Рифейские горы - Александра Турлякова

— Он не простынет! Я всегда выхожу с ним только днём, и в хорошую погоду… И одеяло всегда тёплое, и одежда… носки шерстяные и шапочка, — Ирида заговорила первая, нарушая затянувшееся напряжённое молчание. Говорила и всё больше зли-лась на саму себя за этот оправдывающийся и потому виноватый тон. За что, в чём ей оправдываться? Разве она, мать, желает зла своему ребёнку?! Да лучшей няньки ему не найти ни за какие деньги!

— Всё равно, я скажу Лилу, чтоб он осмотрел его, — Кэйдар перевёл глаза на сына, дал понять: инцидент исчерпан.

— Как хотите, господин. — Ирида повела плечами, освобождаясь от неожиданной закаменелости во всём теле. Это он всё виноват со своей привычкой смотреть не моргая. Будто хочет насквозь проглядеть… Или думает, что его обманывают? Больно нужно!

"Конечно! А как иначе? — Кэйдар усмехнулся, поглаживая подушечками пальцев рубашечку, в которую был одет ребёнок. — У нас с тобой будет только так, как я хочу. И никак иначе! Ты сама об этом знаешь лучше меня… И отпускать я тебя никуда не собираюсь. По крайней мере, пока… Никому другому!.. Никогда не позволю!.." Он будто мысли её прочитал, настолько сильно они совпали у обоих. Но вслух не сказал ничего, продолжил играть с мальчиком, хоть и смотрел украдкой, краем глаза на Ириду.

— Его пора кормить, — нерешительно напомнила Ирида, — по времени как раз…

— Пожалуйста! Разве я мешаю? — Кэйдар чуть отодвинулся от Тирона.

— Я… я не могу при вас…

— Это почему вдруг? — Кэйдар искренне удивился. — Стесняешься? Меня?! — негромко хмыкнул. — Я видел тебя без одежды, ты видела меня — чего нам стесняться? В конце концов я его отец!.. — взглянул на Тирона и опять перевёл глаза на Ириду.

— Нет! Не в этом дело… — От прямоты его слов Ирида почувствовала, что краснеет.

— О, понимаю! — Кэйдар рассмеялся, чуть откидываясь назад. — Думаешь, я не могу сдержаться? Наброшусь на тебя, как дикарь? Как насильник?

— А разве раньше?..

— Я уже получил от тебя то, что мне было нужно! — перебил Ириду Кэйдар. — Вот, видишь! — раскрытую ладонь положил Тирону на грудь, и тот рассмеялся, толкаясь согнутыми в коленях ножками. — Мне нужен был сын! И ты стала его матерью… Я не виноват, что по-другому дети не делаются… Не виноват, что ты всегда вела себя, как глупая девчонка… Когда ты кусалась исподтишка, царапалась, убить пыталась… Кто выдержит такое спокойно? — Пожал плечами, продолжая улыбаться.

— А хотела ли я? Моё мнение хоть раз спросили? — Ирида, яростно сверкая глазами, бросилась в атаку. Мать Всемогущая! И это после всего, что он сделал, он считает тебя одну виноватой во всём?! Это ты сама, оказывается, причина своей боли и слёз?! Только потому, что не ложилась под него с радостью всякий раз, когда он заявлялся к тебе?!! Потому что не хотела быть его наложницей, его подстилкой?! Не хотела быть мамочкой его драгоценного сокровища?!

— У рабов не бывает мнения! Они созданы служить своему хозяину! Выполнять его желания… Его прихоти! — Кэйдар тоже повысил голос. Его радостно-умиротворённое настроение моментально испортилось. — Тебе жизнь сохранили, чтоб ты могла слу-жить господину, — МНЕ!

— Я не рабыня, я — дочь царя! А это не одно и то же!.. И если кого-то не устраивает моё поведение, так это его проблемы!

— Да нет! Это были твои проблемы. Твои синяки… Я бы никогда тебя не тронул, если б ты не вела себя так дерзко… Даже сейчас ты позволяешь себе то, за что дру-гая давно была бы наказана…

— Ну вот и идите к другой! — Ирида отвернулась, подхватывая расхныкавшегося Тирона на руки. Ловко увернулась, не дав Кэйдару поймать себя за край шали. — Мы прекрасно живём и без ваших посещений, господин, — Скривилась с презрительной насмешкой при последнем слове. — И даже не скучаем нисколько!.. А вот у вас есть невеста!.. Идите к ней!..

— Слушай, девочка, не зарывайся! — Кэйдар порывисто выпрямился, шага вдогонку не успел сделать, а Ирида была уже у него за спиной, встала так, чтоб их разделяло ложе. — Это уже не смешно и даже не забавно! Думаешь, я бесконечно позволю тебе делать глупости? Я ведь и наказать могу, ты знаешь!

— Прикажете меня выпороть? Или сделаете это сами? — Безнаказанность и отвага бесенятами плясали в её глазах, играли в насмешливой улыбке. Она сейчас ничего и никого не боялась. Даже его, своего хозяина. Лёгкая, быстрая, готовая броситься в противоположную сторону при любом движении Кэйдара, она чуть ли не смеялась ему в лицо. И это бесстрашие делало её ещё красивее.

— Дурочка, ты сама не понимаешь, что делаешь, — отозвался Кэйдар. — Глупо играть с тем, кто сильнее тебя заведомо. С тем, от кого зависит твоя жизнь… Глупо испыты-вать моё терпение… Потому что оно не бесконечно, ты знаешь…

— Да, а ещё я знаю, что такие, как вы, господин Наследник, виноватыми считаете тех лишь, кто слабее, — со злым смешком ответила Ирида. — Я одна, по-вашему, вино-вата в том, что из дочери царя превратилась в рабыню! В строптивую и дерзкую, и потому плохую рабыню!.. Не способную ублажить похоть своего разборчивого гос-подина… Виновата в том, что давала отпор грубому насильнику…

— Это я-то — грубый насильник? — перебил нетерпеливо Кэйдар. — Да спроси любую из моих женщин! Ни одну из них я не обижал! Никогда! Ни разу! А с тобой… А тебя… — Кэйдар не договорил, задумался. — С тобой с самого начала всё пошло не так, глупо пошло… — Он растерянно потёр лоб, сгребая пальцами волосы, упавшие вниз. Постояв немного, сел на край ложа, к Ириде спиной. — Да, возможно, я и был груб в тот, первый, раз… Я сейчас уже не очень хорошо всё помню… Знаю, что ты очень понравилась мне, сразу, при первом же взгляде, и опять дерзила не в меру… Даже убить пыталась моим же кинжалом…

Да, я, наверное, не должен был торопиться, не спешить с той, первой твоей близо-стью… Дать тебе время привыкнуть к новому положению, ко мне, в конце концов… Но ты знаешь, позднее, я столько раз пытался загладить эту неловкость. Ты — единст-венная, перед кем я хотел оправдаться в своих поступках… Никакая другая женщина не видела от меня столько внимания и заботы. Никакая другая не была так важна для меня… А ты?.. Ты чуть ли не плевала мне в лицо!..

Он впервые говорил с ней так искренне, впервые давал ей понять, как много она значит для него. Говорил и сам понимал, что не ждёт от неё ни понимания, ни про-щения. Какое тут прощение может быть? Почему она должна его прощать? Он и так слишком много сделал и делает до сих пор, чтоб не ждать прощения и понимания. И от кого? От девчонки варварской крови! От своей рабыни и наложницы!.. И всё равно говорил ей эти слова, ждал её ответной реакции, хоть Ирида и продолжала молчать, слушала, не перебивая.