Рифейские горы - Александра Турлякова

— Хм! — Кэйдар насмешливо хмыкнул. — Положение легко исправить… родив ему братика… — и сделал такое движение, будто хотел одновременно и подняться, и об-нять Ириду за плечи.

— Нет!!! — она отпрянула в ужасе, отступила на несколько шагов, а Кэйдар рассмеял-ся, замолчав неожиданно, принялся успокаивать Тирона, напуганного криком мате-ри. Поднял на неё глаза:

— Что ты так уж прямо? Все дети только так на свете появляются…

Разве у нас с тобой плохой сын? — пригладил ладонью взлохмаченную голову ре-бёнка. — Он мог бы быть ещё лучше, если б ты любила его с самого момента зачатия.

— А если б ещё раньше? — Ирида зло сузила глаза. — Если б я просто любила его па-почку? Хоть чуть-чуть?.. Хоть капельку?..

— Я делал всё, что делает любой мужчина, чтоб привязать к себе понравившуюся женщину. Вспомни! Я каждый раз приносил тебе подарок… Серьги с рубинами ты топтала ногами… Прямо на моих глазах… Ты не надевала ни одного браслета из тех, что я дарил… Любой бы на моём месте приказал тебя выпороть! — Кэйдар тоже повы-сил голос, разозлился. — Эти твои дурацкие игры в молчанку!.. Они кого угодно бы вывели…

— Мне не нужны были никакие подарки! Я и сейчас готова повторить… Смешно: лишить всего — семьи, соплеменников, свобода, а потом дарить в уплату золотые побрякушки?! Это глупо!.. А пользоваться мной как шлюхой?! Не интересуясь ни моим желанием, ни моими симпатиями?! Какая женщина захочет такой жизни? Да никакая на свете!..

— Всем другим моим хватало, а ты у нас, что, особенная, да?!

Они кричали друг на друга так, что и Тирон расплакался.

— Скажи ещё, что и ты ждёшь не дождёшься, чтоб я сгинул в нашем походе?

Ирида осеклась на полуслове, об этом она, честно признаться, как-то и не думала вовсе. Немного помолчав, просто ответила:

— Судьба не минует никого из нас… Бывает так, что и последние становятся пер-выми, а первые… — оборвала сама себя, не договорив. — Дайте его мне, здесь душно, он, наверняка, хочет пить…

Кэйдар смотрел со своего места, как Ирида поит ребёнка из небольшой серебряной мисочки. Строгая, отчуждённо-чужая. Он видел её в профиль: поджатые губы, на-хмуренные брови. Красивая, даже когда злится, так и хочется поцеловать. Прямо в эти сжатые в одну линию губы. Но она не растает даже после поцелуя, это ты давно уже знаешь, так и останется чужой, враждебной, с холодно-ледяным ненавидящим взглядом.

Да, он пытался подружиться с ней, особенно поначалу. Пытался хоть как-то сгла-дить неприятное впечатление от их первой близости. Столько сил потратил, чтоб не повторить свою прежнюю ошибку: старался быть нежным, ласковым, добрым. Но ничего не получалось. Эта Ирида — та ещё упрямица! Она никогда не изменит своего отношения к тебе. Будет всё так же ненавидеть, и бояться.

— Человек не может жить одним прошлым. Почти полтора года прошло — достаточ-ный срок, как я думаю, для того, чтоб понять, что твоя прежняя жизнь никогда уже не вернётся, — заговорил Кэйдар, в задумчивости растирая пальцы. Она опять не будет слушать, отгородится высокомерным молчанием. Но Ирида ответила:

— А мне не к чему и не к кому возвращаться! У меня нет никого больше, кроме сына…

— Да, я своими руками убил твоего отца, подло и вероломно захватил твоё селение и так далее! — перебил Ириду Кэйдар. — Давно известная песня!

У нас был честный поединок! Если б он остался жив, погиб бы я… Твой отец умер как воин. Если б он не погиб тогда, его бы принесли в жертву… Его сердце сгорело бы на жертвеннике в очищающем пламени…

Как думаешь, — перевёл глаза на Ириду, — какую из смертей предпочёл бы твой отец?

— Это не оправдание! — Ирида фыркнула возмущённо, передёрнула плечами.

— Конечно! — Кэйдар поднялся, но не ушёл, остановился посреди комнаты, стоял, положив руки на пояс. — Я виноват во всём, что с тобой происходит. И всегда буду виноват!.. Так проще — винить одного человека!

— А кто, как не вы, господин, виновны во всём? — Ирида смотрела на него снизу, сидя на невысоком стульчике, крепко держала мальчика обеими руками. — Зачем вы искали меня? Не надо было нас искать, слышите?.. Так у меня была своя жизнь, свои друзья и знакомые, свои дела и заботы, а здесь… Здесь вся моя жизнь подчинена вам, только вам. По вашему приказу я стала нянькой и кормилицей собственного ребёнка… Он перестал быть моим, он теперь возможный Наследник — и только! Даже имя вы меняете ему по своему усмотрению…

Я лишена всего… О всякой малости мне приходится просить у Альвиты… Масло для светильника, ещё одна бутылочка для молока… Свежая пелёнка для Тирона… Да мало ли? Я погулять не могу с ним выйти, чтоб за мной не следили, не сопровож-дали!.. Не указывали, куда мне идти…

— Это были мои распоряжения. Думаешь, я так рад был слышать, что ты сбежала из Дворца из-под носа у слуг и охраны? Хочешь, чтоб я позволил тебе попробовать снова?

— А если я дам слово? — предложила осторожно Ирида после почти минутного мол-чания. — Если я поклянусь, что не сбегу отсюда?

— Я привык верить только тем обещаниям, которые даю сам!

— Из этого города всё равно не уйти, так какая тогда разница? — Ирида пожала пле-чами, отвернулась, глядя на почерневшие угля жаровни. Да, она просила невозмож-ного. И у кого? У самого Кэйдара! Он никогда не пойдёт на уступки. Он не способен на это!..

— Хорошо! Я поговорю с Альвитой… — но он согласился! Правда, не сразу, после мучительной внутренней борьбы, почти не отразившейся на его лице с высокомерно поднятым подбородком. — Я разрешаю тебе гулять с ребёнком, но так, чтобы он не простыл…

— Конечно! — Ирида поцеловала сжатый кулачок Тирона, пряча довольную улыбку. Это была победа! Маленькая победа над чёрствым сердцем господином! Подождите, господин Кэйдар, вы ещё узнаете, каково это: уступить женщине!

— Это всё? — он спросил таким тоном, будто уже пожалел о том, что согласился. — Больше ничего?

— Мне хотелось бы проведать Мирну и Тутала…

— Кого? — Кэйдар глянул на неё с таким выражением на лице, как если бы не рас-слышал или просто не понял, о ком речь.

— Тех стариков из храма… Я не видела их уже больше двух недель…

— Что?!! — Кэйдар глаза раскрыл изумлённо.

— Я вернусь! Обязательно вернусь! Обещаю! Вы знаете уже, где меня искать…

Он думал ещё дольше. Он не умел давать пустых обещаний. Смотрел на Ириду, видел её глаза, озарённые надеждой. У неё лицо в эту минуту потеряло свою отчуж-дённо-каменную твёрдость. Будто маски лишилось. Стало ещё красивее. Кэйдар ни разу не видел её такой. Ни разу, с тех пор, как они узнали друг друга.

— Ладно, — согласился неохотно, продолжая смотреть на Ириду немигающим взгля-дом. Она смутилась под этим взглядом, украдкой глянула на пряжки своего паттия, сперва на левую, затем — на правую: не расстегнулись ли. Чего он так смотрит? — Но не сегодня и не завтра. Когда хоть немного потеплеет на улице…