Свет обратной стороны звезд - Александр Петров

— В любом случае, на ближайшие 2–3 года я занят. А там видно будет, — дипломатично ответил Максим.

— Ну да, конечно. Через 2 года мы вернемся к этому разговору, — согласился император и тут же, не давая опомниться, спросил: — А каким вы видите будущее своей спутницы?

— В смысле? — сделал вид, что не понял историк.

— Все просто, — конечно, пристально глядя Максиму куда-то чуть выше глаз, в середину лба, — сказал джихан. — Имейте только в виду, что есть люди, которых переделать невозможно. Грубые энергии могут послужить хорошим ускорителем, но это лишь для тех, кто умеет стоять на гребне волны. Но это ваши с ней дела. Меня больше интересует профессиональная деятельность госпожи Кузнецовой в ее прошлых жизнях.

— Даниил Андреевич, об этом лучше спросить у нее самой.

— Тоже верно, — согласился джихан. — Однако, если задуматься, как много невостребованных знаний подспудно живет в человеке и как неожиданно они могут пригодиться…

— Вы говорите о том, что случится, если память прежних воплощений сделать устойчиво доступной для теперешней личности?

— Совершенно верно.

— В общем и целом подобная регрессия ведет к тяжелым невротическим конфликтам личностей, откровенной шизофрении и даже случаям одержимости. В работе сканер-оператора это тяжелейший брак, сравнимый только со смертельной ошибкой хирурга, — пояснил Максим.

— Страшнее синдрома ненужности? — просто сказал император, посмотрев на желтый огонек на сигнальном браслете Ирины. — А впрочем, давайте переменим тему. Как вы думаете, зачем все это?

— Что? — мягко поинтересовался Максим.

— Не притворяйтесь, что вы не поняли, юноша, — строго сказал император. — Разумеется реконструкция.

— Я не задумывался, — ушел от ответа историк.

— Да Бог с вами, — усмехнулся император. — Все говорят об этом. Бытует мнение, что Данька на старости лет сошел с ума. Есть такое?

— Да, — согласился Максим.

— А что вы сами думаете?

— Я работаю в ВИИРе.

— Отлично, — император улыбнулся, оценив емкость короткой фразы. — А не приходилось вам слышать об огромных затратах на постройку практически бесполезного города?

— Слышал и такое.

— Что вы об этом думаете?

— Что кому-то выгодно, чтобы считалось, будто нами руководит ностальгирующий маразматик.

— А кому выгодно, чтобы считалось, будто нами руководит ностальгирующий маразматик? — поинтересовался император, практически слово в слово, повторив ответ Максима.

— Тому, кто хочет прикинуться ностальгирующим маразматиком.

Джихан удивленно встряхнул головой.

— А что же скрывает этот самый деятель под вывеской маразматических затей? — серьезно поинтересовался Концепольский.

— Все, что угодно, — в раздумье ответил Максим. — Проработку изменений в геноме человека, проверку технологий управления личностью через психосемантику и волновую психотехнику, разработку методов радикальной психокоррекции и сшивки личностей из разных кусков памяти, собственных или наведенных.

— Да, — сказал император, вставая. — Фантазия у вас могучая. Попридержите ее. Годика через 2 ей найдется достойное применение. Рад был познакомиться.

Он протянул руку, и историк спешно пожал ее.

— Это большая честь для меня, Ваше Величество, — сказал Максим.

— Я была очень рада познакомиться, — встряла Ирина.

— Ну, разумеется, — ответил джихан. — И я. Приезжайте запросто, будем пить и предаваться печали о том, что прошло, но скоро вновь выйдет из бездны времени. Вы единственная, кто любит этот город, также как и я.

Император удалился. Следом, из-за соседнего столика, встала девица явно секретарской внешности: убранные под бандану волосы, темная, закрывающая тело одежда, черные очки на носу.

Она на мгновение приблизилась к Ирине, что-то прошептала ей и, не спеша, направилась вслед за хозяином Обитаемого Пространства.

Подопечная Максима замерла, пытаясь вытолкнуть застрявшие в глотке слова, растеряно хлопая глазами. Так она стояла довольно долго.

— Что она тебе сказала? — поинтересовался Максим.

— Ерунда, — ответила Ирина, наконец, выйдя из ступора. — У тебя дома есть это кино?

— Дома — нет. На работе можно заказать.

— Поехали тогда отсюда, — предложила она.

— Поехали, — согласился Максим.

Бывшая подруга Толика резво засеменила к выходу нервной, раздраженной и одновременно испуганной походкой, потеряв всю стать величавой богини»…

Конечников остановился в недоумении. Тот, кого изображали кровавым тираном, был совершенно нормальным, вменяемым человеком. Федор вспомнил, как пыжились, изображая величие его командиры, делая тайну из элементарных, всем давно известных вещей. Он вдруг понял, что жить в этом мире было его судьбой, что именно он должен был спокойно и неторопливо прохаживаться по холлу бутафорского кинотеатра в фантасмагорическом, призрачном городе. Именно он должен был читать мантру и улыбаться пролетающим мимо десятилетиям, оставаясь молодым и сильным впитывать мудрость эпохи спокойного и чистого разума. «Что сделано, то сделано», — со вздохом решил Конечников, возвращаясь к чтению.

…. «Ирина успокоилась только тогда, когда «Корсар» поднялся на 200 метров над Мертвым Городом.

На ней это сказалось весьма странным образом. Она сложила пальцы в бессмертный, известный с доисторических времен жест и визгливо крикнула, обращаясь к кому-то внизу:

— А вот это видела, сука? Пугало черное!

— Что случилось? — обеспокоено поинтересовался Максим.

— Ты знаешь, что она мне сказала? — гневно спросила историка женщина.

— Откуда?

— Эта тварь сказала: — «Приезжайте, мои амазонки будут вам рады».

— Прямо так? — поразился Максим. — Похоже, это была сама…

— Ну, я это и без тебя поняла, — зло ответила Ирина.

Некоторое время они летели молча.

— Милый, о чем это вы с джиханом говорили? — заглядывая историку в глаза, спросила Ирина.

— Вместе вроде были, — ответил Максим. — За одним столом сидели.

— Максик… Максимушка, — просительно произнесла она, ластясь к нему, как большая кошка. — Ты такой умный, а я дурочка.

— Высказал пару догадок, что может стоять за его любовью к древности. Создание гибридных личностей, управление волей и разумом людей. Хорошо, что он нормально это воспринял.

— Всех в бараний рог согнул, казнит и милует будто он живой бог, — зло сказала Ирина. — Но и этого ему мало… Плевать на всю ту ерунду, о которой вы говорили, но вот за то, что он навешал на орбите генераторы стерилизующего излучения — не прощу. Оттого для рождения ребенка нужно пройти семьдесят шесть комиссий и только 5 женщин из ста получают свое законное право — быть матерью.