Церковь плененная. Митрополит Никодим (1929-1978) и его эпоха (в воспоминаниях современников) - Гусейнова

не желающего мириться с возрастом, недугами, превратностями судьбы, внушал уважение и даже восхищение. Не случайно к владыке Михаилу вплоть до последнего дня тянулись молодые люди, напрашиваясь в духовные чада. Его жизненная энергия заражала желанием творчества. Вот почему он болезненно воспринял свою отставку по возрасту из Санкт-Петербургской духовной академии, в которой он преподавал более 30 лет. Правда, за ним оставили звание почётного профессора, но это никак не было заменой живого общения со студентами. На заседании учёного совета Санкт-Петербургских духовных академии и семинарии 30 августа 1999 г. владыка Михаил как действующий профессор был в последний раз, выразив признательность профессорско-преподавательской корпорации академии за высокую оценку его деятельности.

Владыка тяжело переживал отстранение от преподавательской деятельности («отработанный материал»!), что, возможно, и приблизило его кончину. В тогдашней профессорско-преподавательской корпорации (2000 г.) он был последним настоящим профессором, защитившим магистерскую диссертацию. Своей эрудицией он заметно выделялся среди профессоров-указников, получивших это звание без защиты, по указу Святейшего патриарха. (Большинство из них – это действительно заслуженные профессора, опытные педагоги с 30–40-летним стажем. Меньшая часть получила это звание либо за кипучую административно-хозяйственную деятельность, либо по представлению правящего архиерея, за которого они писали речи, доклады и статьи. Про одного такого «профессора» – обер-священника армии и флота Василия Кутневича (1787–1865) в своё время писали: «Кутневич, слывший и сам себя считавший философом, не оставил решительно никаких печатных проявлений своих философствований».) С приближающейся смертью владыка мириться не хотел, хотя и относился к этому вполне спокойно и по-христиански. В последний день земной жизни он сказал своим близким, что его ждут большие изменения. Через некоторое время владыка Михаил тихо отошёл ко Господу. Он скончался 28 февраля 2000 г., на 88 г. жизни.

Гроб с телом владыки был доставлен в Свято-Троицкий собор Александро-Невской лавры, где 1 марта после Божественной литургии состоялось отпевание почившего. Затем при пении ирмосов «Помощник и покровитель…» гроб с телом покойного владыки был перенесён на Никольское кладбище Александро-Невской лавры, где после заупокойной литии он и был похоронен неподалёку от могил Санкт-Петербургских митрополитов…

С изломанными судьбами, с искалеченной психикой…

«Бес в виде эфиопа»

Зачисленный на первый курс ЛДА в 1971 г., я оказался в «чёрно-белой» студенческой среде. Больше половины моих однокашников составляли студенты из Эфиопии; чуть позднее нам подбросили парочку православных японцев и «девианта» из США – им был Юджин (Евгений) Фетчина (впоследствии перешёл в Русскую зарубежную Церковь). Если к японцам и западникам наши студенты быстро привыкли, то к эфиопам притирались с трудом. Во время обеда в трапезной «чередной» студент читает житие одного из подвижников-анахоретов; звучит рассказ о том, как в келье его одолевали различные искушения. Дойдя до слов: «… и явился ему бес в виде эфиопа», чтец осеняет себя крестом и кланяется темнокожим студентам. А они в ответ скалятся белозубыми улыбками…

После того как в 1974 г. в Эфиопии к власти пришёл «пламенный марксист» Менгисту Хайле Мариам, жителям страны пришлось «затянуть пояса». Чистки по сталинскому образцу, насильственая коллективизация и нескончаемая гражданская война. За кампанией «красного террора» 1977 г., в ходе которой подверглись уничтожению до 10 тысяч представителей интеллигенции, последовало насильственное переселение народности тигре и эритрейцев на юг. Итог этой акции – 20 тысяч жизней. В 1990 г. Менгисту санкционировал казнь 12 военачальников, якобы за организацию заговора с целью совершения переворота.

Эфиопия сползала к хаосу. Голод, засухи, мор. Два миллиона человек покончили счёты с жизнью просто потому, что им нечего было есть. А тем временем Менгисту переправлял сотни миллионов долларов на счёта швейцарских банков (привет «Семье»!), открытых там его сводным братом, послом Эфиопии в Женеве.

Напряжение от бремени власти «верный ленинец» снимал «домашними средствами». Он мог уединиться в своих покоях на несколько дней, там шли безудержные кутежи, после которых ближайшие приспешники старались не попадаться на глаза повелителю: однажды с похмелья он повелел перебить свою свиту.

… Окончив ЛДА, эфиопские выпускники возвратились на родину. Но там их ждали трудные испытания: кто был арестован и посажен, кто расстрелян, кому удалось эмигрировать. Но, к нашему удивлению, в академии появилась очередная «волна» студентов из Эфиопии. Оказалось, что по возвращении на родину они станут… уполномоченными! Отбыв в стенах академии положенный срок, они защитили «свои» курсовые работы, написанные за них «белыми неграми». С тех пор в стенах академии посланцы из Чёрной Африки замечены не были.

Труднее пришлось тем эфиопам, кто пережил в России август 1991-го. Летом 1992 г. в Москве, в знак протеста против жалких условий существования, эфиопские студенты объявили голодовку. Эфиопское посольство в тихом Орлово-Давыдовском переулке находилось в осаде: свыше 200 эфиопских студентов и аспирантов, приехавших сюда из разных городов СНГ, разбили на территории посольства временный лагерь. Они вели сидячую забастовку в самом здании посольства, пикетировали посольскую территорию с плакатами: «Спасите нас от голодной смерти». Гайдаровский «отпуск цен» поставил их на грань физического выживания. Аддис-Абеба, ссылаясь на экономические трудности, ответила отказом на просьбу повысить стипендии [510] .

В конце 1980-х годов Менгисту отошёл от политики в духе марксизма-ленинизма – после решения обнищавшей Москвы перекрыть поток 10-миллиардной помощи Эфиопии. Однако до последних минут пребывания у власти Менгисту всё ещё требовал называть его «товарищ».

Ничего удивительного поэтому, что бывший «друг страны Советов» счёл за благо подвести черту под 14 годами своего правления, превратившего страну в сущий ад, и улизнуть самым постыдным образом. Человек, некогда клявшийся биться «до последнего патрона», улетел в момент, когда повстанческие подразделения осадили Аддис-Абебу, его последний оплот. Направившись в Сидамо, на юго-западе страны, в инспекционную поездку, он приказал экипажу лететь в Найроби (Кения). Там его ждал зимбабвийский самолёт, направившийся в Хараре, куда ранее прибыли супруга Менгисту и четверо его детей…

Духовники-исповедники

… Духовниками в возрождённой академии нередко назначались батюшки, побывавшие в застенках НКВД. («Тюрьма делает человека психологом».) К их числу относился протоиерей Василий Каменский (1897–1969), внук известного писателя Н.Г. Гарина-Михайловского (по материнской линии). В 1914 г. Василий Андреевич поступил на историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета; слушал лекции Н. Лосского, Б. Тураева, Л. Карсавина. С 1928 г. Василий Каменский трудился в Русском музее, с 1930 г. – в Институте истории науки и техники. Так написано в некрологе, опубликованном после его кончины. А дальше – провал.

По тем временам нельзя было «огорчать» неподготовленного читателя, поведав о том, что накануне Великой Отечественной войны «гражданин Каменский» был арестован и