Немой набат. 2018-2020 - Анатолий Самуилович Салуцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Давайте говорить конкретно. О ком идёт речь и какие силы стоят за этой фигурой?
– Речь о некоем Георгии Синицыне.
– Синицын, Синицын… – перебил Хитрук. – Знакомая фамилия. Кажется, она проходила в моих записях.
– У него айти-бизнес, региональный оператор связи. Кроме того, он возглавляет областную Торгово-промышленную палату.
– Помню! – непроизвольно воскликнул Борис Семёнович, в памяти которого мгновенно возникли и тот едкий парень с гарвардским апельсином и то жуткое, скандальное заседание ТПП в фойе драмтеатра. Он упомянул о нём в отчёте о поездке на Южный Урал и теперь понял, что его тогдашняя записка, лежащая в анналах АП, может оказаться пророческой.
– А ну-ка, расскажите подробнее. Кто за него впрягся? Какие у него шансы?
– В том-то и дело, уважаемый Борис Семёнович, что шансы… – Сделал паузу. – Давайте скажем так: шансы есть. Синицын местный, широко известен. А сегодня, вы это прекрасно знаете, смыслы уходят на задний план, главное – узнаваемость. Держится консервативных взглядов, в наших краях весьма популярных. Но особая, по моему мнению, опасность в том, что он не сторонник КПРФ, я бы даже сказал, оппонент Зюганова. Просто левые воззрения, отвергающие либеральные подходы. Не урря-патриот, не режимоборец. У нас это выглядит крайне привлекательно.
– Я всё понял на заседании вашей ТПП, где присутствовал. Но всё-таки каковы его политические пристрастия? Что это за бизнес-группа, которая намерена его выдвинуть?
Из обстоятельного рассказа уральского гостя опытному Хитруку несложно было сделать вывод о причинах его невроза: как обычно, мотивы сугубо личные. Этому приспособе-лоялисту, вопиющему о предстоящем падении нравов в борделе, неплохо живётся при нынешнем губернаторе, к которому он изредка вхож. А Синицын со своими спонсорами вызывает опасения тягой к экономическому порядку. Местного бензинового короля – небось миллионы дюжинами считает! – такие настроения не греют.
Разумеется, умоисступления этого лоснящегося толстяка ничуть не волновали Бориса Семёновича. Но шутки шутками, а запомнившийся ему заядлый Синицын может попытаться омрачить выборную обедню. Не исключён второй тур, а прошлогодний опыт показал, сколь он опасен для основного кандидата от партии власти. Злословцы на него чуть ли не охоту объявляют: вот Бог, а вот порог – катись отсюдова! Гуд бай! К тому же, по словам Валерия у Синицына мощная группа поддержки, трудностей с финансированием избирательной гонки не будет, хотя пиар дешёвым не бывает. Но хуже всего, опять же по Валерию, что симпатизанты Синицына, – он иронично назвал их большими карликами, – люди авторитетные, в области широко известные, их призывам может внять местная слякоть. А нынешний губернатор идёт на третий срок, круговорот его обещаний и переобещаний поднадоел, раздражает, хотя сделал он для региона немало. Да, народец у нас неблагодарный, спасибо не скажет. «Эй, пацан, ты слишком долго правишь!» К тому же партия власти после пенсионной реформы не в почёте. «Так жить нельзя!» – если ещё не вернулось, то завтра уж точно его жди.
Не-ет, это кофе-какава, так дело не пойдёт. Капитан не вправе допускать беспорядков на судне, даже если оно идёт ко дну; только в этом случае остаётся шанс на спасение. Толстяк подал сигнал вовремя. Синицын – сложный персонаж, отнюдь не апостол демократии. Надо собрать ума и заняться Южным Уралом основательно. Впрочем, уже ясно, что наилучший вариант – неучастие Синицына в выборах. Как заставить его отказаться от выдвижения? Надавить на его бизнес? Но если всё-таки пойдёт на выборы – репьёв ему за пазуху! Это будет бег с о-очень трудными препятствиями, на которых можно и ноги переломать… Но тут же в сознании Бориса Семёновича сработал охранный инстинкт: «Ишь, фантомас разбушевался! Важно не заблудиться в комбинациях».
Все эти мысли секундным импульсом промелькнули в голове Хитрука – в таком предельно сжатом виде подводные лодки, лишь на миг выдвигая антенну из воды, шлют радиосигнал, который при дешифровке развёртывается в подробное донесение. И Борис Семёнович понял, что на предвыборной карте Кремля вспыхнул ещё один сигнал тревоги – там, где, по прикидкам, ожидалась тишь да гладь.
Выслушав Валерия и уже обдумывая алгоритм своих действий, покровительственно сказал:
– Во-первых, ценю вашу предусмотрительность. Вы произвели на меня хорошее впечатление при знакомстве, и я не случайно дал вам номер прямого телефона. Вижу, не ошибся. Во-вторых, давайте держать плотную связь. Как говаривал небезызвестный кавалерийский вождь Семён Михайлович Будённый, требуя усердия, чистка конского состава – четыре раза в сутки!
Сообщайте обо всех предвыборных поворотах. Кроме того, в вашу область скоро прибудет бригада политтехнологов из центра, я снабжу их вашими координатами.
Завершил встречу почти патетически: – Будем работать вместе!
«Там, вдали за рекой», – вспомнил Синицын начало давней революционной песни, которую разучивали в красногалстучном детстве. Он сидел на низенькой самодельной скамье – грубо струганная лохматая доска меж двух толстых колод, – на высоком речном обрыве. Внизу – неторопливая летняя вода, за ней широкие пойменные луга, где по весне вспыхивает яркий разнотравный зелёный пожар, а дальше – леса, леса, в полнеба по увалам уральских предгорий. Место укромное, даже скрывное, со странным названием – Понедельник. Под обрывом знатная рыбалка, и здесь, наверху, раньше разжигали ночные рыбацкие костры. Жору впервые привёз в Понедельник дядя Матвей, служивший на почте, и на детский вопрос, откуда название, ответил:
– А сегодня какой день? Понедельник! Видать, кто-то в эту глушь забрался аккурат в понедельник. Вот и прижилось.
Потом Синицын, пируя и бедуя, бывал здесь десятки раз: готовили шашлыки, по-дружески пикниковали, а порой – особенно в бандитские девяностые, – ломали головы над избавлением от ига чужого лихоимства. Но лет десять назад на обрыве появилась прибитая к одной из сосен яркая табличка «Костры не разжигать». Даже сумму штрафа за нарушение новых правил не указали. Однако народ на Урале сознательный, всё, что делают с умом, принимает сердцем. С тех пор Георгий, изредка наезжавший сюда, чтобы в одиночестве отрешённо продумать о жизни, не видел в Понедельнике ни одного загашенного кострища – ровная невысокая лесная трава.
Зато появилась вот эта скамья.
Вдали за рекой у самого леса пылил по грунтовке грузовик, из-за расстояния размером в спичечный коробок. Было спокойно и тихо к полудню угомонились пернатые оркестранты. Лишь густой лес за спиной иногда тяжело вздыхал, подавал голос под случайными низовыми вихрями – глухо, грозно, неясным гулом.
Синицыну было о чём размышлять. После того как Раиса Максимовна Остапчук нажала на своего брата
