надеюсь, что и вы отнесётесь ко мне благосклонно. Вы поняли, о чём я.

За обеденным столом сидело всего три человека, три женщины: Патриция, Маргарет и присоединилась к ним Магда Бренденбруг. Все в чёрных траурных одеждах, все с печальными лицами. Ели молча, лишь изредка издавая тяжёлые вздохи. Солнце ярко освещало тихую трапезу, пытаясь внести хотя бы каплю яркого настроения, однако на его старания никто внимания не обращал.

После окончания обеда, женщины так же молча разошлись. Старая графиня отправилась в свои покои, Маргарет вернулась в комнату к сыну, а Патриция прошла в сад. Впрочем, довольно скоро на прогулку вышла и Маргарет с маленьким Готфридом. Погода стояла чудесная. Небо сияло лазурью, а трава изумрудом, солнце посылало мягкое тепло, лёгкий ветерок, шурша листвой, развеивал в воздухе ароматы цветов. Готфрид с радостным визгом побежал по зелёной траве, подпрыгивая и подгоняя бабочек. Ребёнок ещё не познал трагизма жизни, ещё не испытал жестокость людей, он ещё воспринимал мир, как огромное светлое чудо и верил, что так будет вечно. Мальчик наслаждался счастьем.

Наблюдая, как резвится Готфрид, Патриция и Маргарет не спеша прохаживались по тропинке. У них были и заботы, и проблемы, жизнь уже накинула им на плечи плащ прожитых лет. И у Патриции этот плащ был значительно тяжелее.

– Вы заходили к Густаву после обеда, матушка? – поинтересовалась Маргарет.

– Нет, ещё не заходила, – ответила Патриция. – Я знаю, ты была у него утром. Вы с ним не говорили о вчерашнем происшествии?

– Я, конечно, спрашивала у него, что такого страшного произошло с ним в брачную ночь, но Густав отказался что-либо рассказывать мне. А вам, он признался?

– Нет. Мне он тоже ответил, что это не должно меня интересовать.

– Странно. А у Гретты вы спрашивали?

– Эта мерзавка выставляет его безумцем, – с нервом ответила Патриция. – Она сказала, будто Густав увидел призрак Берхарда и, испугавшись его, бросился вон из спальни. А так как она за ним не последовала, то и припадка не видела.

Маргарет задумалась. Она не ожидала услышать подобную версию.

– Вы ей не поверили? – вновь заговорила она.

– Как я могу поверить такой ерунде?

– А почему вы назвали её мерзавкой?

– Потому что считаю во всём виновной только её. Наверняка она вчера устроила истерику, и у Густава сдали нервы. А может, даже потасовку учинила, дабы не подпустить его к себе. Я уже не вижу в ней скромную девочку, мне кажется, эта стерва на всё способна.

– И вы не допускаете мысли, что Густаву действительно мог явиться призрак?

Патриция взглянула на дочь с изумлением.

– Ты защищаешь Гретту? Или тоже склонна считать своего брата безумцем? – спросила она.

– Ни то и ни другое…

– Тогда к чему подобный вопрос?

Маргарет неуверенно пожала плечами.

– Совсем недавно произошёл один случай, – произнесла она, – о котором я вам не рассказывала, посчитав его не столь важным. Однако теперь понимаю…

– Какой случай? – встревожилась Патриция и вся обратилась в слух.

– Во время похоронной процессии, – повела рассказ Маргарет, – когда мы проезжали по улицам города, Густав заметил кого-то в толпе, кого-то, кого не ожидал увидеть. Это его сильно взволновало. Густав обратился ко мне и, указывая на людей, спросил: «Ты видишь его?» Я взглянула туда, куда он показывал, но никого знакомого не увидела. Тогда я уточнила: «Кого «его»?» А Густав вдруг как-то странно посмотрел на меня и грубо так ответил: «Никого. Мне показалось». Возможно, и правда показалось, не знаю. Однако после Густав постоянно кого-то высматривал в толпе людей. Он был встревожен, напряжён и бледен. И вот теперь я подумала, а вдруг тогда он тоже увидел призрак Берхарда? И вдруг этот призрак отныне станет преследовать его?

Сердце Патриции наполнилось тревогой. Она не знала, как реагировать на услышанное. Не хотелось верить, выводы Маргарет могут быть неверными. И в то же время, как иначе объяснить странное поведение Густава? Чьё ещё появление могло его так сильно обеспокоить?

– И вот что ещё, мама, – говорила дальше Маргарет. – Среди прислуги ходит слух, будто в тот страшный день, когда ушли из жизни батюшка и