Играя в жизни. Полное издание - Мери Ли

не стал для нее неважным моментом, который можно было забросить на самую высокую полку и никогда оттуда не доставать.

Гаррет прибыл на Корву без предупреждения в августе 2026 года. Спустя три года после клятвы самому себе не искать встреч с Джо. Он прилетел туда в надежде увидеть, что она не так счастлива, как рассчитывала. Как же Гаррет желал, чтобы Рэй оступился, сделал что–то не так. В этом случае у Гаррета был бы шанс. Он почти молился, чтобы по прибытию увидеть ее одну, но этого не произошло. Она была за барной стойкой, Гаррет быстро прошел к дальнему столику у окна и просто наблюдал за ней. Как чокнутый сталкер. Сидел там и смотрел, как Джо улыбалась посетителям, она общалась с ними и была такой открытой и милой. Не той боевой девушкой, которую он узнал за прохождением испытаний семейки Дельгадо. А потом пришел он. Тот, кто занял место Гаррета. Рэй вошел в бар, и лицо Джо засветилось ярче прежнего. Она встретила Рэя поцелуем. Гаррет тогда отвернулся и понял, что его надежды на идиотизм Рэя не оправдались.

Джо тогда не увидела Гаррета, но он видел ее.

Джо даже не подозревала, что он был рядом.

Гаррет ушел из бара и отправился на гладкие камни, туда, где он учил Джо плавать и осмелился поцеловать ее. Он сидел там около часа, наблюдал за детьми, которые бултыхались в воде, визжали и смеялись.

И больше он ничего не помнил.

Потом Гаррет очнулся прикованным к кровати спустя триста лет.

И спустя эти триста лет… Джо была мертва.

Грудь Гаррета сдавило, он ощутил боль, которую мог сравнить только со смертью своего отца. Почему–то он всегда считал, что Джо близка ему. Ближе, чем он когда–либо кого–то подпускал.

Гаррет убрал руку от капсулы, сглотнул горечь и вернулся к Дельгадо.

13. Зона номер 17

Я плавала в идиотском разноцветном тумане. Желтый особенно ярко бил по глазам, хотелось зажмуриться и вообще не поднимать веки, хотя они и так были закрыты. Тело словно парило в невесомости. В ушах долго стоял монотонный гул, постепенно он начал проходить, и я смогла различать отдельные слова, а потом и целые фразы. В основном говорил приятный женский голос, она мягко отдавала приказы, и в ответ ей прилетало только: "Да, мэм", "Есть, мэм". Никаких пререканий.

Потом я стала ощущать, что ко мне кто–то прикасался, но была не в силах оттолкнуть чужие руки, я даже пальцем не могла пошевелить. Меня трогали везде, переворачивали, гладили, давили.

Когда удалось открыть глаза, я увидела изменяющиеся тела людей в белых халатах. Женщин было либо трое, либо шестеро. Зрение знатно подводило меня, лица людей то становились больше, то меньше, словно я смотрела на них сквозь круги на воде. Тела в белых халатах вели себя соответствующим образом.

Веки опустились.

Я помнила, что нас поймали, но не испытывала страха. С одной стороны это было удивительно, а с другой – очевидно. Я всю жизнь живу в страхе и уже даже не могу разобрать есть он или нет. Это как дышать, моргать или думать.

Когда в следующий раз я открыла глаза, то окружение перестало мелькать. Я была в небольшой комнате с белыми стенами, потолком, полом и такой же белоснежной дверью. Под потолком висела одинокая лампа. Вокруг было так тихо, что я слышала гул электричества, который бежал по проводам, спрятанным в стенах.

Я села на узкой кровати и спустила босые ноги на прохладный кафель. Осмотрев себя, обнаружила, что облачена во что–то вроде пижамы, и она тоже была белой. Шея сзади чесалась, я прикоснулась к месту, которое приносило дискомфорт, кожа была гладкая и ровная, но под ней что–то было.

Я чувствовала себя неважно. Хотя голова и не шла кругом, тело словно онемело. Поднявшись на ноги, я медленно пошла к двери, боялась завалиться на пол и пробить себе голову и окрасить белый кафель в алый.

Добравшись до двери, я толкнула ее, но она, естественно, была заперта. Я могла бы сесть и сидеть, ожидая неизвестности, но решила, что это не по мне. Лучше узнать правду раньше и быть готовой к чему бы то не было. Неведение не всегда сила.

Я постучала в дверь, ответа не последовало, я постучала еще раз. Вернувшись к кровати, забралась на нее с ногами и стала думать про остальных. Надеюсь, они живы и где–то рядом. Я уже привыкла соседничать с Джеком, Чейзом, Вивиан, Шанти и Келли, быть одной казалось до боли непривычным. Эти пять людей изменили мое отношение к одиночеству.

Дверь открылась и в комнату вошла миниатюрная женщина средних лет. Она была в белом халате, светлые волосы собраны на затылке, на лице приятная улыбка.

– Рэйвен, ты последняя пришла в себя, – сказала она, и я тут же узнала голос из бредового сна. Она и есть "Мэм", чьи приказы беспрекословно выполнялись.

– Кто вы? – спросила я, подметив, что она сказала ранее. Остальные где–то рядом. От этой информации стало легче дышать.

– Я – Лисса. Кратко расскажу, что мы с тобой сделали.

Лисса сделала паузу и приподняла светлые брови. Я кивнула и решила, что не буду перебивать ее. Сейчас Лисса оказалась единственным источником информации, и отказываться от него было бы глупо.

– Отлично. А мне говорили, что с тобой будет больше всего проблем. Итак. – Лисса заглянула в планшет и начала говорить. – Мы усовершенствовали твой внешний вид. Ты уже проходила подобную процедуру перед отправкой на Ристалище. Но я заметила их упущение, ты до сих пор осталась фертильной, а этого не должно было быть. Дважды ту операцию делать нельзя, ты могла бы умереть, поэтому мы оставили твои женские органы в покое. С тела убрали все ушибы, шрамы, синяки и неровности в тоне кожи. Подлатали все, кроме мизинца. – Лисса перевела на меня взгляд. – Извини, я понимаю, что внешний вид для девушки с экрана крайне важен. Я пыталась уговорить Семью, но они решили, что отсутствие мизинца – это твоя отличительная черта, от которой мы не могли избавиться.

– Вы могли вернуть мне