История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Гражданской войны (1894–1922). Том I - Коллектив авторов

В. А. Маклаков. Из воспоминаний. Уроки жизни. М.: Московская школа политических исследований, 2011. (Первое изд.: Нью-Йорк: Изд-во имени Чехова, 1954).

Э. Лор. Русский национализм и Российская империя. М.: Новое литературное обозрение, 2012.

П. Н. Милюков. История второй русской революции. М., 2001.

М. В. Родзянко. Крушение империи. Харьков, 1990.

В. И. Старцев. Русская буржуазия и самодержавие в 1905–1917 гг. Л., 1977.

1.4.8. Имперская администрация и война

Война привела к существенным изменениям в государственном управлении Россией. В условиях военного времени государственный механизм постоянно давал сбои, ему не хватало четкости, оперативности, гибкости в управлении страной. С момента объявления мобилизации 30 июля 1914 г. вступило в действие Положение о полевом управлении войск, определившее полномочия военных властей и их взаимоотношения с органами гражданского управления. Оно разрушило и без того слабую координацию государственных органов власти. В Российской Империи фактически оказалось два правительства. Царь Николай II намеревался в случае войны с Германией сам занять должность главнокомандующего, по этой причине, согласно утвержденному в канун войны Положению, Главнокомандующий получал неограниченные права по всем военным и гражданским вопросам. Однако в последний момент Царь изменил свое решение, и Главнокомандующим был назначен Великий князь Николай Николаевич, что дало повод семидесятипятилетнему премьеру И. Л. Горемыкину заявить представителю Думы, что «правительство будет распоряжаться лишь на внутреннем фронте». В итоге сложилась парадоксальная ситуация: Великий князь, не будучи правителем страны, не был подотчетен правительству и пользовался практически неограниченной властью. Справедливо осуждая гражданские власти за нерешительность и ведомственные склоки, Ставка все больше вмешивалась в дела тыла. Верховный Главнокомандующий рассылал приказы непосредственно местным властям, не ставя в известность столицу. Совет министров, чтобы координировать действия военных и гражданских властей, попытался учредить в Ставке должность специального «гражданского комиссара», однако генералы решительно отказались пускать «штатских» в свои дела.

С другой стороны, исполнительная власть оставалась по-прежнему в руках Императора. Назначаемый им Совет министров не был ответственен перед Думой, а каждый министр имел право доклада монарху без ведома председателя правительства. В результате сохранять единство в Совете министров было чрезвычайно сложно.

Кабинет Горемыкина не располагал долгосрочной программой работы в военных условиях, не было у премьера также и конкретного плана перевода народного хозяйства на военные рельсы. Политика правительства определялась главным образом требованиями момента. И тем более в планы Совета министров не входила модернизация политических и социально-экономических институтов Империи, на чем настаивали думцы и часть предпринимательских кругов.

Как уже отмечалось (см. 1.4.4.), в конце августа 1915 г., после полосы тяжелых поражений на австро-германском фронте, Николай II вступил в должность Верховного Главнокомандующего, сместив с поста Великого князя Николая Николаевича. Бывший Верховный Главнокомандующий был назначен командующим Кавказским фронтом вместо престарелого генерала от кавалерии графа Иллариона Ивановича Воронцова-Дашкова. Царь надеялся, что своим поступком он вселит в армию и народ уверенность в конечной победе и сплотит вокруг себя своих подданных. Это было серьезное политическое решение. Успех или неуспех в войне отныне определял судьбу трона. Не только Дума, но и ближайшее окружение Царя, Великие князья и министры были против принятия на себя Государем поста Верховного Главнокомандующего. Одни боялись новых неудач на фронте, которые после тягостного отступления казались теперь неизбежными. Другие, лучше знавшие ситуацию с положением тыла, напротив, боялись перелома в войне и роста популярности Царя как Главнокомандующего в результате побед русского оружия. Тогда планам оппозиции расширить права Думы за счет самодержавия не суждено было сбыться в обозримом будущем – народ любит своих победоносных правителей. Сам же Царь принимал на себя новое бремя с тяжелым сердцем, но ясно сознавая, что за судьбу страны ответственность несет он. Николай II не считал возможным в трудный момент поражений прятаться за чужие спины. Последние сомнения Император отбросил после беседы с Распутиным, который благословил Государя иконой. 23 августа 1915 г. Государь издал соответствующий приказ по армии и флоту.

Свидетельство очевидца

«Государь думает, что в таких тяжелых обстоятельствах долг царя велит ему стать во главе своих войск и взять на себя всю ответственность за войну… Прежде чем прийти к такому убеждению, он много размышлял, много молился… Наконец, несколько дней назад, после обедни, он сказал нам: „Быть может, необходима искупительная жертва для спасения России. Я буду этой жертвой. Да свершится воля Божья!“ Говоря нам эти слова, он был очень бледен», – рассказывала фрейлина Императрицы, очень близкая к Распутину Анна Вырубова французскому послу Морису Палеологу 2 сентября 1915 г. на обеде у Великого князя Павла Александровича.

Раздвоение управления, когда в стране существовало практически две администрации – Совета министров и Ставки, теперь исчезло. Царь возглавил и фронт и тыл. И произошло чудо – с приходом в Ставку Царя отступление русских войск прекратилось. Талантливый новый начальник штаба Верховного Главнокомандующего – генерал от инфантерии Михаил Васильевич Алексеев обеспечил стабилизацию фронта и успешное контрнаступление лета 1916 г.

Сам генерал Алексеев говорил: «С Государем спокойнее… Он прекрасно знает фронт и обладает редкой памятью. С ним мы спелись». А Великий князь Андрей Владимирович вспоминал: «Как неузнаваем штаб теперь. Прежде была нервозность, известный страх. Теперь все успокоились. И ежели была бы паника, то Государь одним своим присутствием вносит такое спокойствие, столько уверенности, что паники быть уже не может. Он со всеми говорит, всех обласкает; для каждого у него есть доброе слово. Подбодрились все…» По свидетельству генерала А. И. Деникина, назначение именно Алексеева начальником штаба успокоило офицерство. Одновременно солдатская масса «не вникала в технику управления, для нее Царь и раньше был верховным вождем армии, и ее смущало несколько лишь одно обстоятельство: издавна в народе укоренилось мнение, что Царь несчастлив…»

С весны 1915 г. в переписке Царя и Царицы начинают встречаться политические просьбы и советы Александры Федоровны, часто со ссылкой на Распутина как на высший авторитет. А летом сам Император ответил: «Подумай, женушка моя, не придти ли тебе на помощь к муженьку, когда он отсутствует?» И Императрица стала принимать доклады министров, проявляя особую заинтересованность в назначениях на высокие церковные и гражданские должности. Императрица полагала, что разбирается в людях, и обо всем отчитывалась Государю, который принимал окончательные решения.

Распутин воспринимался Царицей не только как Божий человек, чудесно исцелявший наследника, но и как «политический духовник». Государыня писала мужу в июне 1915 г.: «Слушайся нашего Друга: верь ему; старцу дороги интересы России и твои. Бог недаром его послал, только мы должны обращать больше внимания на его слова – они не говорятся на ветер. Как важно для нас иметь не только его молитвы, но и советы». И в другом письме: «Та страна, Государь которой направляется Божьим Человеком, не может погибнуть». 15 ноября 1915 г. Императрица пишет супругу: «Теперь, чтоб не забыть, я должна передать тебе поручение от нашего Друга, вызванное его ночным видением. Он просит тебя приказать начать наступление возле Риги, говорит, что это необходимо, а то германцы там твердо засядут на всю зиму, что будет стоить много крови и трудно будет заставить их уйти». Императрица и отчасти Император превратили малограмотного мужика во влиятельную политическую фигуру. По советам этого порочного и невежественного человека и при поддержке Императрицы было произведено более десяти назначений на очень высокие правительственные должности, включая не сумевшего удержать государственную власть последнего министра внутренних дел А. Д. Протопопова.

Решение Николая II взять на себя Верховное Главнокомандование крайне отрицательно повлияло на качество государственного управления. Император теперь проводил много времени в Ставке. Постепенно государственные дела оказались в руках Царицы, которая почти ежедневно совещалась с Распутиным, давила на Царя, торопила с принятием тех или иных решений: «Не уступай – будь властелином, – наставляла она Царя в одном из писем, – слушайся своей стойкой женушки и Нашего Друга, доверься нам!.. Я слишком хорошо знаю твой исключительно мягкий характер». Последствия нового двоевластия негативно сказывались на многих делах. Сфера влияния Распутина становилась все шире. Многие предполагали, что Распутин специально отправил Царя в Ставку, чтобы через фанатично преданную ему Императрицу Александру Федоровну управлять Россией. В различные учреждения постоянно обращались просители с безграмотными, нацарапанными карандашом записками от «старца». Царь следовал советам супруги, подписывая свои письма не без иронии: «Неизменно твой бедный, маленький, слабовольный муженек».