Пять дней после катастрофы. Жизнь и смерть в разрушенной ураганом больнице - Шери Финк

выписывать их в специальную тетрадку: агональное дыхание, эвтаназия, двойной эффект, паллиативное лечение, триаж… Такие же тетрадки постоянно имели при себе и другие сотрудники офиса окружного прокурора, в том числе руководители подразделений и сам прокурор. Шпаргалки могли потребоваться в любой момент, чтобы обсудить те или иные элементы доказательной базы или решить, что еще предстоит сделать. Обычно для окончательной формулировки обвинения достаточно было одного совещания. Однако по делу Мемориала предстояло провести уже пятое.

Моралесу трудно было применять стандартные законы к ситуации, напоминавшей обстановку в зоне военных действий. Ничуть не легче было и увязать принцип двойного эффекта, известный в медицинской этике, с юридическим понятием преступного умысла, наличие которого необходимо было доказать. С какой целью пациентам делались инъекции – чтобы нанести ущерб здоровью и убить? Или же для того, чтобы облегчить их состояние? Моралес постоянно размышлял над этим.

Симмонс продолжал настаивать на том, что содержание бесед Поу с адвокатом «Тенет» и главой подразделения корпорации по связям со СМИ, которые состоялись вскоре после урагана «Катрина» и наводнения, не должно раскрываться. В конце сентября апелляционный суд штата Луизиана принял его сторону и утвердил соответствующее решение суда низшей инстанции. Это означало, что данная информация не подлежала разглашению.

Симмонс наставлял Поу, теперь с большой неприязнью относившейся к журналистам, относительно ее интервью популярной передаче телеканала Си-би-эс «60 минут». Съемочной группе и продюсеру пришлось приезжать к Анне дважды. Когда они прибыли в первый раз, она, разнервничавшись, отказалась от встречи.

Симмонс также настоял на полной аудиозаписи интервью Анны Морли Сейферу – чтобы ничего нельзя было вырвать из контекста в случае, если кого-то из съемочной группы вызовут в суд для дачи показаний. По мере приближения выхода интервью в эфир Симмонс все больше укреплялся в уверенности, что передача создаст у телезрителей положительный образ Анны Поу. Он помог организовать целую серию заявлений в поддержку Анны представителей профессиональных медицинских организаций, которые должны были стать достоянием гласности через нескольких дней после выхода «60 минут». Симмонс даже договорился с Американской медицинской ассоциацией, влиятельной организацией, объединяющей врачей, что она выступит с заявлением на следующий день после воскресной телепередачи, мотивируя это тем, что очередной выпуск «Футбола в понедельник вечером», в котором должны были сообщить о возвращении местной футбольной команды «Новоорлеанские святые» на отремонтированный домашний стадион «Супердоум», отвлечет внимание публики от всего остального.

Тем временем пресс-секретарь генерального прокурора штата Вартелл также организовала для передачи «60 минут» интервью своего босса Фоти, уверенная, что это поможет разъяснить общественности его позицию. На нее произвела большое впечатление работа репортера «60 минут» Эла Брэдли. Незадолго до этого он при участии офиса генерального прокурора выяснял, почему полиция новоорлеанского пригорода Гретна, где жили в основном белые, не позволила толпе чернокожих новоорлеанцев пересечь после урагана «Катрина» мост через реку, чтобы попасть в более безопасный район. Вартелл очень удивилась, узнав, что сюжет о событиях в Мемориале будет готовить Морли Сейфер, а не Эл Брэдли, – это решение, по данным источников Вартелл, было принято после довольно острой стычки в руководстве телеканала. Так или иначе, продюсер Морли Сейфера заверила Вартелл, что генеральный прокурор штата Фоти будет выглядеть в передаче как герой.

Когда Сейфер приехал в офис генерального прокурора, чтобы взять у него интервью, продюсер предупредила Вартелл, что у журналиста плохое настроение. Как только съемочная группа установила освещение и Морли Сейфер начал задавать Фоти вопросы, стало ясно, что в передаче его подвергнут критике. Фоти разозлился на Вартелл, которая, в свою очередь, после окончания съемки целый час ругалась с Сейфером и в конце концов отправила очень резкое электронное послание одному из высших руководителей телеканала Си-би-эс. У нее возникло ощущение, что ее обманули насчет намерений журналиста.

Передача вышла в эфир вечером в воскресенье, 24 сентября 2006 года. Появление в ней Анны Поу стало сенсацией. Камера почти все время держала крупным планом ее привлекательное лицо. Губы Анна слегка подрагивали, а их уголки были чуть опущены книзу – словно от сдерживаемой боли. Поу смотрела прямо в объектив. «Я хочу, чтобы все знали: я не убийца», – заявила она, обращаясь к Морли Сейферу. Говорила Анна медленно, сопровождая почти каждую свою фразу кивком – так, словно телезрители были детьми, которым она пыталась доходчиво объяснить нечто очень важное.

Лицо Сейфера выражало жалость и сочувствие. Он поинтересовался, каково это – в одночасье превратиться из уважаемого хирурга в человека, обвиняемого в тяжком преступлении. «Я думала, что у меня разорвется сердце, – ответила Анна Поу, с трудом сдерживая слезы. – Всю свою жизнь я старалась делать добро». Она заявила, что сделала все возможное в ужасной ситуации, когда медики и больные оказались брошенными на произвол судьбы. Поу также сказала, что является сторонницей не эвтаназии, а паллиативной медицины, облегчающей страдания больных, которые испытывают сильную боль. Когда Сейфер спросил Анну, были ли моменты, когда она теряла надежду, это вызвало у нее возмущение. «Я хирург-онколог, а значит, я сама – надежда», – сказала она.

Что же касается генерального прокурора штата, то он во время интервью выглядел очень напряженным в своих очках с толстыми стеклами. Весь его облик выражал холодное отчуждение. Свет софитов падал на него сбоку, отчего кожа на его лице жирно блестела, а морщины казались гораздо глубже, чем были на самом деле. «Не кажется ли вам, что, если бы речь шла об убийстве, преступники постарались бы как-то замести следы?» – спросил его Сейфер.

«Возможно, они просто не думали, что кто-то будет разбираться в том, что случилось», – ответил Фоти, и между его обветренными, потрескавшимися губами мелькнули кривые зубы.

Врачи по всей стране были возмущены. «Этот ваш генеральный прокурор, мистер Фоти, выглядит как клоун, пытаясь обвинять медиков-профессионалов», – написал во время телепередачи администратору сайта генерального прокурора врач из Вирджинии Джон М. Келлум.

Пресс-секретарь генерального прокурора Вартелл направила жалобу декану медицинского факультета, где учился Келлум, назвав письмо последнего «грубым и непрофессиональным». Кроме того, она написала и самому Келлуму. «Если вы не верите, что медики могут нарушить закон, возможно, вам следовало бы поговорить с сотнями очевидцев совершенного преступления, которых мы опросили. […] К сожалению, мы не можем как-либо прокомментировать имеющиеся у нас свидетельские показания, и это ставит нас в невыгодное положение по сравнению с теми, кто готов совершенно безосновательно отбросить все доказательства по этому делу».

Как и просил Симмонс, в понедельник утром Американская медицинская ассоциация выступила с заявлением, в котором Поу была названа профессионалом высокого уровня, а дело против нее – запутанным и весьма спорным. Один из