Церковь плененная. Митрополит Никодим (1929-1978) и его эпоха (в воспоминаниях современников) - Гусейнова

и Булганина суть послания госсекретаря Даллеса: Соединённые Штаты не рассматривают Венгрию, как и любого советского сателлита, в качестве потенциального военного союзника. Послание было направлено в надежде на то, что СССР разрешит Венгрии выйти из Варшавского Договора, выведет свои войска из Венгрии и позволит венграм идти своей дорогой вне советского блока.

Жуков дал ответ, который, мягко говоря, удивил посла Соединённых Штатов. Болен считал, что в ответе Жукова неправда и полуправда были перемешаны с реальными фактами. Посол считал, что Жуков, обычно честный, в описанном случае несколько раз явно говорил неправду: отрицал отправку советских подкреплений в Венгрию, сказал, что последние 48 часов советские войска не открывали огонь, что советские войска в Будапеште не находились под его командованием, а командовал ими министр обороны Венгрии. Жуков также упомянул об «иностранном влиянии», указав, что было захвачено много американского стрелкового оружия и немецкой артиллерии.

В беседах с Боленом Жуков, вне всякого сомнения, вёл себя как политик. Он помогал возводить стену обмана, которой СССР пытался скрыть своё решение силой сокрушить венгерскую оппозицию. Как русский патриот и человек, веривший в догмы партии, он, вероятно, считал, что лгать капиталистическому послу – дело похвальное и едва ли греховное. Кроме того, Жуков как советский гражданин считал, что поляки и венгры совершили страшное предательство, очевидно, забыв о громадной цене, заплаченной Советским Союзом за их освобождение [526] .

… До восстановления же порядка было ещё далеко. Правда, 25 октября наметилась возможность разумного компромисса: ненавистный сталинист Гере был заменён у власти популярными коммунистами-реформаторами Имре Надем и Яношем Кадаром. С участием срочно посланных Хрущёвым в Будапешт Анастаса Микояна и Михаила Суслова шёл интенсивный поиск путей стабилизации положения и вывода советских войск из конфликта.

Стало изменяться и отношение Будапешта к советским солдатам. Студенты, хоть как-то владевшие русским языком, объясняли им смысл происходящего, распространяли листовки такого содержания: «Русские друзья! Вас обманули! Вы стреляете не в фашистов, а в рабочих, крестьян и студентов!». На площади перед парламентом, которую охраняли советские танки, во время митинга 25 октября началось братание с танкистами. И в этот момент с крыш домов ударили пулемёты… Десятки людей остались лежать на асфальте. Были жертвы и среди танкистов, которые открыли огонь на подавление.

Кто стоял за этой провокацией? Версии есть разные, но наиболее правдоподобная – люди из АВХ (венгерский КГБ), пытавшиеся сорвать демократические перемены, мирный выход из кризиса по польскому образцу. Правда, американские дипломаты, находившиеся поблизости, передавали тогда в Вашингтон, что «инсургенты» тоже стреляли…

Как бы там ни было, стабилизацию сорвали, наши солдаты вновь оказались на острие конфликта. Их бросили, например, в квартал «Корвин-кез», где был самый серьёзный очаг сопротивления. У повстанцев оказались даже советские пленные.

Вывод советских войск из Будапешта начался только 30 октября, когда они уже были сильно деморализованы и понесли серьёзные потери. На узких улочках, застроенных многоэтажными домами, танки и БТР становились лёгкой добычей. Будапештские «гавроши» забрасывали их бутылками с горючей смесью, так, как видели это в советских фильмах о войне.

Советские войска в соответствии с заявлением Кремля от 30 октября стали выводиться, но одновременно концентрировались и вводились на территорию страны свежие части. При первых же сообщениях премьер теперь уже коалиционного правительства Имре Надь заявил о выходе Венгрии из Варшавского Договора 1 ноября [527] .

Об этом Имре Надь сообщил ранее, в первой половине дня, советскому послу в Венгрии Юрию Андропову и одновременно потребовал, чтобы СССР незамедлительно начал вывод своих войск. В заключение своего заявления по радио об этом шаге он провозгласил: «Да здравствует свободная, независимая, демократическая и нейтральная Венгрия!». Это разрывало антинатовский стратегический фронт в одном из самых чувствительных мест и, естественно, ускорило развязку. Кроме того Советский Союз стремился удержать контроль над среднеевропейскими месторождениями урана.

4 ноября советским войскам, окружившим Будапешт, зачитали приказ – атаковать. Началась операция, названная в документах ЦРУ «Чардаш», а в документах МО СССР – «Вихрь». Всех участвовавших в восстании гусеницы советских танков замесили в кровавый паприкаш.

В 5.20 утра 4 ноября Имре Надь заявил по радио из здания парламента: «Сегодня на рассвете советские войска начали наступление на столицу с очевидной целью свергнуть законное венгерское демократическое правительство. Наши войска вступили в бой! Правительство на месте!». После этого глава правительства бежал в югославское посольство.

Вторичный ввод войск был гораздо лучше подготовлен в военном и политическом отношении. По сведениям участника событий, военного историка В. Фомина, приказ на проведение операции командующий генерал П. Лащенко получил в Сольноке (90 км от Будапешта) от маршала И. Конева – главнокомандующего войсками Варшавского договора. Там же, в Сольноке, было создано временное правительство во главе с Яношем Кадаром. Накануне операции во время переговоров в расположении советских войск под Будапештом опергруппа КГБ СССР во главе с его председателем генералом Серовым арестовала членов венгерской делегации, в том числе военного министра П. Малетера. После этого лишь отдельные части венгерской армии оказали сопротивление (например, в городе Дунаувароше, бывшем Сталинвароше). Однако сопротивление повстанцев в некоторых точках Будапешта было просто отчаянным, его удалось подавить лишь 10 ноября, хотя отдельные очаги мятежа тлели до 23-го. Повстанцев продолжали расстреливать вплоть до 1957 г. … До сих пор нет точных данных о потерях советских войск. Исследователи оценивают число убитых в 1–2 тысячи человек, некоторые считают, что эти цифры занижены [528] .

Тогдашним советским послом в Венгрии был Ю.В. Андропов. В той непростой ситуации он нашёл единственно правильную (для себя) линию. Она состояла в том, чтобы неустанно заверять венгров, будто никакой интервенции быть не может и Москва занята тем, как вывести советские войска из Венгрии. Линия была беспроигрышная: если бы Москва не решилась на интервенцию, посол оказался бы прав, а в случае интервенции действовало бы старое правило: «победителей не судят».

Нельзя не отметить проявленные Андроповым при этом актёрские способности и самообладание. Как можно иначе назвать то, как он вёл себя в последнюю ночь венгерской революции, – так называемую «ночь предательства» – с третьего на четвёртое ноября 1956 г.? В 2.30 утра опергруппа КГБ, ворвавшись на заседание советско-венгерской комиссии по выработке условий вывода советских войск из Венгрии, арестовала всё венгерское военное руководство во главе с министром обороны Палом Малетером. Но ещё через полтора часа после этого, в 4 часа утра, когда советские войска, войдя в Будапешт, наступали в центре города и подходили к парламенту, Андропов сидел у премьер-министра Имре Надя и заверял его,