Пролегомены российской катастрофы. Трилогия. Ч. I–II - Рудольф Георгиевич Бармин

тяготение к истине, а прозаический индивидуализм, безграничный властный произвол с жесточайшей цензурой (десятки лет жили с кляпом во рту), утвердивший рабские условия существования — изматывающий труд за копейки, за границу ездить нельзя, читать интересующих меня авторов нельзя (их всех упрятали в спецхраны или сожгли), линию партии критиковать нельзя, писать на интересующие меня темы — нельзя, анекдоты про советскую власть рассказывать нельзя; константами общественного сознания были ложь и лицемерие как производные жесткой цензуры.

Сегодня модно стало среди «патриотов» рассматривать «советскую историю как естественное продолжение русской, российской» (например, тот же Белов в «Советской России», 21.12.2006).

Позволю себе усомниться в подобной преемственности. Укажите мне, когда это в предоктябрьской истории было массовое уничтожение людей в лагерях, массовое уничтожение крестьянства — соли земли русской, тотальное уничтожение традиций русского народа — православия, народных праздников, патриархального быта, русской культуры и ее носителей (не буду называть поименно — их тьма), самой русской государственности, экономического уклада и пр. На обломках русской истории воздвигли тюрьму. Русское государство никогда не было тюрьмой народов, при большевиках Россия стала тюрьмой. Русские цари-недотепы разрешали русским социалистам свободно перемещаться из России в Европу и обратно. Большевики прикрыли эту лавочку. Тюрьма должна быть тюрьмой без свободного входа и выхода. Россия и стала таковой. И после этого нас еще хотят уверить, что большевистская тюрьма и есть «продолжение российской истории». Господа-товарищи, сколько можно извращать историю?!

Среди «патриотов» ходит и такая байка: «антисоветизм — это русофобия». Пламенным сторонником этого тезиса является, например, тот же Белов («Советская Россия», 21.12.2006).

Что такое антисоветизм? Наличие у меня взглядов, противоречащих политике коммунистической партии или Советского государства — что одно и то же.

Что такое русофобия? Это неприязнь, ненависть к русскому человеку, русскому народу. Я могу испытывать глубочайшую неприязнь к компартии, Советскому государству и одновременно уважать русский народ. И где тут связь между антисоветизмом и русофобией? Абсолютно несовместимые понятия. Жаль редакцию, опускающуюся до популяризации подобной бессмыслицы.

Часть XII. Культура и интеллигенция советского периода

Оппоненты Ленина в дооктябрьский период часто предостерегали его о безуспешности попыток социалистического переустройства России из-за ее культурной отсталости. Плеханов говорил, что Россия еще не смолола муку социалистического преображения.

Ленин отвечал им: да, страна малокультурна, но почему бы сначала не взять власть, а потом догонять другие народы (ПСС. Т. 45. С. 381).

Как «догоняли другие народы» в годы Гражданской бойни, я отчасти показал выше — все, что не вписывалось в формат пролетария, расстреливалось тысячами или загонялось в тюрьмы и лагеря — с той же участью. «Буржуи», в том числе и интеллигенция, глядя на такое «культурное строительство», сломя голову бежали за границу. Точную величину сбежавших никто не знает — то ли два миллиона, то ли три. После повального чистилища Россия интеллектуально опустела. Многие из оставшихся в живых, лишенные возможности сбежать от людоедов, были истреблены в последующие годы — годы «культурного ренессанса», о перипетиях которого ярче всего расскажут современники той эпохи.

Идеолог формирования коммунистического человечества методом массовых расстрелов Бухарин, 1925 год: «Мы будем штамповать интеллигенцию… как на фабрике» (Литературная газета. 08.03.1989).

Штамповка предполагает однообразие изготавливаемых изделий, а ускоренная штамповка — поток инженеров-недоучек, которыми стали в столь же ударном темпе заменять старых спецов как носителей буржуазной идеологии. «Ученый» брак порождал брак производственный. Огрехи в производстве квалифицированных кадров списали на «вражеское вредительство» — по чисто политическим мотивам, надо было показать засилье «троцкистских агентов», то, что «враг» всюду. Отсюда — аресты, расстрелы и посадки. Такова была политическая сторона культурной революции, одной из неотъемлемых черт которой было насаждаемое сверху доносительство. Секретарь ЦКК С. Гусев, 1925 год: «Каждый член партии должен доносить» (указ. соч.).

И члены партии доносили. Не отставали и беспартийные. По воспоминаниям москвича тех лет, доносы были сильно распространены в Москве и провинции. Так, в Калужской губернии забирают мужика и предлагают ему купить свободу доносом на десятерых (Шитц… С. 296). Так общество и погружалось в большевистско-полицейский культурный «бульон».

Вспоминает всемирно известный В. И. Вернадский: «Начало 1930-х годов. Научные собрания академиков проходят в присутствии работников ГПУ. Рабские условия работы…» (Аксенов Г. Вернадский. М., 1994. С. 398).

Вернадский, 28 мая 1944 года: «…чувствую унижение жить в стране, где возможно отрицание свободы мысли…» (указ. соч., с. 522).

Когда читаешь горестные размышления Вернадского, на память приходят размышления А. Швейцера о культуре: «Человек может быть носителем культуры, если он мыслящее и свободное существо» (Швейцер А. Культура и этика. М., 1973. С. 40).

С утверждением большевистской власти утверждается классовый подход к различным аспектам общественной жизни, то есть подход в интересах прежде всего большевистской партии.

Так, в вузы принимают в первую очередь рабочих, в 1928 году детей служащих в них было только 20 % (Шитц… С. 56).

Большевистской партии выгодно было иметь специалистов с ограниченным культурным развитием, уровнем культуры, не идущим далее животно-бытовых потребностей, далее узких интересов производства. От таких критики меньше, особенно относительно политической деятельности партии.

Этот принцип сохранялся и при приеме в партию — в первую очередь рабочих, а уж затем — интеллигентов. И этот принцип сохранялся до конца советского абсурда — соотношение примерно 2: 1. Партийные функционеры строго блюли завет Ленина: «Насчет интеллигенции поосторожнее» (сб. «Ленин и молодежь». М.: Партийное издательство, 1933. С. 47).

Нынешние апологеты большевизма взахлеб повествуют о составе первого советского правительства как якобы самого высокообразованного в мире. Как о самом высококультурном не пишут — это, очевидно, надо понимать как само собой разумеющееся. Что касается высокообразованности, то, как известно, в министры капиталистических стран с домашним образованием не принимали. Поэтому апофеоз вокруг высокообразованности членов ленинского правительства элементарно некорректен.

Что же касается культуры членов этого правительства и всего Политбюро, то вердикт тут может быть только один: у людоедов не может быть этики и культуры, или это «этика» пауков в банке, ради спасения собственной шкуры готовых сожрать другого.

Эти правители меняли убеждения, как перчатки, в зависимости от складывающейся политической конъюнктуры.

Бухарин в 1925 году выкинул лозунг крестьянству: «Обогащайтесь!»

В 1930 году, когда Сталин хвост ему прищемил, он сменил пластинку: «С кулаком нужно разговаривать языком свинца» (Литературная газета. 08.03.1989).

Бухарин — Ф. Дану в Париже в начале 1936 года: «Сталин — это маленький злобный не человек, а дьявол» (Такер Р. Сталин. Путь к власти. 1879–1929. История и личность. М.: Прогресс, 1991. С. 383).

В 1936 году Бухарин отчетливо осознал смертельную угрозу от Сталина и, чтобы отвести ее от себя, через